Похитители бриллиантов (илл. Ю. Модлинского) - Буссенар Луи Анри - Страница 5

Необычайный наплыв искателей вызвал необходимость создать органы власти. Свободное государство Оранжевой реке и республика Трансвааль взяли это дело на себя. Спустя некоторое время искатели избрали некоего господина Паркера президентом «Речных Полей». Выбор пал на Паркера как на человека, пользовавшегося всеобщим уважением и прекрасно знавшего местные условия. Став во главе столь разношерстного населения, среди которого было довольно много людей не слишком щепетильных, Паркер ввел весьма простой кодекс законов, позаимствовав их главным образом у пресловутого судьи Линча: кто провинился, того выставляли на солнцепек, либо пороли кнутом, либо топили в реке.

Эта президентская власть имела своей конечной целью создание Республики Алмазных Полей. Но вскоре стало ясно, что для этого пришлось бы вступить в борьбу с Трансваалем. А это могло бы тяжело отразиться на еще не окрепнувшей алмазной промышленности.

Английские подданные представляли меньшинство на этой территории, на которую претендовал Трансвааль. Возникла опасность вооруженного столкновения. Паркер был смещен, власть перешла в руки некоего Кемпбелла.

Спустя короткое время здесь возникла Хоптоунская алмазная компания с центром в Блум-Фонтейне. Но между соперничавшими предприятиями начались трения, и тогда Англия нашла способ водворить мир: она захватила территорию россыпей, называемую Западный Грикаленд.

В заключение этого исторического обзора и раньше, чем мы опишем эксплуатацию алмазных приисков, надо привести забавный случай.

Известно, что, когда был отменен Нантский эдикт 6, множество французских гугенотских семейств эмигрировало в Капскую колонию. Французы смешались с бурами и стали жить их жизнью, которая протекала в стороне от прогресса и цивилизации. Некий господин Дютуа, потомок французских эмигрантов, спокойно жил у себя на ферме, которую в округе называли Дютуа-Пен, потому что неподалеку находилось небольшое круглое озеро. Слово «пен», собственно, означает сковороду, но так стали здесь называть и круглые водоемы.

Господин Дютуа очень мало думал о Франции, стране своих предков. Как настоящий белый дикарь, он скорей всего даже не подозревал, что эта прекрасная страна существует на свете.

В один прекрасный день к Дютуа заявились какие-то люди, которые, видимо, наслышались историй об алмазах и о сказочном обогащении. Они бесцеремонно расположились на ферме. Дютуа так испугался, что ночью перетащил в фургон все, что можно было перетащить — постели, вещи, деньги,

— запряг волов, усадил семью и, обливаясь слезами, тронулся в путь куда глаза глядят в состоянии, близком к умопомешательству.

Он так усердно старался замести следы, что гостям, которых он принял за опасных злоумышленников, стоило большого труда найти его. Но каков же был ужас этого простоватого бедняги, когда в один прекрасный день они его все таки нашли. Оказалось, что они обследовали принадлежавшую ему землю, обнаружили алмазы и искали хозяина только для того, чтобы самым честным образом откупить у него его владения.

Но они еще не знали, с кем имеют дело. Хозяин был так напуган, что снова спрятался и не хотел показаться. Покупателям пришлось уехать ни с чем. Однако им все же очень хотелось разбогатеть. Через некоторое время они снова появились, и на сей раз их ждала удача. Никак этому простаку не влезало в голову, что люди, из-за которых он бросил родной дом, пришли только для того, чтобы предложить ему богатство. Но пришлось поверить, и он подписал заранее приготовленный покупателями акт купли-продажи. По этому акту он переуступал им свою землю за сто двадцать пять тысяч франков. Он не знал, насколько смехотворна была эта цена по сравнению с миллионами, которые впоследствии были извлечены из проданного им участка.

Дютуа по-настоящему поверил в свое счастье только тогда, когда покупатели вручили ему всю сумму золотом и он подержал в руках каждую отдельную монетку. Еще в 1875 году передавали, что самой большой его радостью бывало считать и пересчитывать эти сто двадцать пять тысяч франков. Несомненно, они достались и его наследникам в целости и сохранности.

Страсть к золоту довольно распространена среди буров. Они постоянно копят и копят и ничего не тратят. Среди них есть весьма богатые люди, которым досталось то, что сберегали многие поколения их предков. Они никогда не пускают своих денег в оборот, а хранят их в кубышках, которые закапывают в землю или прячут в каких-нибудь укромных и безопасных местах.

А теперь, когда читатель получил кое-какие сведения, касающиеся географии, истории и промышленности тех мест, где будет развертываться первая часть драмы, кровавый пролог которой ему известен, мы вернемся к нашему повествованию.

Вид убитого торговца вызвал у всех и ужас и гнев. Кражи не были такой уж редкостью на прииске, но убийств не случалось. Жуликов было не перечесть, но никому не приходило в голову, что надо бояться за свою жизнь. Неудивительно, что, когда эти люди, в большинстве не признающие особых нежностей, почувствовали угрозу для своей жизни и своего кармана, они стали вопить о мести и потребовали суда Линча.

Один только полицейский сохранял невозмутимое спокойствие. Прежде всего он но позволил дотрагиваться до убитого и чем бы то ни было нарушить беспорядок, царивший в этом базаре на колесах.

Покуда приводили в чувство несчастную девушку, у которой обморок сменился страшнейшей истерикой, полицейский устроил беглый допрос служанке. Но, как и следовало ожидать, она ровно ничего не знала. Она спала возле своей госпожи, когда чьи-то руки грубо схватили их обеих и связали. Ей показалось, что она слышит сдавленный стон, и в смертельной тревоге стала ждать, когда придет помощь, но помощь пришла слишком поздно.

Вот все, что могла сказать старая негритянка.

Полицейский с сомнением покачивал головой, но его бесстрастное, точно сделанное из камня лицо не выдавало волновавших его чувств.

Между тем он был глубоко взволнован, и мы не осмелимся утверждать, что это злодейство, сопровождавшееся столь загадочными обстоятельствами, не доставляло ему известного удовлетворения. Дело в том, что мастер Вильям Саундерс, которого на прииске звали просто мастер Виль, считал самого себя

— по праву или без права — человеком ловким, но таланты которого все никак не находили себе достойного применения. К своей великой досаде, он прозябал в полиции на самых низших должностях и с нетерпением ожидал, когда случай предоставит ему наконец возможность выдвинуться. Теперь такая возможность перед ним открывалась. Заставить какого-нибудь кафра вернуть алмаз, который он прячет во рту; заставить какого-нибудь белого сознаться в краже; схватить несколько китайцев и потащить их за косы в тюрьму; помогать при наказании палками или командовать нарядом штрафных, которые убирают нечистоты в лагере, — ну что это, в самом деле, за занятие! Любой чернорабочий справится.

Но раскрыть тайну загадочного и кровавого убийства, от видимых фактов добраться до тайных причин, собрать все данные, все самые незначительные улики, найти какое-нибудь, хотя бы самое маленькое указание, которое могло бы послужить путеводной нитью, броситься по следам убийцы, проявить в борьбе с ним смелость и смекалку, схватить его, доставить в суд, слышать со всех сторон, как люди говорят, что это Виль, несравненный Виль, сам, один раскрыл все дело, видеть свое имя окруженным самыми лестными эпитетами, находить свой портрет в газетах рядом с портретом пойманного преступника, — такая перспектива могла бы взволновать любого полицейского, даже лишенного честолюбия. А Вильям Саундерс был честолюбец, который к тому же любил свое дело.

Он услышал крики: «Линчевать! Линчевать!» — и это заставило его оторваться от мечтаний в такую заманчивую минуту, когда он уже своими ушами так и слышал речь губернатора, который в награду за блестящий подвиг назначал его начальником всей полиции Капштадта.