Имперский колдун - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 37

Но если Илар виноват? Людей ведь он убил! Мало ли что рассказывает этот мальчишка, якобы его названый брат, – мальчишка есть мальчишка. Имеется, конечно, способ узнать правду, но… закон гласит, что применять «Слово правды» можно только к простолюдинам. То есть на Илара наложить заклинание можно, а на того человека, дворянина, – нет. Вернее, можно, но только по разрешению императора, главного дворянина империи, под защитой которого находятся все дворяне страны. И тогда вопрос: если Илар будет говорить под заклинанием, будет вера его словам против слов дворянина? Нет, не будет. Вот если бы дворянин сказал… тогда да. А так – какой-то колдунишка чего-то там наболтал под заклинанием… напраслину возводит на уважаемого господина! И кстати – «Слово правды» не очень-то полезное заклинание. После него сутки трясти будет, человек практически все это время лежит пластом, в беспамятстве.

В большом зале суда было светло, несмотря на то, что дым затягивал потолок и стоял сизой пеленой на высоте в два человеческих роста. Светло было от большого сияющего шара, который висел посреди зала на уровне человеческого лица. Жиздр потрескивал, как костер из мокрых дров, из его «туловища» высовывались огоньки пламени, издалека напоминающие шерсть, четыре руки-щупальца торчали в разные стороны, извиваясь, будто змеи.

Герен видел жиздра не раз, но очень давно – сотни лет назад. Насколько он знал, вызвать демона могли бы сейчас немногие колдуны из тех, кого он знал. Конечно, оставалась возможность, что существовали неподвластные Ордену колдуны, доходили слухи о таких, живущих в безлюдных местах, удалившихся от мира, но их было немного, Орден не вмешивался в жизнь волшебников-затворников. Себе дороже. Отшельники иногда вели себя не вполне нормально, свихнувшись то ли от одиночества, то ли само обладание могучей Силой предполагало некий сдвиг в сознании. Вот и сейчас – может, парень спятил? Может, обладание такой силой превратило его в умалишенного, уверенного, что ему все сойдет с рук, что он может совершить любое преступление? Узнать это можно было, только поговорив с ним.

– Эй, Илар! Это глава Ордена Герен!

– И я, я, Даран! Илар! Осторожно!

– Илар, мы можем пройти? – Герен покосился на груду чадящих скамеек, вырванных из пола так, что в камне остались неглубокие воронки, и подумал о том, что, если бы император придерживался более широких взглядов, он бы привлек колдунов в армию на постоянной основе как специалистов по военной магии. Сейчас же колдуны превратились в карманных волшебников, стали слабыми и беспомощными по сравнению с теми колдунами, что были прежде. И вот результат – кто-то решил, что Орден можно отодвинуть в сторону, не спрашивать его мнения по поводу одного из членов, пусть даже не самого уважаемого, новичка.

Долгое молчание, потом за трибуной судьи кто-то зашевелился, выглянул, и Герен увидел знакомую физиономию, перепачканную сажей и бледную – то ли от волнения, то ли от усталости. Еще бы! Четыре часа удерживать жиздра – это вам не шутки! Сам по себе демон исчез бы через полчаса, а то и раньше. Чтобы он удержался в этом мире, колдун должен напрягаться, как при разгрузке нескольких телег, доверху груженных мешками с зерном. Тяжкое это дело – колдовать.

– Господин Герен? Даранчик! Ох ты, как я рад тебя видеть! Стой, осторожнее! А?а?а! Осторожно! Не ушибся? Не обжег он тебя? – Илар обхватил мальчишку руками, прижал к себе его голову и счастливо улыбнулся: – Все-таки ты пробрался! Все-таки смог! Я не сомневался в тебе. Молодец!

Герен подождал, пока двое парнишек наобнимаются, кашлянул и негромко, стараясь не смотреть на висящего в воздухе жиздра, спросил скрипучим, ворчливым голосом:

– Вы закончили? Может, тогда обсудим, как быть дальше? Кстати, где судья, он жив?

– Да что ему сделается? – хмыкнул Илар и присел на пол возле трибуны, устало опустив руки на колени. – В комнате у себя сидит, жив, здоров, упитан. Только скандальный очень – ругается, грозится. Хотел ему башку отвернуть, да не стал.

– И слава богам, что не стал! – вздохнул Герен. – Тогда у нас есть еще шанс. Мальчишка мне рассказал, что у вас там случилось, я даже допускаю, что это так, но кто подтвердит?

