Самая правильная ведьма (СИ) - Смирнова Ольга Викторовна - Страница 51

   Пока руки были заняты делом, девушка не переставала гадать, когда это нескладный тощий парень стал нравиться ей как мужчина. Вроде бы только недавно он если и вызывал какие-то чувства, то только жалость и некоторое раздражение от его вечно смущенного вида. Так и хотелось хлопнуть его по плечу и сказать: Да наплюй ты на других, живи как нравится.

   При ближайшем рассмотрении оказалось, что такая жизнь самого рядового Брайта устраивает и течет ровно так, как ему удобно, просто с первого взгляда этого не разобрать. А все остальное на фоне умопомрачительных поцелуев меркнет и теряется.

   Через пару минут оба дышали как паровозы, вцепившись друг в друга мертвой хваткой. Мира уже торжествовала победу, как вдруг сквозь дымку чувственного удовольствия ощутила сильный укол где-то в сердце. Потом еще один, и еще, а затем боль нахлынула такая, что девушка закричала в голос и осела на пол, прижимая руку к груди.

   - Что? Что случилось? - всполошился Тим, опускаясь рядом и обнимая ведьмочку. - Где болит?

   Мира показала.

   - Ни с того ни с сего как заколет... - еле слышно прошептала. - Может, уже началось?

   - Не буду врать, это вполне возможно. Мира, мы обязательно что-нибудь придумаем. Ты не умрешь, я тебе обещаю. Думаю, стоит начать с поисков того колдуна, который тебя проклял.

   Мира горько усмехнулась - эйфория пропала без следа и она поняла, что пол, на котором она сидит практически голой попой - холодный, стена - твердая, и вообще, ей в душ надо. А дальше позавтракать и срочно искать выход из сложившейся ситуации, ни на кого не надеясь, иначе до следующей недели она рискует не дожить.

   А Тим... Искать колдуна он, видите ли, собрался! Даже если ему сильно повезет и он-таки найдет виновника, Мире, скорее всего, к тому моменту будет абсолютно все равно, кто и зачем ее убил.

   Временное помешательство, вызванное близостью тощего, испарилось и на его место пришло осознание того, что в данный момент есть дела поважнее устройства личной жизни.

   Оттолкнув Тима, девушка встала и направилась в ванную. Парень такой резкой сменой настроения обескуражен не был, он спокойно притворил за ней дверь и направился на кухню разогревать завтрак. Конечно, он мог бы сказать, что понимает ее, что это ужасно и все такое, но на самом деле он и близко не представлял, что чувствует человек, оказавшийся на месте Миры - чтобы просто сохранить душевное равновесие, когда часы безжалостно отсчитывают последние часы твоей жизни, надо иметь железную силу воли. А пуще того, чтобы не опустить руки и продолжать бороться, требуется мужество, которым немногие из его знакомых могли похвастаться.

   Легкая на подъем, смешливая и пустоголовая на первый взгляд, Мира обнаруживала качества, которыми он не мог не восхищаться. Она продолжала бить лапками, хвататься за предоставленный шанс, несмотря на мрачные перспективы и неутешительные прогнозы. Он вспомнил, как первый раз увидел ее - бледную, как привидение, но даже после драки с вампирами не потерявшую присутствие духа. А перечитывая ее показания, удивлялся тому, что она оказала сопротивление вампиру, хотя это была заведомо проигрышная для нее схватка.

   В ванной зашумела вода и тоненький голос, сильно фальшивя, запел "Боже, храни императора!"

   Тим улыбался, когда загружал в микроволновку тарелку с блинчиками. Как бы деликатно намекнуть девушке, что ей не просто медведь на ухо наступил, а целое стадо лосей основательно потопталось?

   ***

   После контрастного душа и плотного завтрака ведьмочка разрумянилась, пришла в себя и с некоторым оптимизмом смотрела в будущее. Боль ушла, как будто и не было, воспоминания о ней растаяли. Мира сидела за столом, подперев щеку рукой, и размышляла, как быть дальше.

   - Слушай, у тебя нет на примете кого-нибудь ненужного?

   - Чего-нибудь? - поправил ее Тим.

   - Нет, кого-нибудь. Ну, чтобы проклятие передать.

   - Ты опять за свое? Нельзя этого делать, пойми.

