Перехват - Георгиева Инна Александровна - Страница 63

— Ну так что?! — требовательно повторил Даник. — Ты довольна? Сама же всегда мечтала избавиться от куста на голове.

— Но не таким же образом, — осторожно возразила я. Во-первых, спорить с тем, у кого в руках холодное оружие, пускай и в виде обычных ножниц, было как-то страшно. А во-вторых, пусть я себя и не узнавала, но эта женщина в зеркале начинала мне нравиться!

— А я вам платье принесла… — Сташи замерла на пороге, на вытянутых руках удерживая упомянутый наряд. Облегающее, с юбкой годе до пола, без бретелей, насыщенного синего цвета, платье, как клятвенно заверил Даник, прекрасно оттеняло мои новые глаза. Даже жаль, что оно было не моим — друг одолжил его на один вечер у знакомого модельера. Такой туалет стоил целое состояние, а я слишком редко ношу платья, чтобы раскошеливаться. Хорошо, у меня хотя бы туфли для него нашлись — жутко неудобные лодочки на высоком каблуке «стилете», купленные, кажется, еще в прошлом веке. А вот подходящий клатч пришлось искать в кладовых Сташи: она, в отличие от меня, просто обожала дамские сумки.

— Боже мой, Джейн! — выдохнула подруга. — Ты выглядишь потрясающе!

— Ну наконец-то хоть кто-то оценил! — возмущенно рыкнул стилист.

— Что ты, Даник! — Я быстро обернулась к нему. — Все замечательно! Мне очень нравится. Просто я не ожидала, что ты меня… побреешь.

— Я всего лишь придал твоим волосам форму! — Даник обиженно скрестил руки на узкой груди. — Конечно, кто-то мог назвать «прической» и тот стог сена, который был у тебя на голове раньше, но это! Это — высокая мода!

Я еще раз окинула взглядом свое отражение и решила, что мода так мода. Кто я такая, в конце концов, чтобы спорить со стилистом межпланетного уровня? Тем более прическа меня совсем не портила. Наоборот, раньше я и не подозревала, что мне так идет собственный острый подбородок! Мое лицо никогда не было широким, но в обрамлении копны волос оно казалось слишком узким, а сейчас стало скорее изящным. Такой эффект мне нравился.

— Знаешь, Даник, — сказала я, улыбнувшись, — а ведь это действительно лучшая стрижка, которая у меня когда-либо была.

— Вот это я и хотел услышать! — самодовольно ощерился стилист и протянул мне широкую бархатную коробочку. — Серьги, — объяснил в ответ на мой недоуменный взгляд. — В комплект к платью.

Я открыла коробку.

— Ого! — не смогла сдержать возглас. А серьги-то были немаленькими! Да еще в камнях. Дорогущие, наверное. И весили столько, что как бы мне Дамбо не стать к завершению дня.

— На сегодня это твое единственное украшение…

— Да щас! — перебила Сташи. — Я что, зря по всем знакомым искала браслет с синим камнем?!

«Браслет? — хмыкнула я про себя. — Я вообще хотела часы надеть. Но, пожалуй, не стоит говорить этого вслух, — приняла решение, глядя, как Даник замахивается на Сташи кисточкой для теней. — Очень уж жить хочется…»

— Ладно! — спустя пару минут настоящей словестной баталии сдался стилист. — Давай ее сначала оденем, а потом решим, вписывается ли твое украшение в общую картину. Но учти: на лифе платья вышивка кристаллами, так что на твоем месте я бы на многое не рассчитывал!

В этот момент, глядя на друга, мне было сложно поверить, что в обычной жизни Даник очень спокойный человек. Видимо, когда дело касается работы, у него случается конфликт интересов: с одной стороны — друзья, которых в общем-то бить не рекомендуется (а то ведь обидятся и еще сдачи сгоряча дадут), с другой же — священная личная территория, усыпанная цветами прекрасного и стильного, которые радостно топчут те же дружелюбно настроенные бараны, не желающие понять, что уж он-то знает лучше! А за такое побить ой как хочется!

К счастью, Даник сдержался, а то бы мне их еще разнимать пришлось. Продолжая вяло переругиваться, друзья упаковали меня в платье и серьги, обули в туфли, зафиксировали челку так, чтобы одна прядь кокетливым колечком легла на лоб отдельно от остальных, и даже профессиональным жестом подрисовали глаза. Потом всучили в руки клатч, поставили перед зеркалом и отошли на два шага, критически осматривая.