– А фальшивый вексель? – встрепенулся Илар. – Как он мог дать в оплату фальшивый вексель? Разве это ничего не доказывает?

– А что доказывает? – пожал плечами Герен. – То, что у него на счете нет денег? Ну да, ошибся… забрал деньги. Потом все равно бы рассчитался. Неприлично, да, но не преступно. По крайней мере, для человека из уважаемого рода, дальнего родственника императора.

– Я как посмотрю – тут все дальние родственники императора! – фыркнул Илар. – В какого из дворян не ткни пальцем – родственник!

– Хм… вообще-то да, – усмехнулся Герен. – Так и есть. Порыться в предках – у каждого есть ветвь, пересекающаяся с правящим родом. Но мы не о том сейчас говорим, совсем не о том – нужно как-то доказать, что все было именно так, как ты сказал. Понимаешь? Как?

– Не знаю. Я не знаю… впрочем… знаю! Но вам это не понравится. И никому не понравится.

– Теперь мне нужно добраться до императора и попросить его суда. До тех пор ты должен продержаться здесь и не сдаваться! Сможешь?

– Сколько времени займет? – вздохнул Илар. – Честно сказать, я уже что-то приустал. Не знал, что волшба так выматывает. Он все время пытается ускользнуть от меня, чувствую, как истончается нить. Приходится снова накладывать заклинание подчинения. Он будто высасывает из меня силы.

– А ты что хотел? – криво усмехнулся Герен. – Само собой – высасывает… В общем, так – если сил терпеть нет, значит, выходим. Я впереди, ты за мной. Жиздра держи – на всякий случай. Поедем во дворец в моей карете. Они не решатся ее атаковать, если там буду я. Да и жиздр поубавит рвения. Готов выходить?

– Готов! – Илар схватил Асмунг обеими руками и спрыгнул с возвышения, на котором стояла трибуна судьи. Следом за ним соскочил Даран – настороженный, слегка испуганный. Даран вцепился в Илара, будто пытаясь прикрыть его своим телом, – так они и пошли за Гереном, прижавшись, как родные.

Впрочем, вероятно, так и было. Главное, чтобы человек был родным по духу, родная кровь иногда ничего не значит. Братья становятся смертельными врагами, родные люди убивают друг друга, а люди, казалось бы, чужие, отдают все, что имеют, чтобы выручить товарища из беды. Все бывает на этом свете…

– Стой! Это наш пленник! – солдаты выстроились полукругом, охватывая карету главы Ордена будто клещами. – Он напал на судью! И за это ответит!

– Никто не смеет препятствовать главе Ордена без разрешения императора! – холодно отчеканил Герен. – Разойдитесь, иначе я прикажу моему подчиненному вас сжечь! Вы хотите погибнуть? Прочь с дороги! Я везу члена Ордена на суд к императору, он предстанет перед ним, и только император решит – виновен Илар или нет! Но не вы! Господа члены Ордена, готовьтесь к атаке! Считаю до пяти – если солдаты не уйдут с дороги, будут уничтожены! Раз, два, три, четыре…

– Разойтись! – Начальник стражи был хмур, как грозовая туча, и не смотрел в лицо Оликсу, покрасневшему от ярости.

Герен захлопнул дверцу кареты, повозка качнулась, лошади потянули, и громадные стальные колеса завертелись, унося седоков с провонявшей гарью площади. Илар посмотрел назад сквозь маленькое окошко – начальник стражи и тайный стражник что-то обсуждали, размахивая руками. Ругаются – решил он и поудобнее устроился на мягком сиденье.

– Гаси жиздра, – устало прикрыл глаза Герен, – во дворец с ним не пустят. Хватит, теперь они не решатся на нас напасть.

– Теперь у нас есть враг, серьезный враг, – тихо сказал Зарган. – Ты и в самом деле атаковал бы Оликса и стражников?

– Да, – после нескольких секунд молчания ответил Герен. – Это была проверка, поддадимся ли мы. Сегодня мы отступили на шаг, завтра – на два. А послезавтра нас начнут жечь на кострах? Нет уж… Иногда нужно побряцать оружием, чтобы тебя уважали. Теперь лишь бы у императора все прошло как надо… Что касается врага – да никогда он не был другом. Нет у нас друзей, кроме тех, кто в Ордене, ты что, не знаешь? Да и там вечное бурление дерьма… вечно что-то делят, ругаются, скандалят.