Королева фей (фрагмент) - Спенсер Эдмунд - Страница 2

Осина бочаров и скорбный кипарис.

9 И был там лавр, награда закалённых

И доблестных, ель в капельках смолы,

Ракита, соучастница влюблённых,

Береза, мать стремительной стрелы;

Точили мирру нежные стволы,

Бук щеголял отменной древесиной,

Там ясень был, достойный похвалы;

Дуб каменный соседствовал с маслиной,

И возвышался клён с непрочной сердцевиной.

10 Замешкались в лесу, восхищены,

А грозное ненастье миновало;

Путь продолжать с возвратом тишины

Призванье им уже повелевало,

Дороги между тем как не бывало;

Нельзя вперёд сквозь дебри заглянуть,

Их с толку что-то странное сбивало;

Среди различных троп неведом путь;

Задумались они, куда в глуши свернуть.

11 Они решили двигаться упорно

По-прежнему, как двигались, вперёд,

Довольствуясь тропою самой торной;

Куда-нибудь она да приведёт,

Но лабиринт опаснее тенёт,

И путь прямой был схож с путём окружным;

Пещеру видит рыцарь; лишний гнёт -

Копьё; обременил копьём ненужным

Он карлика, готов остаться безоружным.

12 Но дама вскрикнула: "Грозит беда

Вам, рыцарь; доблесть вам необходима;

Мы не к добру заехали сюда;

Опаснее всего огонь без дыма;

Погибель без примет непобедима;

Погубит вас неосторожный шаг!"

"Ах, госпожа, была бы невридима

Честь, - молвил он, - не страшен тайный враг

Для добродетели; с ней можно и во мрак!"

13 "Я знаю лучше вас, как здесь опасно, -

Сказала дама, - рыцарь, кто бы мог

Вас удержать! Пусть речь моя напрасна,

Но незачем переступать порог,

Чтоб отступить потом... Дурной итог!

Неладен этот лес, обитель злого,

Чудовища, чей мерзостен порок;

Назад!" "Ловушка для тебя готова, -

Воскликнул карлик, - здесь не место для живого!"

14 Однако же, отвагою влеком,

Неудержим в своём порыве смелом,

Вошёл в пещеру рыцарь прямиком,

Заворожён таинственным пределом,

Но луч напоминал о свете белом

И, отражённый сталью, наугад

Явил во тьме змею, хоть женским телом

Был наделён ползучий этот гад,

Отвратный, мерзостный, чьё существо - разврат.

15 Лежала на земле средь комьев грязных,

Чудовищный вытягивая хвост,

Клубившийся в извивах безобразных;

Вокруг неё кишмя кишел подрост:

Змеёныши; они, как на помост,

На тулово влезали, где угодье -

Для них сосцы, отравно-сладкий грозд;

Для гадов слабый свет, как половодье,

И скрылось у змеи во рту её отродье.

16 И вздрогнула змея, чей образ лжив,

Вся напряглась от жуткого испуга,

Пока последний не исчез извив;

Отчаянная грозная потуга!

Змею страшила крепкая кольчуга,

В кромешной тьме безжалостно светла;

Для гада свет ужаснее недуга;

Благоприятствовал исчадью зла

Мрак; выдержать змея сиянья не могла.

17 Неустрашимый рыцарь в бой рванулся,

Как на добычу разъярённый лев;

Гад на клинок сверкающий наткнулся,

Во тьме пещеры скрыться не успев,

И овладел змеёю лютый гнев;

Она хвостом колючим угрожала,

От бешенства свирепого вскипев;

От рокового уклонившись жала,

Он в шею поразил противницу сначала.

18 Лучом ослеплена, оглушена,

Взъярилась всё же хищница дурная,

Ударом смелым не сокрушена;

И сила пробудилась в ней двойная,

Громаду мышц чудовищных взрывая;

Змея взвилась, как дьявольский аркан,

Врага воинственного обвивая;

О Господи! Так душит нас обман,

Палач безжалостный и мерзостный тиран.

19 Вскричала дама: "Рыцарь, не грешите!"

Вернёт вам вера силу в страшный час!

Чудовище скорее задушите!

Иначе гадина задушит вас".

Пришёл к нему на помощь нежный глас,

И пробудилась в нём былая сила;

Свободная рука на этот раз

Змею за глотку яростно схватила,

Так что змея душить героя прекратила.

20 Извергла пасть её тогда поток

Зловонной, чёрной, пакостной отравы;

Валилось мясо за куском кусок

Из чрева, и от этой смрадной лавы,

Не завершив заслуженной расправы,

Отпрянул рыцарь, дрогнул и ослаб;

В блевотине змеиной были главы

Поганых книг, и легионы жаб

Безглазых шлёпали, не пряча липких лап.

21 Отец Египта, наречённый Нилом,

Порою затопляет берега,

Одаривая землю жирным илом,

Где всякая плодится мелюзга,

Которой эта жижа дорога;

Вода спадает вновь, но вместе с грязью

Прибрежные долины и луга

Покрыты размножающейся мразью,

И не сравнится с ней никто по безобразью.

22 Так рыцаря сразил отвратный смрад:

Он длань свою разжал, изнемогая,

И сразу же приободрился гад,

Гадёнышей из чрева извергая;

Чудовище спасти могла такая

Подмога, словно выползла вражда,

Воителя не то чтобы пугая,

Нет! Облепила чёрная орда

Отважного: нашлась для рыцаря узда.

23 Как в час, когда садится огнезрачный

Феб, а пастух с высокого холма

Взирает на стада, и вечер мрачный

Их не страшит, и сочные корма

Им в прок, но досаждает людям тьма

Кусачая и с комариным роем

Сражается пастух, охоч весьма

Покончить с тихим, вкрадчивым разбоем,

И деревенщина становится героем.

24 Так рыцаря страшил скорей позор,

Чем гибель, чьи безжалостны покровы;

Он яростный почувствовал задор,

Любой ценою победить готовый;

В его душе пыл возгорелся новый,

Который рыцаря обуревал,

От туловища, где таились ковы,

Он голову врагини оторвал,

Кровь пролил чёрную и восторжествовал.

25 Её помёт, узрев, что матерь пала,

Пугливую затеял суету

И попытался скрыться, как сначала

Привык скрываться, у неё во рту,

Но, страшную почуяв пустоту,

Невольно, вопреки боязни грустной,

Змеёныши впились в нечистоту,

Глотали кровь родительницы гнусной

И смерть её нашли питательной и вкусной.

26 Отвратно было рыцарю смотреть,

Как пожирают мать свою малютки;

Ещё бы! Не успела умереть,

Как на неё набросились ублюдки,

Раздулись у змеёнышей желудки,

И вывалились вскоре потроха;

Так завершился пир последний жуткий

Тех, чья порода мерзостно плоха:

Так жрут самих себя исчадия греха.

27 На битву дама издали смотрела;

Приблизившись, она произнесла:

"Сражались вы, достойный рыцарь, смело;

Вам по плечу великие дела,

И будет вам сопутствовать хвала,

Как тем, кто под звездой рождён счастливой;

Вы дали первый бой исчадью зла.

И победили в битве справедливой;

Желаю вам дружить с победой горделивой".

28 Сел рыцарь благородный на коня

И вместе с дамой в путь пустился снова,

Призванью верность бережно храня,

Однако больше ничего дурного

Не встретил он средь сумрака лесного,

А кроме приключений и тревог

Не чаял рыцарь ничего иного;

Обследовал он множество дорог;

Был к самому себе, как прежде, рыцарь строг.

29 И наконец, им встретился в дороге

Почтенный старец; в чёрное одет,