Терапия Ошо. 21 рассказ от известных целителей о том, как просветленный мистик вдохновил их работу - Либермайстер Свагито - Страница 29

В свою очередь, пение же – самодостаточно.

В нем выражается нечто, не умещающееся в тесные рамки слов, даже несмотря на то что у большинства знакомых нам песен есть какие-то слова. Песня помогает выйти на поверхность чему-то невыразимому – так наша глубинная подлинность находит подходящее ей средство коммуникации, так мы заново обретаем ощущение собственной полноценности и ощущение Бытия.

В этом также присутствует стремление к коммуникации, однако здесь оно обращено к самому Существованию, неотъемлемой частью которого мы себя ощущаем. И мы с непередаваемой радостью преподносим ему свою глубинную сущность.

С этой точки зрения, посещавшие многих из нас мечты о том, чтобы научиться петь перед большой аудиторией, выглядят как попытка загнать себя в узкие рамки. Более того, при этом мы упускаем самое главное, ведь пение в таких фантазиях отнюдь не основной мотив. Часто в них проявляется тщеславная потребность вкусить одобрения со стороны окружающих, чтобы заполнить глубинное чувство внутренней пустоты. Мы ищем публичного признания, пытаясь заместить утраченные нами жизненно важные стороны бытия.

Насколько я понимаю, пение обретает особый смысл именно тогда, когда нас никто не слушает, когда в нем нет ничего, кроме интимного обращения к Существованию. Это наше «жертвоприношение», наш праздник, наш ритуал, который мы исполняем, выйдя за пределы области суждений, и совсем не важно, как звучит наша песня.

Здесь, в этом измерении, не может быть и речи ни о каком фальшивом пении, так как здесь не бывает сравнительных степеней, а мысль о необходимости попадать в ноты всегда является результатом сравнения.

Когда песня льется без всякого контроля, спонтанная, свободная от узких рамок партитуры и обязательных повторов, говорить о «фальшивом исполнении» просто немыслимо. Тональность, тембр и способ звукоизвлечения в момент спонтанного пения могут быть бесконечно далеки от «вокала» в нашем привычном, обусловленном культурными традициями понимании. И все же это настоящая песня.

Я изумляюсь, когда вижу, какое огромное влияние этот опыт оказывает на поющего. В человеке как будто заново оживают много лет не тронутые, забытые или заблокированные «струны» внутреннего «инструмента»; их вибрации, если мы принимаем их с искренней радостью, несут с собой ощущение наполненности, самодостаточности.

Пение – это праздник

Некоторые люди спрашивают меня: в чем разница между пением и другими голосовыми формами эмоционального высвобождения, например, между пением и криком во время терапевтического сеанса? Если забыть о музыкальной стороне вопроса и социальных критериях, чем же еще отличается пение? На мой взгляд, основное различие состоит в том, что пение – это праздник.

Крик используется в некоторых терапевтических методиках, он дает чувство освобождения и даже чувство свободы, но лишь на время. Кроме того, такие методы заранее предполагают в нас желание избавиться от чего-то неприятного, давно похороненного внутри нас. Это все равно, что сбросить лишний вес или избавиться от затесавшегося в багаж груза.

Войсинг не стимулирует энергетический сброс, а трансформирует энергию.

Каждый аспект личности принимается и получает признание – мы благодарны за то, что он существует, за то, что в свое время он исполнял некую функцию, а возможно, исполняет ее до сих пор. Он рассматривается и используется как трамплин, с которого мы прыгаем, чтобы погрузиться внутрь, в глубинные просторы нашего внутреннего мира, и продолжаем погружаться до тех пор, пока не достигнем своей Сущности.

Все, что нужно, – продолжать петь, не останавливаясь, не позволяя разуму вмешиваться в процесс. Действуя таким образом – продолжая петь, не прерываясь, – вам проще избавиться от цензуры ума; в противном случае он сделает все, чтобы сохранить структуру вашей личности нетронутой.

Когда мы позволяем себе выразить нашу боль, гнев, радость в песне, это означает, что мы приняли их. Это акт о капитуляции. Избавляя нас от суждений, пение поднимает наше чувство принятия до уровня ликования. Подобный опыт вызывает глубочайшее психологическое расслабление, которое может перерасти в духовный опыт.

Во время спонтанного пения поющий «становится» своей песней – он и его песня неотделимы друг от друга. Его личность растворяется в песне, остается лишь способность слушать и быть свидетелем этого явления. Мы слышим, как мы поем, а лучше сказать, как пение и слушатель сливаются воедино, и все, что им остается, – только созерцать.

Джиббериш

Чтобы обрести или восстановить способность к спонтанному пению без вмешательства разума, мы используем выдуманный язык – это позволяет обойти ловушку концептуального значения слов.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.