Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Графиня де Монсоро (ил. Мориса Лелуара) - Дюма Александр - Страница 26


26
Изменить размер шрифта:

— Оказался кошелек с пистолями, который вложили мне в руку.

— Ага! И что вы ответили?

— Что я готов следовать за моей очаровательной проводницей. Я не знал, очаровательна она или нет, но подумал, что маслом каши не испортишь.

— И вы последовали за ней без возражений, не требуя никаких гарантий?

— Мне часто приходилось читать в книгах о подобных историях, и я заметил, что для врача они всегда кончаются чем-нибудь приятным. Итак, я последовал за незнакомкой, как я уже имел честь вам доложить; меня вели по твердой земле, к ночи подмерзло, и я насчитал четыреста, четыреста пятьдесят, пятьсот и, наконец, пятьсот два шага.

— Хорошо, — сказал Бюсси, — это было умно с вашей стороны. И вот теперь мы, по-вашему, должны быть у той двери?

— Во всяком случае, где-то поблизости от нее, потому что на сей раз я насчитал четыреста девяносто девять шагов. Конечно, хитрая девчонка могла повести меня окольным путем, — по-моему, она была способна выкинуть со мной подобную штуку.

— Да, допустим, она позаботилась о такой предосторожности, тем не менее, будь она даже хитра, как сам дьявол, наверное, она все же сболтнула вам что-нибудь, назвала какое-то имя?

— Никакого.

— Может быть, вы сами что-нибудь приметили?

— Только то, что можно приметить пальцами, приученными в иных случаях заменять глаза, то есть — дверь, обитую гвоздями, прихожую за дверью, в конце прихожей — лестницу.

— Слева?

— Вот именно. Я даже сосчитал ступеньки.

— Сколько их было?

— Двенадцать.

— И потом сразу вход?

— Думаю, что сначала коридор: открывали три двери.

— Хорошо.

— А потом я услышал голос. Ах, на сей раз это был голос госпожи, такой нежный и мелодичный.

— Да, да. Это был ее голос.

— Конечно, ее.

— Ее, ее, клянусь вам.

— Вот уже кое-что, в чем вы можете поклясться. Дальше меня втолкнули в комнату, где лежали вы, и разрешили снять повязку.

— Все так.

— И тогда я вас увидел.

— Где я был?

— Вы лежали на постели.

— На постели с занавесками из белого шелка в золотых цветах?

— Да.

— А стены комнаты были покрыты гобеленами?

— Правильно.

— А на потолке написаны фигуры?

— Точно так, а в простенке между окнами…

— Портрет?

— Вот именно.

— Женщины в возрасте от восемнадцати до двадцати лет?

— Да.

— Блондинки?

— Да, несомненно.

— Прекрасной, как ангел?

— Еще прекрасней!

— Браво! Ну и что вы сделали?

— Я вас перевязал.

— И отлично перевязали, даю слово!

— Старался, как мог.

— Превосходно перевязали, просто превосходно, милостивый государь, сегодня утром рана почти закрылась и стала розовой.

— Это благодаря бальзаму, который я составил; на мой взгляд, он отлично действует, ибо, не зная, на ком мне его испробовать, я не раз протыкал себе кожу в самых различных местах тела, и — честное слово! — через два-три дня дырки уже затягивались.

— Любезный господин Реми, — воскликнул Бюсси, — вы замечательный человек, я полон всяческого расположения к вам… Но дальше, что было дальше? Рассказывайте.

— Дальше вы снова потеряли сознание. Голос спросил меня, как вы себя чувствуете.

— Откуда он спрашивал?

— Из соседней комнаты.

— Значит, самой дамы вы не видели?

— Нет, не видел.

— Что вы ей ответили?

— Что рана не опасна и через двадцать четыре часа затянется.

— И она была довольна?

— Ужасно. Она воскликнула: «Боже мой, какое счастье!»

— Она сказала: «Какое счастье!»? Милый господин Реми, я вас озолочу. Ну дальше, дальше.

— Вот и все, никакого дальше. Вы были перевязаны, а мне уже ничего не оставалось там делать. Голос сказал мне: «Господин Реми…»

— Голос знал ваше имя?

— Конечно, все из-за того несчастного, которого проткнули ножом. Помните, я вам говорил?