   - Я понимаю, - с непробиваемым спокойствием ответила Мира. - Но я также хорошо понимаю, что у меня времени нет на поиски других вариантов. И нет возможности искать колдуна и молить его о пощаде. Кроме того, много ты знаешь жалостливых колдунов? Вот и я о том же. Я хочу провести этот ритуал, а потом уже думать, как вернуть душу обратно.

   - Но это невозможно! Ты будешь навеки принадлежать богу Смерти!

   Ага, много ты знаешь, - с сарказмом подумала Мира, - бог Смерти плевать хотел на мою душу. А вот Рич, оказывается, гаденыш еще тот...

   Мысль о том, что Рич утаил от нее сведения об истинном назначении ритуала и судьбе ее души, вызывала определенные подозрения в его честности и в оценке ее состояния, но полагаться на то, что он мог в чём-то соврать, она не стала. Девушка намеревалась попросить Петра привести Касса, как только Тим уйдет на работу, и с пристрастием допросить ангела на предмет состояния ее ауры. Если все подтвердиться, то так тому и быть.

   Тиму озвучивать свои мысли она не стала, пусть пребывает в блаженном заблуждении относительно своего братца, кто она такая, чтобы лезть в родственные отношения? Без нее разберутся. Между тем мысль у девушки продолжала работать.

   - А... можно позаимствовать из вашего серпентария какого-нибудь заключенного? Самого омерзительного урода, чтоб не жалко было.

   Тим пораженно уставился на ведьмочку:

   - Миранда, это же преступление! Мало того, что душу отдашь, так еще и в тюрьму загремишь, если попадешься.

   - А ты сделай так, чтобы не попалась, - мило улыбаясь, ответила Мира. - Договорились?

   Тим упрямо покачал головой:

   - Миранда, то, что ты задумала - в высшей степени опасно и безнравственно. Проклянешь невинную душу и свою потеряешь. Подумай сама, как ты будешь жить, зная, что любой момент бог Лжи может призвать тебя на службу? Ты готова приносить жертвы по его приказу?

   Мира, не задумываясь, ответила:

   - Тим, теперь выслушай меня. Да, то, что я собираюсь сделать - плохо, может быть, даже с твоей точки зрения, это преступление. Но, так или иначе, я останусь жить. Проблемы, дорогой мой, нужно решать по мере их поступления, в противном случае ты рискуешь сойти с ума, думая обо всем сразу. Всего не предусмотреть, не предотвратить и не исправить. В моем случае, главное - выжить. Все остальные дела буду рассматривать по степени опасности, которую они будут представлять для меня.

   Тим вздохнул и встал со стула, прошелся по кухне взад-вперед:

   - В чем-то ты права, несомненно. Но душа - это не товар, который обмену и возврату подлежит. Это нечто уникальное, неповторимое, это твое внутреннее "я", если хочешь. Ты не можешь просто так отдать, а потом забрать ее.

   Мира скрыла усмешку - вот уж кому-кому, а ей про душу нечего рассказывать. Петр уже просветил ее по самое не могу в этом плане. И девушка была уверена, что богу Лжи на ее душу плевать с высокой колокольни, своих хватает. А вот подленький Рич от подарка не отказался.

   - Тим, ты можешь думать и говорить все, что тебе угодно, только решение мое от этого не изменится. Я все равно за проведение ритуала.

   - Хорошо. Но если ты не думаешь о себе, подумай о невинном, которого ты обречешь на погибель. Это не отяготит твою совесть?

   Миранда ответила с уверенностью, которой на самом деле не чувствовала:

   - Нет. Особенно, если я останусь в живых.

   - Но, Миранда...

   Ведьмочка неприязненно глянула на рядового Брайта:

   - Хорошо, отяготит, ты это хотел услышать? Но есть во мне подозрение, что собственная смерть расстроит куда больше. Ты можешь предложить альтернативу ритуалу? Я с удовольствием выслушаю. Но учти: услуги некроманта - сразу категорическое нет. Не желаю восставать из мертвых. Это как-то... мерзко.

   Миранда не была ярой фанаткой принципа - что нас не убивает, то делает сильнее. Сейчас ей не хотелось быть героиней, благородной, храброй, честной, хотя, при более благоприятных условиях она, вполне возможно, и задумалась бы о чем-нибудь подобном. Но поскольку на данный момент выжить можно было лишь подлыми методами, то она не погнушается ими воспользоваться, пусть для большинства это и покажется неприемлемым. Доброта, сердечность и самоотверженность девушки обрели четкие контуры, границы, за которые вылезать отказывались.