Оглянись во гневе... - Внутренний Предиктор СССР (ВП СССР) Предиктор - Страница 12

Но распределение информационного обеспечения самоуправления общества по категориям “умолчания” и “оглашения” в человеческом обществе определяют взаимоотношения коллективного сознательного, в которое попадают все оглашения, и коллективного бессознательного, в которое попадают все умолчания, а многие оглашения проявляют себя не однозначно, попадая в те или иные информационные выкладки. Кроме того следует иметь в виду, что как в психике каждого человека существует внелингвистический уровень обработки информации в неких субъективных образах, так и в коллективном сознательном и бессознательном также существует внелингвистический уровень, также принадлежащий к умолчаниям и управляющий оглашениями.

В антикоммунизме марксизма — главная его тайна для толпы “коммунистов”, верующих марксистским вождям. Эта тайна сразу же обнажается, как только человек переходит от веры в марксистское предание к анализу его смысла в здравом уме и твердой памяти, рассматривая практические возможности организации общественной жизни и деятельности людей на основе следования марксистским воззрениям. Тут сразу всё марксистское дерьмо и выплывает наружу:

· Философия с основным вопросом: «что первично: материя или сознание?» — вредоносна. Общественно полезная философия должна иметь основным вопросом . Если основной вопрос в мировоззренческой системе поставлен как-то иначе и пропагандируется в обществе в качестве , то весь этот мусор препятствует предсказуемости последствий управленческих решений в обществе. Такое общество не способно к самоопределению целей своего развития, не способно к осуществлению избранных целей, не способно к анализу происходящего, что необходимо для коррекции управления. Вследствие этого оно утрачивает способность к самоуправлению и становится орудием в чужих руках.

· Политэкономия марксизма кроме того, что содержит явные ошибки [52], оперирует фикциями: “необходимое” и “прибавочное рабочее время”, “основной” и “прибавочный продукт” и т.п., которые не поддаются объективному выявлению и измерению в процессе общественного производства, распределения [53] и потребления.

По этой причине все политэкономические фикции не могут быть введены в практическую бухгалтерию, на которой строится управление производством и распределением на уровне микро— и макроэкономики, и на основе анализа которой настраивается система саморегуляции экономики общества в соответствии с целями управления ею. В коммунистическом идеале это — гарантированное удовлетворение жизненных потребностей всех, а не как в толпо-”элитарных” социальных системах — удовлетворение социальной “элиты” в ущерб большинству, на которое возлагается миссия удовлетворять возомнивших себя “элитой”. Соответственно марксистская политэкономия, несмотря на множество интересных фактов, сообщаемых её классиками, в научном смысле — вздор, а её преподавание в вузах и в школах — мракобесие, препятствующее управленческой деятельности общества в области экономики, как в условиях капитализма, так и в условиях социалистических преобразований и перехода к коммунизму.

· Таким образом, из трех источников, трех составных частей марксизма остается только учение о социализме и коммунизме, как идеале общественной жизни без эксплуатации человека человеком, понятном и приемлемом трудящемуся большинству. При отсутствии же общественно полезной и работоспособной философии и политэкономии учение о коммунизме в марксизме просто — ловушка для легковерных и лодырей, которым что бы ни делать, лишь бы не работать, с какой целью они и устремляются в аппарат партий и государства и творческие союзы, подчиненные марксистской доктрине.

В этом и есть сущность марксистского антикоммунизма, построенного как господство рабовладельческих умолчаний над коммунистическими оглашениями.

Но коммунизму свойственно провозглашение равенства человеческого достоинства всех людей без исключения, скрытно подавляемое одуряющим основным вопросом философии марксизма и его противоестественной политэкономией; а также антинациональным интернацизмом-космополитизмом марксисткой “элиты” — в историческом прошлом вождей коммунистических Интернационалов от первого до четвертого.