— Верно, верно; итак, голос сказал: «Господин Реми…»

— «Будьте до конца человеком чести, не подвергайте опасности бедную женщину, поддавшуюся чувству сострадания; завяжите себе глаза, позвольте отвести вас домой и не пытайтесь подглядывать по дороге».

— Вы обещали?

— Я дал слово.

— И вы сдержали его?

— Как видите, — простодушно ответил молодой человек, — иначе я не искал бы дверь.

— Ладно, — сказал Бюсси, — это великолепная черта характера, показывающая, что вы галантный кавалер, и хотя внутри у меня все кипит от злости, я не могу не сказать: вот моя рука, господин Реми.

И восхищенный Бюсси протянул руку молодому лекарю.

— Сударь! — воскликнул пораженный Реми.

— Примите, примите ее, вы достойны быть дворянином.

— Сударь, — сказал Реми, — я вечно буду гордиться тем, что имел честь пожать руку отважному Бюсси д’Амбуазу. А пока что совесть моя неспокойна.

— Это почему же?

— В кошельке оказалось десять пистолей.

— Ну и что?

— Это слишком много для лекаря, которому больные платят за визит пять су, а то и совсем ничего не платят, и я разыскивал дом…

— Чтобы вернуть кошелек?

— Вот именно.

— Любезный господин Реми, вы чересчур щепетильны, клянусь вам; эти деньги вы честно заработали, они ваши по праву.

— Вы думаете? — с явным облегчением спросил Реми.

— Я отвечаю за свои слова, но дело в том, что расплачиваться с вами следовало вовсе не этой даме, ведь я ее не знаю, и она меня тоже.

— Вот еще одна причина вернуть деньги. Сами видите.

— Я хотел вам сказать только, что и я тоже, и я ваш должник.

— Вы мой должник?

— Да, и я расквитаюсь с вами. Чем вы занимаетесь в Париже? Давайте рассказывайте. Поверьте мне ваши тайны, любезный господин Реми.

— Чем я занимаюсь в Париже? Да, в сущности, ничем, господин граф, но я мог бы кое-чем подзаняться, имей я пациентов.

— Ну что же, вам очень повезло; для начала я вам доставлю одного пациента: самого себя. Поверьте, у вас будет большая практика! Не проходит дня, чтобы либо я не продырявил самое прекрасное творение создателя, либо кто другой не подпортил великолепный образчик его искусства в моем лице. Ну как, согласны вы заняться штопанием дыр, которые будут протыкать в моей шкуре, или тех, которые я сам проткну в чьей-нибудь оболочке?

— Ах, господин граф, — сказал Реми, — у меня так мало заслуг…

— Напротив, вы именно тот человек, которого мне надо, дьявол меня побери! Рука у вас легкая, как у женщины, и с этим бальзамом Феррагюс…

— Сударь!

— Вы будете жить у меня, у вас будут свои собственные апартаменты, свои слуги; соглашайтесь или, даю слово, вы ввергнете меня в пучину отчаяния. К тому же ваша работа еще не закончена: вам надо сменить мне повязку, любезный господин Реми.

— Господин граф, — отвечал молодой врач, — я в таком восторге, что не знаю, как выразить свою радость. У меня будет работа! У меня будут пациенты!

— Ну нет, ведь я вам сказал, что беру вас только для себя самого… ну и для моих друзей, естественно. А теперь — вы ничего больше не вспомните?

— Ничего.

— Ну, коли так, то помогите мне разобраться кое в чем, если это возможно.

— В чем именно?

— Да видите ли… вы человек наблюдательный: вы считаете шаги, вы ощупываете стены, вы запоминаете голоса. Не знаете ли вы, почему после того, как вы меня перевязали, я очутился на откосе рва у Тампля?

— Вы?

— Да… я… Может быть, вы помогали меня переносить?

— Ни в коем случае! Наоборот, если бы спросили моего совета, я решительно воспротивился бы такому перемещению. Холод мог вам очень повредить.

— Тогда я ума не приложу, как это случилось. Вам не угодно будет продолжить поиски вместе со мной?

— Мне угодно все, что угодно вам, сударь, но я боюсь, что от этого не будет проку, ведь все дома тут на одно лицо.

— Тогда, — сказал Бюсси, — надо будет посмотреть на них днем.