Последний танец вдвоем - Крэнц Джудит - Страница 12

– Нет, только те карточки, что вы видели. Саша, возможно, говорила вам, что я работаю в фирме по обслуживанию банкетов и пикников… Моя основная работа связана с кулинарией. Старинным бельем я заинтересовалась несколько лет назад, но до последнего Сашиного дня рождения я никогда никому не дарила ничего из своей коллекции. А та белая шелковая пижама была просто предназначена именно для Саши, так мне показалось. Саша и вдохновила меня на первую карточку и первый рисунок.

– Это была Лола-Антуанетта – дама, которой я подарил изумруды? Кажется, Роза была в этом наряде.

– Да, и ей он был очень к лицу, хотя мы с ней совсем разные, – заметила Саша.

– И сколько вам требуется времени, чтобы сочинить такую карточку? – полюбопытствовал мистер Джимми.

– Это зависит от многого, – сказала Джиджи. – Иногда идея у меня возникает сразу, а иногда приходится немного подумать. Но стоит только начать – и тогда это занимает не больше получаса, даже если текст длинный.

– Недавно ты за один день сочинила шесть или семь штук, – напомнила Саша. – Если не больше.

– Рождество подпирает, – сказала Джиджи, скромно пожимая плечами.

Мистер Джимми понравился ей ровно настолько, насколько ей обещала Саша. У него было исключительно добродушное красное лицо, обрамленное симпатичными седыми кудрями. Ростом он был примерно с нее, но весил по крайней мере на семьдесят килограммов больше. «Если на него надеть костюм из красного бархата, из него выйдет самый толстый и румяный Санта-Клаус на свете», – подумала Джиджи, глядя, как он пьет подряд второй мартини. Даже на носу у него были красные жилки.

Неожиданно мистер Джимми резко повернулся к ней:

–  Джиджи… У нас деловая встреча, и вежливость не позволяет переходить к делу раньше, чем вы съели горячее. Но все же – позвольте мне сделать вам одно предложение.

–  По поводу моего старинного белья?

–  Не совсем. Если бы я увидел ваши старые вещи где-нибудь на полке, мне никогда не пришла бы в голову эта идея. Но то, как Саша и другие девочки реагировали на них и написанные вами карточки, навело меня на одну мысль. Я как раз раздумывал над тем, как нам расширить рынок сбыта нижнего белья. Конкуренция становится все жестче, реклама – все изощренней, но «Херман Брозерс», при всем их размахе, в последнее время не балуют клиентов новинками. Я много думал над этим, а вы придали моим мыслям новое направление. Что, если нам набрать старинных вещей, которые можно воспроизвести с использованием новейшей технологии и для всех размеров – от четвертого до четырнадцатого, – и создать совершенно новую коллекцию, а в качестве рекламы использовать ваши карточки и рисунки? Как вам эта мысль?

–  Но… но… Я ничего не знаю о том, как делается реклама! – опешила Джиджи.

–  Зато я знаю. Можете мне поверить, в этом нет никакой загадки. Вам ничего не нужно будет делать – только пишите свои карточки и рисуйте, и тогда…

–  Мистер Джимми, погодите! Прежде чем купить что-то одно, Джиджи приходится перерыть сотни вещей в десятках маленьких магазинчиков, – перебила его Саша. – Она подходит к этому делу эмоционально, каждая вещь что-то говорит ей. И она не сможет писать о вещах, к которым у нее нет особого личного чувства.

–  Ей и не придется! Я дал бы ей пару помощников, чтобы облегчить поиски, но выбор она будет делать сама. Или же я мог бы разослать людей на разведку по всей стране, чтобы закупить особо приглянувшиеся вещи, а Джиджи сама решит, что оставить, а что нет. Выбор коллекции всегда будет оставаться за ней… У нее есть чутье. Потом уже я буду решать, не слишком ли непрактичные вещи она выбрала, чтобы тиражировать их большими партиями и по доступной цене. Но в основном мы могли бы работать вместе, как единомышленники, а ты, Саша, была бы главным арбитром.

–  Минуточку, мистер Джимми! – запротестовала Джиджи. – Вы все твердите о «тиражировании». Но суть моей коллекции в том, что каждая вещь в ней уникальна, это единственная вещь своем роде, и она подлинная.

