Божество пустыни - Смит Уилбур - Страница 44

Перед рядами своих людей стоял Зарас. Все были в легких доспехах и с поднятыми забралами, так что видны были лица. Стояли вытянувшись в струнку и держали мечи, как положено, касаясь лезвием губ.

– Обмен ударами! – громко приказал Зарас. – Двенадцать ударов и выпадов. Раз…

– Раз! – хором повторили его люди, одновременно пригнувшись, сделав выпад и распрямившись. Клинки блеснули золотом в лучах низкого солнца.

И тут в центре первого ряда я заметил маленькую фигуру. На мгновение я усомнился в том, что вижу. Потом понял, что не ошибся и это действительно Техути. На ней были прекрасно подогнанные одежда воина и доспехи. По крайней мере три ее служанки из Нубии отлично владели иглой и могли сшить такие одежды за вечер. А один из отрядных кузнецов мог подогнать доспехи по ее стройной фигуре. Она размахивала новеньким, таким же, как у всех, мечом, выкованным для человека в полтора раза выше ее.

Лицо царевны раскраснелось. Волосы промокли от пота, одежда тоже. Я был в ужасе. Она походила на крестьянку, которая весь день жала полбу или мотыжила поля своего мужа. Ее окружали грубые воины, и она вела себя так, словно ничуть не стыдилась своего вида и ущерба, который причиняла своему высокому происхождению и положению.

Конечно, я давал согласие на то, чтобы Зарас научил ее владеть мечом. Признаю, я одобрил это занятие. Но я считал, что эти уроки он будет давать ей наедине; обычные люди их не увидят.

Добрые боги свидетели, что я не заносчив, но у царской снисходительности должны быть пределы.

Моим первым побуждением было броситься на площадку, схватить Техути за шкирку, утащить в уединение царских покоев и в самых резких словах объявить ей, что в дальнейшем ей надлежит одеваться более подобающе и приличнее вести себя, когда на нее смотрят люди.

Но победил здравый смысл. Я знал, что она в присутствии всех воинов откажется меня слушать и это подорвет почтение и уважение ко мне. И, пока я медлил, возможность была упущена.

Я наблюдал. Царевна выполняла упражнение с таким мастерством и изяществом, что окружающие казались неуклюжими пахарями. Она ни разу не пропустила шаг и не нарушила строй. Ловко перекладывала меч из правой руки в левую, делала выпады и рубила левой рукой так же быстро и точно, как правой. Лицо ее превратилось в маску сосредоточенной решимости. Она выполняла задание с высоким мастерством, очень красиво, и невозможно было усомниться в силе этих стройных рук, владеющих мечом. Выполняя упражнения, царевна заставляла меч петь грозную смертоносную песню. А закончив, замерла, неподвижная, как изваяние из слоновой кости, не шелохнувшись, держа меч так, словно он из паутины, а не из тяжелого металла.

– Закончено! – распорядился Зарас.

Зрители бурно захлопали, они кричали и топали. Тут кто-то один произнес ее имя, разделив его на три отчетливых слога:

– Те-ху-ти!

Этот крик сразу подхватили остальные:

– Те-ху-ти!

Их восхищение было заразительно. Переполняемого гордостью и любовью к своей маленькой воспитаннице, меня захватило это преклонение.

– Те-ху-ти!

Забыв о своем достоинстве, я присоединился к хору.

Наконец с севера в пещере Майя прибыл всадник на верблюде. Он принес от вельможи Ремрема послание, в котором сообщалось, что передовой отряд выступает из оазиса Зейнаб, где отдыхал две недели.

Ремрем заверял меня, что все в порядке. Он не потерял ни одного человека и только одного верблюда, который сломал ногу в схватке с другим самцом. Ремрему пришлось убить этого верблюда, а его мясо скормить людям. Он советовал мне как можно скорее добраться до Зейнаба; оазис будет пуст, а воду пополнят подземные источники.

Я отдал приказ Зарасу, но потребовалось еще два дня, чтобы свернуть лагерь и навьючить животных. Тем временем я позвал Зараса в свой шатер и приказал ему раздеться, чтобы проверить, как заживают его раны. Я нашел, что он в великолепной физической форме. Шрамы были почти не видны, в частности потому, что на его теле в изобилии выросли темные волосы. Он заверил, что, несмотря на внутренние раны, его органы пищеварения действуют так же успешно, как раньше; я решил не требовать от него демонстрации этого действия. Утром я видел, как он вернулся, пробежав десять лиг в полном вооружении и с мешком песка на плече.

