Божество пустыни - Смит Уилбур - Страница 66

Минойцы нашли выход, посылая свои корабли по морю за сырьем и продуктами других земель. Отдавая за все это жалкие гроши, они перевозили богатства на Крит. Здесь, используя свое искусство механиков и гениальные способности к нововведениям и конструированию, они превращали их в продукцию, которая требовалась во всем мире и везде высоко ценилась.

Они очищали руду, которую более примитивные народы заостренными палками выкапывали из земли, и из этого металла делали мечи и ножи, шлемы и доспехи для воинов, а также мотыги, кирки и плуги для крестьян.

Они научились сплавлять кремниевый песок и другие минералы и из них получать стекло – необыкновенное вещество, из которого они делают тарелки, блюда и бокалы, украшавшие пиршества царей; украшения и драгоценности самого разного цвета, радовавшие жен богачей; бусы, которые иные племена использовали вместо денег. Есть дикие страны, в которых за нитку таких бус можно купить чистокровную лошадь или прекрасную девственницу.

Минойцы обменивали эти продукты на коноплю и хлопок, на лен и шерсть, которые выращивали и получали крестьяне в других странах. Из этого сырья они ткут одежды, навесы и паруса.

Все перечисленное они в свою очередь продают, бесконечно повторяя цикл, и до сих пор ни одно государство – и мой Египет не исключение – не может сравниться с ними в богатстве.

Но есть и тайная цена этой непрерывной целеустремленной погони за богатством.

Со своего наблюдательного пункта высоко в снастях «Священного быка» я смотрел на землю и видел дым, поднимающийся от мириад печей и кузниц, где выплавляли руду и сплавы и сплавляли песок, превращая его в стекло.

На горных склонах над городами и фабриками виднелись обширные участки опустошенной земли, где вырубили леса, пошедшие на корпуса минойских кораблей или на древесный уголь для печей минойских плавилен.

Я видел, что прибрежные воды отравлены ядовитыми красками и едкими жидкостями, которые используют в изготовлении всего этого, а потом сливают прямо в море.

Как и любой другой, я наслаждаюсь тяжестью и блеском серебра в руках. Но, глядя на это уничтожение щедрой природы, я гадал, какова же цена, которую человек готов заплатить за свою ненасытную алчность.

Мои размышления прервал оклик снизу; я посмотрел туда и увидел, что посол Торан вернулся на палубу и манит меня к себе. Когда я оказался рядом с ним, он извинился.

– Не могу слишком долго оставаться наверху, – объяснил он. – На верху мачты качка очень усиливается, а я не хотел бы расстаться с великолепным завтраком, который приготовил мой повар. – Он взял меня за руку и провел вперед. – Вид с носа не хуже, чем с мачты, а я хотел показать тебе интересные места, когда мы минуем остров Драгонлада и увидим Кносс и гору Кроноса.

Мы удобно уселись в тени марселя, а корабль тем временем огибал мыс и перед нами открылась панорама северного побережья Крита.

С правого борта возникал замечательный вид на гору Ида, совсем не похожий на то, что мы видели с южной стороны острова. С этого угла гора казалась еще выше, круче и бугристее. А под ней расстилались город Кносс и обширная гавань.

Гавань была поистине обширна, но и она едва вмещала как будто бы бесконечное число минойских боевых галер и торговых кораблей, которые стояли в ней на якоре. Некоторые корабли были гораздо больше «Священного быка», на палубе которого мы стояли.

Над гаванью поднимались городские здания. Я сразу понял, что этот город больше Фив и Вавилона вместе взятых. Но по сравнению с Кноссом эти меньшие города казались красивыми, веселыми и радушными.

Несмотря на фон – высокую величественную гору, несмотря на размеры и грандиозность построек, Кносс казался мрачным, окрашенным в темные тона. Мои чувства так тонко настроены на течения и тайные оттенки сверхъестественного, что я сразу понял: Кносс возведен на одном из тех редких полей силы, где сосредоточивают свои усилия и внимание боги.

