За спичками. Воскресший из мертвых - Лассила Майю - Страница 34

Заканчивая свой рассказ, сын Кеттунена простодушно сказал:

— В общем, от вашего Ихалайнена ничего не осталось, кроме вот этого сюртука. А от Юсси Ватанена, кажись, даже и этого не осталось… От него осталась лишь фляга с водкой, которую мы нашли в телеге.

Эта история окончательно рассеяла сомнения Акны-Лийсы. Жена кузнеца с усмешкой спросила ее:

— Поверила теперь или все еще сомневаешься?

Сын Кеттунена снова стал рассказывать:

— Перед тем как ехать в Америку, они оба вели в Йоки совершенно безбожную жизнь. Они там пьянствовали и дрались. И даже пришлось позвать рабочих с винокуренного завода, чтоб как-нибудь усмирить этих буянов… Там была сумятица! На весь город шел крик и стенание, когда ваш Ихалайнен чесал палкой по спинам этих ребят с винокурни.

— Боже мой! — ужаснулась Майя-Лийса. — Какую неприличную жизнь они вели перед своим уходом в иной мир.

Сын Кеттунена уехал. Только теперь поняла Анна-Лийса, что за человек был ее Антти — грубый и пьяный драчун. Майя-Лийса воскликнула:

— Скажи спасибо господам из Йоки, которые избавили тебя от него! Вот Тахво Кенонен совсем иное дело. Этот позволит скорей себя избить, чем пойдет колотить других.

Анна-Лийса согласилась с этим:

— Тахво Кенонен всегда был тихий мужчина, Ихалайнен и Ватанен не раз избивали его в молодости. А он и тогда только охал и после к доктору бегал, чтоб поправиться.

Таким образом поднялся престиж Тахво Кенонена и окончательно снизились заслуги Ихалайнена. Теперь Анна-Лийса спокойным тоном заявила:

— Туда ему и дорога, этому выродку!

И она тотчас стала помогать Майе-Лийсе в ее приготовлениях к переезду. Она сказала:

— Давай вскипятим воду и ошпарим кровать со всех сторон, чтоб передохли все клопы и тараканы.

Так они и сделали. Ошпарили кровать и потом лучинкой очистили все щели. Наводя чистоту, Анна-Лийса сказала:

— Кто бы мог думать, что мой Ихалайнен был таким, как он оказался… Нет, наверно, его Юсси Ватанен сбил с пути.

Тахво Кенонен вернулся к вечеру. В селе он нанял дом Пунийна и прихватил с собой десяток перевозчиков, чтоб забрать отсюда все вещи.

Однако пора была осенняя, ночи темные, и поэтому перевозку решили отложить до утра. И все перевозчики остались ночевать в доме Ихалайнена.

Теперь Кенонен в полной мере проявил себя хозяином. Впрочем, перед этим он подарил Анне-Лийсе свой свадебный подарок. Верный своему обещанию, он купил в магазине кружева. И вот, подарив эти кружева Анне-Лийсе, он велел освободить стол от всяких вещей. И когда это было сделано, он сел на стол по-портновски и сказал Анне-Лийсе:

— Ну-ка, неси сюда какую-нибудь твою рубашку, поновее… Сейчас сам Тахво Кенонен пришьет кружево к подолу.

— Да на что эти кружева мне, пожилой уже женщине? — застеснялась Анна-Лийса.

Но тут перевозчики подбодрили ее словами:

— Неси, неси рубашку Кенонену… Чего там еще… Пускай Кенонен подошьет кружево.

Анна-Лийса повиновалась. Сидя на столе со скрещенными ногами, Тахво Кенонен принялся за работу. Один из перевозчиков сказал:

— Не в каждом доме такой товар сидит на обеденном столе.

— Еще бы! — с гордостью отозвался Тахво Кенонен.

Другой перевозчик сказал:

— До чего дошло! Раньше в Липери на столе держали только лишь хлеб, миску с кашей и священное писание…

Вдевая нитку в ушко иголки, Кенонен хвастливо заметил:

— Раньше, может, и не сидели на столах, а теперь сидят, раз сам Тахво Кенонен прибыл в Липери. Ну-ка, Анна-Лийса, поставь на огонь кофейник для перевозчиков, Да только побольше положи туда кофе и цикория, чтоб кофеек был покрепче.

Липерские перевозчики, как и все прочие липерцы, были знамениты своим умом. Уж если они кого-нибудь и хвалили, так только в соответствии с его собственными за слугами. И вот теперь началось восхваление Кенонена и всего этого удивительного бракосочетания.