Интернационализм в марксизме понимается двояко: сталинцами — как равенство человеческого достоинства всех людей во многонациональном человеческом обществе, в котором каждая из национальных культур обладает значимостью для развития всего человечества; троцкистами — как искоренение всех национальных культур с заменой их неким протезом культуры — якобы классовой безнациональной масс-культурой однодневкой, “пролеткультом” для рабочего быдла, в сведенного в трудовые армии.

Последнее в СССР очень ярко выразилось в 1920-е — начале 1930-х гг. в деятельности пролеткультовцев, рапповцев и всевозможных авангардистов в искусствах. Сталинизм, особенно после завершения Великой Отечественной войны, противостоял этому антинациональному мракобесию утверждением, что культура каждого из народов СССР должна быть социалистической по содержанию [54] и национальной по форме, а развитие всего множества культур должно протекать на основе их взаимного обогащения, что в перспективе вело к возникновению объединяющей народы, общей им всем культуры, без уничтожения национального культурного наследия их прошлого.

В этом отношении к национальным культурам — принципиальное отличие целей политики сталинизма, от троцкизма, нацизма и западных демократий. Троцкизм, нацизм, западная демократия отличимы друг от друга только средствами, которыми они искореняют национальные культуры. Но всем им свойственно одно: проведение в жизнь учения о примитивной масс-культуре и “элитарной” культуре правящей “элиты”, вне зависимости от того, делается это гласно или молчаливо.

Троцкизм в СССР искоренял национальные культуры гласно под лозунгом классовой борьбы уничтожением представителей прежних правящих классов и их культурного наследия, далеко не всегда антинародного. По умолчанию троцкизм искоренял национальные культуры насаждением — под надуманными предлогами, скрывающими истинную цель, — всевозможного авангардизма в искусствах, в подавляющем большинстве случаев представляющего собой бессодержательный формализм или продукт извращенной и ущербной психики, в силу чего многое из того, что общепризнанно принадлежит сфере искусствоведения одновременно является и полем деятельности психиатрии.

Также и западные демократии спонсорством и рекламой разгула “авангардизма” в искусствах уничтожают национальные культуры, прививая новым поколениям масс-культуру, примитивизирующую и извращающую психику человека по отношению к объективно данным Свыше возможностям её развития.

Нацизм (в прошлом) по отношению ко всем, кого объявили расово-низшими, приступил к планомерному уничтожению памятников их культуры и деятелей культуры. Делалось это военно-полицейскими, т.е. более грубыми и очевидными средствами, чем те, что свойственны и троцкизму с его учением и практикой “пролеткульта”, и западным демократиям с их скулежом о правах человека и разгулом противоестественного сладострастия и потребительского паразитизма.

Но кроме того троцкизму, нацизму и западной демократии, свойственна и поддержка “элитарной” культуры. В Германии это было наиболее явно: раса господ — культура соответственно “элитарная”. В практике троцкизма в СССР и в гражданском обществе западной демократии поддержка “элитарной” культуры носила и носит косвенный, опосредованный характер.

В СССР эту функцию выполнял закон именно об “антисемитизме”, каравший “антисемитизм” наказанием от трех лет лагерей до расстрела (в зависимости от обстоятельств и жертвы обстоятельств), введенный в 1918 г. и активно применявшийся в период еврейско-троцкистского засилья в органах власти и НКВД до середины 1930-х гг. В юридической практике тех лет, если русский ударил еврея, то это акт “антисемитизма” — вплоть до расстрела; если еврей ударил русского, то это не расистский акт русоненавистничества, а хулиганство — штраф или пятнадцать суток, если обошлось без телесных повреждений. Соответственно выступление в защиту культурных достижений России до 1917 г. — контрреволюционный акт буржуазного национализма; а деятельность пролеткульта и РАППа — строительство культуры нового общества, в котором, однако, доминируют евреи, взращенные в своем большинстве [56] до 1917 г. на ветхозаветно-талмудических идеалах (о которых речь пойдет особо) и защищенные от пресечения их русоненавистничества законом об “антисемитизме”.