В наш просвещенный век образованные люди согласны с тем, что наша Земля – живое дышащее существо, гигантская черепаха, вечно плывущая в черном океане вечности. Плиты, из которых состоит панцирь черепахи, расположены вдоль линий силы. Когда Земля движется, соединения этих плит позволяют ей сгибать тело и конечности. Это центры невероятной силы, иногда доброй, но иногда злой.

Здесь сила была злая; я чувствовал на языке ее горький вкус, а в ноздрях – ее зловоние.

Я содрогнулся, пытаясь привыкнуть к грандиозности этой силы.

– Тебе холодно, Таита? – заботливо спросил Торан.

Хотя я помотал головой и улыбнулся, я не доверял своему лицу: оно могло выдать мои истинные чувства. Я отвернулся от Торана и посмотрел на море. Но его вид не успокоил моих дурных предчувствий, напротив. Они усилились из-за первого близкого вида двух вершин горы Кроноса. Торан, должно быть, заметил мое смятение, потому что он улыбнулся и дружески положил руку мне на плечо.

– Подбодрись, Таита! Когда люди впервые видят крепость Кроноса, отца богов, они все испытывают подобные чувства. Знаешь историю этого места и как происходили все те удивительные события?

– Я знаю мало или почти ничего.

По правде сказать, я думаю, что знал все это лучше Торана, но часто бывает полезно прикинуться невеждой. Так легче узнать тайны, которые в ином случае от вас ускользнули бы.

Торан с облегчением принял мой ответ.

– Как человек ученый, ты должен признать, что Кронос – отец всех богов. До него существовали только Гея – земля и Уран – небо. Когда они соединились, от их союза родился Кронос.

– Это я знаю, – осторожно сказал я. Не хочу вступать в споры, хотя еще известны другие, более правдоподобные объяснения происхождения мира. – Но, пожалуйста, продолжай, добрый Торан.

– Со временем Кронос выступил против своего отца Урана и победил его. Потом оскопил его и сделал своим рабом. Кронос правил во времена золотого века богов. Однако он знал пророчество: один из его детей восстанет на него, как он сам восстал на своего отца. И поэтому, чтобы помешать этому, он пожирал всех своих рождающихся детей.

– В таких обстоятельствах пожирание детей было, по-видимому, разумным выбором. Я знаю не одного смертного отца, который одобрил бы такой поступок, – пошутил я без улыбки, однако Торан воспринял мой ответ серьезно и кивнул.

– Совершенно верно! Но продолжим. Когда Рея, старшая жена Кроноса, родила шестого ребенка, она назвала мальчика Зевсом и спрятала его от отца в пещере на горе Ида. – Он показал через залив на гору. – Так Зевс уцелел и вырос. Потом, как и было предсказано, он восстал на отца. Победив Кроноса, он вспорол ему живот, и на свободу вышли его братья и сестры.

– А потом Зевс, с братьями и сестрами переселился на гору Олимп, где они живут и сегодня, с высокой вершины управляя нашими жизнями, – решил я ускорить лекцию. Иногда Торан становится педантом. – Зевс сегодня отец богов и повелитель бурь. Его сестра Гестия – богиня дома и очага, Деметра – богиня сельского хозяйства и обильного урожая, Гера – богиня брака, Аид – повелитель подземного мира, а Посейдон – бог моря.

– Ты же сказал, что не знаешь их истории, – слегка обиделся Торан, но поспешно продолжил, прежде чем я успел закончить рассказ: – Зевс не мог убить отца, ведь тот был бессмертным, поэтому, прежде чем удалиться на Олимп, заключил Кроноса в огненное чрево вулкана, который сейчас носит его имя.

Мы оба некоторое время молча смотрели на гору.

– Это самый старый и самый могучий вулкан в мире, – нарушил молчание Торан. – Кронос властвует над его силой. Ею он защищает нас от зависти чужих царей и алчности менее цивилизованных государств. Однажды, когда эвбейцы послали против нас свой флот, Кронос закидал их с горы огромными раскаленными камнями и потопил почти все корабли, а остальных прогнал туда, откуда они приплыли.

Я посмотрел на гору. Поистине устрашающее зрелище. На крутых склонах, похожих на грани пирамиды, ни следа растительной или животной жизни, они почти отвесно спускаются к воде, сверкая черными и красными стекловидными потоками застывшей лавы.