— Ладно, давай сюда браслет, — процедил наконец Даник. С довольной ухмылкой Сташи протянула ему коробку. — Вот теперь ты готова, — заявил друг, защелкивая массивное, словно специально сделанное под стать серьгам, украшение на моем правом запястье.

— Еще нет, — ответила я с улыбкой и, приподняв подол платья, прикрепила на бедро кобуру с маленьким дамским пистолетом.

Друзья переглянулись:

— Зачем тебе оружие в родительском доме?!

— А вдруг я захочу кого-то пристрелить? — серьезным тоном возразила я, опуская юбку и убеждаясь, что она отлично скрывает следы оружия. На самом деле, хоть друзья этого и не знали, пистолет был при мне постоянно. Я — солдат. Меня могут вызвать на службу в любой момент. А могут и не вызывать: это когда служба сама является к тебе на порог, а ты, как истинный защитник закона и порядка, должен адекватно среагировать. Конечно, я понимаю, сколь невелик шанс попасть в перестрелку прямо из-за праздничного стола, но, когда тебе сорок лет повторяют, что оружие должно быть всегда под рукой, вопрос «взять или нет» уже не возникает. Только — куда именно взять. Я бы вот с радостью сунула пистолет в сумочку, но он туда никак не помещался. Даже в разобранном виде.

«Ну, по крайней мере, теперь моя честь действительно неприкосновенна, — хохотнула про себя, выходя из квартиры. — И если Тант захочет меня пощупать, его ждет неприятный сюрприз».

И хотя вероятность того, что лорд распустит руки, была еще меньшей, чем шанс использовать пистолет по прямому назначению прямо в обеденной зале Эленор Стрэтон, сама мысль об этом почему-то вызывала улыбку.

Когда я прибыла в родительский дом, там царил настоящий переполох. Мать организовала толпу прислуги, половина которой была нанята только на один вечер, и готовилась так, будто собиралась накормить ужином ораву голодной нелюди. Впрочем, где-то так оно и было, поскольку сегодня она пригласила в гости также всех моих братьев с их многочисленным потомством. Видно, хотела похвастаться перед Тантами плодовитостью рода. В ответ Брагислава сказала, что приедет с тремя старшими дочерьми (Фенрир — ее единственный сын). А поскольку все они были леди, как и супруги братьев Доусон, этим вечером я имела еще больше шансов почувствовать себя белой вороной, чем обычно.

«А говорили, пистолет не пригодится, — пришла мне на ум мрачная мысль. — Как бы я без него пустила себе пулю в висок?»

Воображение тут же нарисовало картинку меня, красиво лежащей в луже собственной крови на полу в оранжерее. Пистолет — в одной руке, клатч — в другой, надо мной Даник убивается по испорченному платью. Восходящая, круглая, как блин, луна, сверкающая сквозь стеклянный потолок, добавляла драматизма.

«А ведь сегодня еще и полнолуние, — уныло напомнила себе. — Хуже быть просто не могло».

И тут вы, наверное, спросите, почему я так не люблю полнолуние?

Да потому, что в такие дни оборотням вдвое сложнее держать под контролем свои инстинкты. Впрочем, что говорить о нас, если даже люди в полнолуние становятся эмоционально неустойчивыми? А мы ведь в первую очередь волки, звери. Цивилизованные, конечно, воспитанные и соображаем не хуже людей. Даже сами себя иногда с ними путаем. Вот только это человеческое в нас — вторичное, наработанное. А волк внутри — настоящий. И как он тысячи лет назад хотел выть на луну в полнолуние, так с тех пор ничего и не изменилось. Кроме разве что того, что тысячу лет назад у него такая возможность была. А сейчас я себе даже хвост без адской боли отрастить не могу…

— Мэтр? — Ганс, который распахнул передо мною входную дверь, оторвал меня от созерцания миграций народных масс, наблюдавшихся сейчас в особняке за его спиной. — Мне приказать подать вам ужин сюда или вы соблаговолите войти в дом?

«Если бы я и правда могла остаться здесь…» — грустно подумала я и спросила:

— Я первая, да?

— Гости начнут прибывать через сорок минут.