Далекие королевства - Банч Кристофер - Страница 7

Но она должна стать моей, размышлял я. Я должен заставить ее стать моей. Да… но как? И у меня зародился дьявольский план. Мне становилось мерзко даже от одной мысли о нем, я отбрасывал этот замысел прочь и, бросившись на кровать, с головой прятался под одеяло от дневного света, льющегося в комнату.

На улице вскрикнула птица. Я мог бы поклясться, она звала: «Мелина… Мелина… Мелина». Ужасный замысел зашевелился вновь в моем мозгу. Если бы у меня было достаточно денег, я бы нашел те известные в Ориссе темные местечки, где, не задавая лишних вопросов и не требуя разрешения от воскресителя, вам могли продать любовное заклинание. С его помощью я бы заполучил ее душу.

Я понимал, что этот путь не только очень греховен, но он еще и незаконен. Я прекрасно знал, что строжайше запрещено давать любовный напиток гетерам. Все положение гильдии гетер могло рухнуть, а священная Бутала превратилась бы в предмет для насмешек. Наказания, предписанные Советом воскресителей, начинались с лишения гражданства, а могли быть и гораздо серьезнее. И ты становишься позором своей семьи, подумал я. А ведь твоя семья и до этого подвергалась жестоким гонениям со стороны воскресителей. И представь себе то ужасное разочарование, которое постигнет твоего отца.

Я пытался удержаться изо всех сил. Но видел перед собой лишь так долго отвергавшие меня губы, груди и бедра Мелины. Эти образы усиливались и тем обетом, который я дал после нашей первой с ней встречи. И с тех пор у меня не было ни одной женщины.

Похоть одолела. Рискуя жизнью и честью семьи, я ринулся осуществлять свой план.

Глава вторая

ЯНОШ СЕРЫЙ ПЛАЩ

В сумерках я уже расхаживал туда-сюда у дверей Мелины. В моем кармане лежала бутылочка волшебного любовного напитка. Все мои помыслы были устремлены к гарантированному эффекту магии. Теперь оставалось только дождаться темноты… и мужества. Серпик луны уже повис над зданием, когда оттуда вышел Лиго и, насвистывая веселую мелодию, отправился вниз по улице. Я знал, что в своей любимой таверне он застрянет на несколько часов. Мгновение спустя я взлетел по лестнице, позвонил в дверной колокольчик, а слуга провел меня в спальню Мелины.

— Это я, твой рыжеволосый раб, о моя прекрасная Мелина, — выговорил я отчетливо, несмотря на яростно колотившееся от волнения сердце.

— О мой любимый, любимый Амальрик, — сказала она, окидывая меня таким влекущим взглядом, что я подумал, не свалял ли я дурака, прибегая к помощи любовного напитка. — Я так устала, — сказала она, раскидываясь на постели столь обширной, что на ней могла бы разбить бивак целая когорта. — Мне так надоели эти пузатые старики с тощими ногами.

Я плюхнулся на ложе. На Мелине был лишь небрежно наброшенный халат. Она только что приняла ванну. Она приподнялась, положив голову на согнутую руку, и халат распахнулся. Я увидел нежную грудь с розовым соском, а когда она стала лениво запахиваться, я разглядел и мягкую складку на лобке, узрел тот долгожданный рай, ради которого готов был пожертвовать всем.

— Так позволь мне избавить тебя от всего этого, Мелина, любовь моя, — сказал я с наигранным весельем.

— Ты хотел бы взять меня в жены? — сказала она. В голосе слышалась легкая насмешка.

Но мне было не до шуток.

— Если бы я мог! — горячо сказал я.

— Не думаю, чтобы в качестве матери твоих детей тебя устроила бы гетера, — засмеялась она.

— Ты просто не знаешь меня, Мелина, — ответил я. — Ведь я люблю тебя так, как ни один мужчина не может любить. Я даже боюсь, что боги воспылали бы ревностью, если бы узнали, насколько велико мое чувство к тебе.

Мелина вздохнула.

— Ты такой милый и такой добрый, — сказала она. — Но когда-нибудь эти чувства тебе пригодятся, и ты встретишь достойную женщину твоего круга.

— Никогда, — сказал я с такой убежденной искренностью, на которую способна только юность.