Мы выступили из пещеры Майя к вечеру, когда солнце умерило свой пагубный жар. Шли всю ночь, дорогу освещала убывающая луна. С восходом солнца мы вновь разбили лагерь, оставив позади почти двадцать лиг. Я был доволен. Прежде чем лечь отдыхать, я обошел новый лагерь, желая убедиться, что все в порядке. Меня всегда удивляло, что несколько моих слов так высоко ценят даже самые ничтожные члены нашего отряда. Часто забываешь, как уважают твои способности те, кто ими не обладает.

Но на этот раз мое хладнокровие разлетелось вдребезги от рева, который встретил меня, когда я вернулся в царский лагерь. Этот рев я услышал еще издалека. Плач, крики отчаяния, яростные возражения – все это далеко разносилось в воздухе пустыни. Я побежал, убежденный, что на нас обрушилась смерть.

Вбежав в лагерь, я увидел, что служанки и слуги почти обезумели от ужаса. Ответить на мои вопросы они не могли. Меня так разозлила их тупость, что я схватил одну из нубийских служанок за плечо и затряс ее, стараясь привести в чувство. Как оказалось, напрасно. Шум вокруг меня превратился в настоящую какофонию.

Я торопливо выпустил девушку и заверил ее, что не собираюсь наказывать, а потом пошел в центральный шатер, принадлежавший Техути. Войдя, я вынужден был протискиваться сквозь толпу плачущих женщин. Царевна лежала на ложе, лежала на животе, уткнув лицо в ладони. Все ее тело содрогалось от рыданий.

Услышав мой голос, она вскочила и бросилась ко мне в объятия.

– В чем дело, малышка? Кто-то умер? Что случилось?

– Мое кольцо! Я потеряла кольцо… я уверена, что его украли.

– Какое кольцо?

На мгновение я растерялся.

Она вытянула левую руку, растопырив пальцы.

– Мое кольцо исчезло. Кольцо, которые ты мне дал, волшебное кольцо с алмазом, что ты привез из крепости Тамиат.

– Не огорчайся. Мы его найдем.

Я успокоился, услышав, как незначительна причина трагедии.

– Но что если ты его не найдешь? Я люблю его больше всего на свете. Я убью себя, если оно потеряется.

– Прежде всего убери отсюда всех женщин, и мы сможем поговорить спокойно и разумно.

Используя посох и самые убедительные слова, я удалил плачущих женщин из шатра. Потом сел на ложе рядом с Техути и взял ее за руку.

– Теперь расскажи, когда ты в последний раз его видела, – попросил я.

Она задумалась, и, глядя ей в лицо, я понял, что, несмотря на плач и жалобы, несмотря на угрозу самоубийством, в глазах ее нет слез. Более того. Теперь, когда мы остались одни, она была спокойна и даже наслаждалась. У меня мгновенно ожили подозрения.

– Ах да! Вспомнила! – Лицо ее просветлело. – Теперь я знаю, где могла его потерять. Вчера, перед самым выступлением из Майя, мы с Локсис и Бекатой отправились в последний раз поплавать в подземной пещере. Помню, что сняла кольцо, прежде чем войти в воду, и положила в ту же трещину в скале, куда всегда. Так что я не теряла кольцо. Должно быть, просто оставила его там.

– Ты уверена? Ты не могла уронить его где-нибудь еще? – серьезно спросил я, уступая ее выдумкам и фантазиям.

– Да, уверена. И я не могла уронить его в другом месте, – сразу ответила она.

– Что ж, тогда все просто, – улыбнулся я. – Твоим бедам конец, Техути. Я пошлю начальника на воинами Гуи назад в Майя, чтобы он нашел твое кольцо. На своем резвом коне он вернется еще до завтрашнего утра.

– Но… – Я застал ее врасплох. В отчаянии она стиснула руки. – Но… Я не хочу, чтобы ты посылал Гуи.

– Почему? – невинно спросил я. – Гуи хороший человек.

– Думаю…

Она помолчала, словно пыталась найти убедительную причину. Я дал ей время придумать ее.

– Мне трудно будет описать Гуи, где в точности я оставила кольцо. Гуи чужеземец. Его египетский не очень хорош.