– Ну, такого ведь не бывает, Джиджи, особенно в таком большом бизнесе, как «Херман Брозерс», – отрезал мистер Джимми. – Никто не собирается скрывать, что это будут копии старинных вещей. Но давайте взглянем на проблему с другой стороны – это будут лучшие копии из тех, что вы сможете найти, из натуральных тканей, настоящих шелков, настоящих кружев и так далее и так далее. Если они не будут выглядеть как настоящие, их никто не станет покупать. Это буде очень дорогое белье для лучших магазинов. Мы начнем тиражировать романтическую возможность для многих женщин носить почти что старинное белье – другой такой возможности у них не будет, ибо они не знают, где взять эти старинные вещи. На самом деле они пока не отдают себе отчета в том, что им хочется их носить. Но им захочется, непременно захочется!

– Гммм… – Джиджи чувствовала, что она разрывается между его энтузиазмом и своим нежеланием выставлять на всеобщее обозрение то, что было до сей поры ее личным, глубоко интимным удовольствием, которым она делилась только с самыми близкими подругами. – «Почти старинное» – вы это только что придумали?

– Должно быть. Недурно, правда? – сказал он горделиво.

– Но простите меня, мистер Джимми, разве честно называть что-то совершенно новым и почти старинным одновременно?

– Джиджи, мне кажется, ты привередничаешь, – вступила в разговор Саша. – Ничто нельзя считать старинным, пока ему не исполнилось ста лет. А твоему белью в основном лет по шестьдесят, максимум – восемьдесят. Кроме того, ты ведь не называешь его «поношенным бельем», правда? Но именно таковым оно по сути своей и является. – У нее слюнки потекли от предвкушения блестящих перспектив. Неужели Джиджи упустит такую возможность?

– Девочки, девочки, не будем спорить зря, – заулыбался мистер Джимми. – Все равно я не смогу ничего сделать без мнения Джиджи о вещах, без ее набросков и текстов. Надо начать с малого – попробовать собрать коллекцию предметов из тридцати. Тогда, если клиенты на нее не клюнут – что меня бы очень удивило, – то ваши потери будут невелики, а деньги вкладываю я.

– Кстати, о деньгах… – сказала Саша многозначительно, облизывая губы, как медведь, наевшийся меда.

– Кстати, о деньгах, милые дамы. Джиджи будет получать свою долю прибыли от каждой проданной вещи, но я начну производство только после того, как буду уверен, что это дело будет иметь успех.

– А я предложила бы другой метод, – невозмутимо сказала Саша. – Аванс в счет гонорара, как делается в книготорговле. Поскольку Джиджи будет подбирать белье, писать к нему текст и рисовать, то, следовательно, она будет играть одновременно роль редактора, автора и художника. Так что, если она даст согласие потратить свое время на эту работу, вам следует выплатить ей определенную сумму авансом, а остальное – после окончания ее части работы, прежде чем вы поставите вещь на поток. В таком случае, даже если вы окажетесь без прибыли – упаси господи, – она не останется без должного вознаграждения за свой труд. Иначе выходит, что она будет работать задаром. Подумайте сами, мистер Джимми: тридцать карточек! А рисунки? Ведь ей надо будет придумать тридцать женских образов!

–  Интересный подход, – проворчал мистер Джимми. – И что же, мне придется превратиться из галантерейщика в благородного книгоиздателя?

Внимательно слушая, Джиджи чувствовала, что, если отбросить ее щепетильность по поводу подлинности вещей, сама идея мистера Джимми просто великолепна. Для нее искать старинные вещи и придумывать к ним сюжеты было развлечением, но ей не приходило в голову, что из этого можно делать деньги.

–  Мой литературный агент мисс Невски предложила решение, которое мне кажется разумным, – откашлявшись, объявила она очень официальным тоном. – Конечно, мистер Джимми, ей еще предстоит обсудить с вами наедине условия аванса, из которого она, естественно, будет получать свой гонорар, как и подобает агенту. Творческой личности не стоит вдаваться в такие подробности: это отрицательно сказывается на душевном равновесии. Сама мысль об этом вызывает у меня тошноту.