Перевозчики сидели во всех углах избы. Они подмигивали друг другу и переговаривались с самым серьезным видом. Один из перевозчиков сказал:

— Ну, если Кенонен пришивает кружево к подолу, значит, он останется в этом доме хозяином!

Сидящий на столе Кенонен заносчиво подтвердил это:

— Да, останется Тахво Кенонен хозяином дома!.. Этот дом теперь — дом Тахво Кенонена, хотя бы сам главный черт помешал мне!

— Значит, будешь здесь хозяином?

— Хозяином.

Тут опять послышались голоса перевозчиков. Один из них сказал:

— Хорошая жизнь открывается теперь перед Кеноненом. Ведь Ихалайнен неплохо содержал свое хозяйство.

Другой перевозчик подмигнул первому:

— Да, широкая дорога теперь перед Кеноненом!

— Широкий путь! — сказал кто-то еще.

И тут кто-то пробасил, сплюнув:

— Вот уж он подшивает кружева к подолу рубашки Анны-Лийсы…

Перевозчики не переставали похваливать Кенонена. Анна-Лийса начала опасаться, что они обдерут Кенонена, возьмут с него лишнее за свою похвалу. И поэтому она сказала перевозчикам:

— Да бросьте вы тараторить и пустое молоть.

Перевозчики замолчали.

Кенонен приказал Анне-Лийсе:

— Ну-ка, дай простокваши перевозчикам, ведь ее не повезешь в село, придется выплескивать… А что останется, дайте свиньям… А свежее молоко вылейте в пивную бочку… Завтра продадим его сельским жителям.

Кенонен пришил к подолу кружева и, швырнув рубашку Анне-Лийсе, сказал:

— На, прими эту шикарную рубашку. Иди в баню и там надень ее.

Анна-Лийса взяла рубашку, и тут портной спросил ее:

— Между прочим, где у вас тут все костюмы и одежда Ихалайнена?

— Это все в бельевой кладовке.

— А ну-ка, женка Кананена, сбегай за этим! — распорядился Тахво.

Майя-Лийса сходила за вещами. Тахво Кенонен стал рассматривать костюмы, насвистывая, принялся измерять их складным сантиметром. Тщательно измерив, он объявил:

— В общем, они подойдут, только вот в штанах сзади много лишнего — придется ушить сантиметров на сорок.

Один из перевозчиков сказал:

— Ихалайнен был плотный человек, особенно там, где вы ушить хотите.

Кенонен небрежно заявил:

— Ничего! Если Тахво Кенонен повертится тут с иглой и с ножницами, так любые штаны ему будут впору… Сейчас! Отсюда резанем лишнее и прохватим иглой.

Тахво вырезал из штанов солидный кусок материи, и тут его иголка замелькала в руках. Занимаясь шитьем, он командовал:

— Эй, перевозчики! Ну-ка, велите старухе Майе-Лийсе поставить утюг на угли. Хочу немного отутюжить эти портки.

Приказ передали Майе-Лийсе. Один из перевозчиков сказал:

— Уже Тахво Кенонен выучился хозяйским приемам — приказывает и за порядком следит.

Кенонен хвастливо спросил:

— А что? Тахво Кенонену недолго учиться этому… Сейчас со спины пиджака отрежем полоску и переставим пуговицы, вот тогда пиджак будет на мне как вылитый.

Обратившись к женщинам, Тахво сказал:

— Ну-ка, бабы, вытряхните из матраца старую солому, киньте на подстилку коровам. И набейте матрац свежей соломой. Что касается рваной одежды Ихалайнена, то завтра продайте ее старьевщику… И на эти деньги можно будет купить орешков и пряников.

Таким образом перешивая суконный костюм Антти Ихалайнена, Тахво отрегулировал все хозяйственные дела.

Перевозчики некоторое время задумчиво молчали, но потом они снова принялись хвалить портного. Они сидели серьезные, покуривали, поплевывали и говорили как бы между собой.

Один из перевозчиков одобрительно произнес:

— Неплохой выйдет муж из этого Кенонена!

— Толковый будет супруг! — пробормотал другой.

— Муженек что надо! — сказал третий и сплюнул.

Снова помолчали. Потом опять стали переговариваться:

— Вот когда он вопрется в эти брюки Ихалайнена, сразу из него получится законный муж Анны-Лийсы. Но брюки, конечно, надо для этого порядочно сузить.

— Да, брючки придется сузить! — ответил второй.

А третий пробасил, держа трубку во рту:

— Придется их сузить… брючки-то!