— Кроме того, — сказала Мелина, — ты слишком юн для меня. Ну, ну, не дуйся. Ты же знаешь, это правда, — она похлопала меня по руке. — И не будем попусту тратить часы, отведенные лишь нам двоим. Моя спина так устала и так ждет, чтобы сильные юные руки погладили ее. — Мелина шаловливо подмигнула. — И потом… может быть, наступило время… Кто знает? Возможно, именно в эту ночь я узнаю, действительно ли ты рыжеволосый?

Сердце мое ухнуло вниз. Несмотря на это поддразнивание, а может быть, именно благодаря ему я впервые по-настоящему понял, что эта ночь никогда не наступит. Я понял, что со своими экзотическими рыжими волосами интересен ей лишь как средство к возбуждению полового чувства. Но не более. Ну и еще приятно иметь под рукой послушного юного раба, готового исполнить малейшую прихоть. И в конце концов, отобрав у меня все, чем я владею, включая и честь, она попросту отшвырнет меня в сторону.

Я изобразил веселье.

— Но для начала, — сказал я, — у меня есть маленький подарок.

Мелина взвизгнула.

— Ой как приятно! Надеюсь, это что-то необычное. Пожалуйста, ну, пожалуйста, покажи.

Я вытащил бутылочку. Мелина поскучнела.

— Что это?

— О, ничего особенного. Просто старое вино из подвалов моего отца. Я решил, что мы сначала попробуем этот напиток… а потом я уже покажу тебе и подарок. Очень редкая вещь… поверь мне.

Мелина выглядела любопытной, как маленькая девочка. Она села на постели, так небрежно закинув ногу на ногу, что у меня уже нервы не выдерживали. Я взял с подноса два бокала и наполнил их. Мелина взяла из моих бокал. Понюхала, изящно подрагивая ноздрями.

— М-м. Восхитительно! — сказала она.

И выпила содержимое одним глотком. Затем откинулась на подушки, как бы случайно широко раскинув ноги.

— Ну а теперь показывай подарок, — сказала она.

— А вина больше не хочешь? — спросил я.

— Нет. Хватит. Нет более отвратительного зрелища чем гетера-алкоголичка.

— А как ты себя чувствуешь? — встревоженно спросил я.

— Прекрасно. А что? — раздраженно спросила она.

— Так… Ничего.

В чем же дело? Неужели та ведьма с черной улицы обманула меня? И тут я вспомнил, что не проговорил заклинание, подсказанное колдуньей. Но, к моему ужасу, я начисто забыл слова.

— Ну? Где же обещанный тобою презент? — настойчиво расспрашивала Мелина.

И тут я вспомнил.

— Мое сердце — к твоему сердцу, — нараспев, тихо заговорил я, подражая монотонно бубнящему воскресителю. — Мой образ застыл в твоих глазах. Во тьме ночи я — свеча, освещающая твое лоно.

Мелина нахмурилась:

— Что это ты лепечешь? Какие-то глупые любовные вирши?

И не успел я придумать в ответ какую-нибудь ложь, как Мелина вдруг громко, со всхлипом вздохнула. Зеленые глаза смотрели на меня. Зрачки возбужденно расширились. Она облизнула губы.

— Бутала, во имя твое, — простонала Мелина. — Амальрик, ты так красив и юн, что сердце мое стучит все сильнее. Я верю, что ты можешь доставить наслаждение женщине, как великий мастер. Войди в меня… На всю ночь.

— Да… да… угу, — только и мог ответить я косноязычно.

— О, ради всех святых… возьми же меня! Возьми! — Она скинула халат и бросилась в мои объятия, срывая с меня одежду, вцепляясь в материю острыми ногтями. — Я все сделаю, чтобы тебе было хорошо, — стонала она. — Возьми меня. Как только пожелаешь. Любимый мой. Мой рыжеволосый красавец Амальрик.

Меня охватила такая страсть, словно и я хлебнул любовного напитка. Я сорвал одежду и швырнул все свой тряпки на пол. Какой-то робкий голосок внутри взывал к моей рассудительности и совести, но я отмахнулся от него, как от назойливой мошки. Мелина упала на спину, похотливо выгнув грудь, закинув назад голову и алчно раскинув ноги, между которыми жаждал принять меня внутрь предмет моих вожделений.

— О, быстрее… прошу тебя, быстрее же, — стонала она, сжимая и разжимая бедра в безумном желании.

Я обрушился на нее, как солдат-победитель, обхватив руками мягкую белую плоть ягодиц и врываясь в то жаркое и шелковистое пространство, о котором мечтал так давно. Представив себя тем самым мастером, о котором она говорила, я приподнялся, чтобы ворваться еще раз. Сзади послышался разгневанный крик: