В полушаге от любви - Куно Ольга - Страница 53

– Согласна, – признала я. – В таком случае его причастность маловероятна. Какие же остаются варианты? Почему вы так на меня смотрите?

Эстли действительно не спешил отвечать, а вместо этого разглядывал меня не то оценивающе, не то просто с любопытством.

– Вы не пытаетесь упорствовать, настаивая на своей версии после того, как она оказалась несостоятельной, – заметил он. – Это очень хорошее качество.

– По-моему, это элементарная логика, – отозвалась я, делая вид, будто комплимент мне не польстил.

– Элементарная, – согласился Эстли. – Но если бы вы знали, сколько сил и времени приходится тратить из-за людей, не желающих этой логике следовать. Итак, – он потянулся, бросил короткий взгляд на часы и снова сосредоточенно посмотрел на меня. – Давайте думать, какие еще у нас есть варианты.

Глава 15

– Кандидатур, в сущности, не так уж много, – принялся рассуждать Эстли. – Вполне очевидно, что преступник живет в особняке. На всякий случай я проверил, мог ли человек со стороны регулярно проникать в дом в ночное время.

– И что же? – осведомилась я.

– Это чрезвычайно маловероятно.

По тому, как граф поморщился, я поняла: такой вариант он даже не рассматривает, а слово «маловероятно» употребил лишь потому, что вообще не любит оперировать такими понятиями, как «невозможно».

– Итак, что мы имеем, – продолжил Эстли. – Из членов семьи – Йоланда, Александр и кузина покойного барона. При этом Александр отпадает по уже названной мной причине, Йоланда же сама является жертвой.

– Это, кстати сказать, не гарантирует ее непричастности, – задумчиво проговорила я. – В конце концов, она могла и выдумать все эти покушения. Правда, пока непонятно, с какой целью, но в этом деле в любом случае много чего непонятно. Скажем так: скорее всего она ни при чем, но на всякий случай я бы не стала исключать ее из списка подозреваемых.

Эстли согласно кивнул.

– Идем дальше. Старшие слуги. Это главным образом няня – она здесь почти член семьи – и дворецкий, Рикардо Орталье.

Я прикусила губу. Стоит ли рассказывать графу о связи Йоланды с дворецким? С одной стороны, вроде бы не стоит. Это частная жизнь девушки, тайна, которую я узнала совершенно случайно и которая, вероятнее всего, не имеет к нашему делу ни малейшего отношения. К тому же Йоланда чрезвычайно боится именно того, что эта тайна станет известна Эстли. С другой стороны, что, если данное обстоятельство все же окажется важным для расследования?

– Я осторожно проверил алиби этой четверки – родственников и старших слуг, – продолжал между тем Эстли. – Ни у кого из них его нет. Это неудивительно, учитывая, что оба покушения происходили ночью. Затем идут остальные слуги. Их побольше – четырнадцать человек. Точнее сказать, пятнадцать, если считать тринадцатилетнего оболтуса – мальчика на побегушках. Разобраться с их алиби я не успел, но вполне вероятно, что у большинства его нет, все по той же причине. В целом подозреваемых не слишком много: здесь не дворец. Злоумышленника мы, конечно, найдем. Но против нас играет нежелание хозяев дома предавать дело огласке. Секретность существенно замедляет работу.

– Что касается огласки…

Окончательно разогнав свои сомнения, я рассказала Эстли о случайно подслушанном разговоре.

– Стало быть, вы полагаете, что эти двое – любовники? – проговорил он, когда моя короткая история подошла к концу.

– Вероятнее всего, да, – откликнулась я. – Собственно, это не так уж удивительно, учитывая характер покойного барона. Он никого не подпускал к дочери, отвергая абсолютно всех женихов как недостойных и неподходящих. Что ей было делать? В сущности, дворецкий в любовниках – это самый логичный ход в такой ситуации. Некоторым образом он даже не совсем слуга. Как я понимаю, он скорее присматривает за прочими слугами, а в случае отъезда хозяев остается здесь за главного. Я бы сравнила его с кастеляном в замке. Словом, Йоланду вполне можно понять, и я полагаю, что нам не следует предавать ее отношения огласке, если только для этого не будет по-настоящему веской причины.

– Ну что ж, в таком случае нам придется проверить Рикардо Орталье самостоятельно, не привлекая помощников, – заключил Эстли. – Хорошо, что вы мне обо всем рассказали. Я действительно не был в курсе. А это может оказаться важным. Дворецкий и без того казался мне подозрительным.

– Как вы собираетесь его проверить? – с любопытством спросила я.

– Для начала заглянуть к нему в кровать, – невозмутимо ответил он.

Я удивленно выпучила глаза, и Эстли рассмеялся.

– Обыскать его комнату, – пояснил он. – В большинстве случаев люди, не имеющие сейфов, прячут наиболее ценные вещи именно в районе своей кровати. Кладут под матрас, устраивают самодельный тайник в полу или совсем уж банально прячут под подушку. Им кажется, что так вещь становится наиболее защищенной. В действительности же таким образом они только упрощают обыск.

– То есть вы считаете, что Рикардо прячет нечто, что может его скомпрометировать, у себя в спальне?

– Если у Рикардо есть нечто, его компрометирующее, то, вероятнее всего, да. Впрочем, пока не найдем, не узнаем.

– Хотите отправиться прямо сейчас?

Невзирая на поздний час, я была полна жажды деятельности.

– Ночью? – недоверчиво взглянул на меня Эстли. – Когда он мирно спит в своей кровати? Знаете, если он увидит, как вы в своем смелом наряде шарите по его постели, он может неправильно это истолковать.

– Не может, – скривилась я в ответ на его нескрываемую насмешку. – Поскольку, вероятнее всего, находится сейчас в совсем другой кровати. Говорю же вам: я видела, как он входил в спальню Йоланды. Наверняка после моего выступления они вернулись туда же.

– Наоборот, – возразил Эстли. – Ваше… выступление вызвало в доме немалый переполох. Из своих комнат вышли не только Йоланда с Рикардо, но и многие другие. Так что уйти вместе эти двое просто не могли. Дворецкий был вынужден вернуться в свою спальню, дабы не вызвать подозрений.

– Наверняка он снова поднялся к Йоланде, как только страсти поутихли, – стояла на своем я.

– Не думаю, – покачал головой Эстли. – Вероятнее всего, они решили лишний раз не рисковать: вдруг кто-нибудь не сможет уснуть и надумает прогуляться по дому? Так что, полагаю, эту ночь наш дворецкий проведет вполне целомудренно.

– Ну ладно, – вздохнула я, принимая его аргументы. – Когда же в таком случае вы предлагаете наведаться к нему в комнату?

– Завтра с утра, – откликнулся Эстли. – Когда он будет занят работой. А пока – если, конечно, не предвидится никаких дополнительных представлений, – предлагаю ложиться спать.

Возражать я не стала: учитывая продолжительную поездку, день выдался утомительный. В какой-то момент во взгляде Эстли мелькнула неуверенность, и мне показалось, что он вот-вот предложит нам все-таки поменяться спальными местами. Но в итоге он промолчал, и каждый из нас устроился там, где изначально и собирался.

– Я быстро обыщу комнату, а вы стойте здесь и дайте мне знак, если кто-нибудь станет приближаться по коридору, – распорядился Эстли.

Мы стояли у двери в спальню Рикардо, располагавшуюся на первом этаже. В пустом коридоре было полутемно.

– Ну уж нет! – возмутилась я. – Давайте поступим наоборот. Я пойду в комнату, а вы подождете здесь.

– С какой это стати? – гневно нахмурился Эстли.

– А с какой стати я должна стоять здесь и ждать у моря погоды? – парировала я.

– С такой, что я знаю, как следует проводить обыск, – отозвался Эстли. – А вы ничего в этом не понимаете.

– Ничего подобного, – возразила я. – Даже наоборот. У вас в подчинении куча народу, и вы наверняка не проводите обыски самолично. А я привыкла все делать сама.