В бой идут одни пацаны - Тамоников Александр Александрович - Страница 16

– И с песней, – добавил Логинов.

– Песни вы завтра поутру петь будете. А бутылку я конфискую. – Полковник забрал со стола начатую емкость.

– Но, товарищ полковник, так не пойдет. Мы пойло за свои бабки покупали, сидели спокойно, никого не трогали. Мы уже не курсанты, имеем право выпить в свободное время.

– И с дамами расслабиться, – поддакнул Логинов.

Сафонов посмотрел на молодых лейтенантов и спросил:

– А как насчет того, чтобы вернуться в училище?

– Чего мы забыли в Самарканде?

– Приказ на увольнение. Или думаете, это сложно сделать? Замену вам найдут, и утром здесь будут уже другие офицеры. Вы, конечно, в войска уже не попадете, а вот в запас – очень даже легко. Без выходного пособия.

– Все понятно, – сказал Левченко. – Виноваты. Убираем стол, отдаем водку и маршируем в казарму.

– Вот это другой разговор.

Сафонов шагнул к двери, на выходе обернулся и заявил:

– Через пять минут вижу вас в подразделении!

– Так точно! – за всех ответил Левченко.

Как только полковник ушел, Логинов дал подзатыльник Корнееву:

– Из-за тебя, чудик, влетели. Теперь ни баб, ни пойла. Неужели не мог кружки спрятать?

– Куда? И ты, Серега, руки-то не распускай, ответить могу.

– Хорош базарить! – тоном приказа сказал Левченко. – Может, это и к лучшему. Быстро убираем все со стола и валим в казарму. А то в натуре загремим обратно в училище.

Убравшись, друзья вернулись в казарму, где их встретил старший лейтенант Климась.

– Ну и как это понимать, товарищи офицеры?

– Что понимать, товарищ старший лейтенант? – спросил Левченко.

– Залет ваш. Я просил, чтобы все тихо было, а вы?..

– Но кто знал, что Сафонов вычислит Корнеева?

– Расслабились.

– А где полковник? – спросил Логинов.

– Он мне поручил встретить ваши благородия. Так, орлы, все в кубрик и на боковую. К утру должны быть как огурчики. Убедительно советую не покидать части. Иначе ваша офицерская служба закончится, так, по сути, и не начавшись. Вопросы?

– Нет вопросов, – ответил Левченко.

– Вперед! А мне сидеть теперь с вами всю ночь.

Логинов улыбнулся:

– А что, Петр Владимирович, сами, поди, тоже уже с какой-нибудь дамой договорились о романтическом ужине?

– Еще одно слово, Сережа, и получишь в морду! Это я тебе гарантирую.

Логинов поднял руки:

– Понял! Молчу! Но если прав, то искренне сочувствую.

Сергей тут же рванул в кубрик и с ходу врезался головой в косяк арки, отделяющей спальные помещения от бытовки. Ничего страшного не произошло, но шишку он набил приличную.

Климась вздохнул.

– Эх, молодежь, нельзя вам на войну, с полгодика в войсках бы пообтереться. О чем думает командование, бросая вас в пекло? – Он взглянул на Левченко. – Помоги другу. И спать! Проверю.

Утро было тяжелым.

Старший лейтенант Климась, дежуривший в казарме всю ночь, в 7.00 объявил подъем. Он приказал дневальным открыть все форточки, так как в казарме стоял невообразимый запах перегара.

Молодые офицеры поднялись с трудом. Насколько вчера было весело, настолько сегодня плохо. Болели, конечно, не все, но большинство. До 8 часов парни приводили себя в порядок, брились, умывались, чистили обувь.

В 8.30 Климась объявил построение на завтрак.

Из-за угла казармы показался полковник Сафонов и обратился к офицерам:

– Сейчас, товарищи лейтенанты, завтрак, после всем находиться в казарме в готовности к убытию на военный аэродром. Предупреждаю, никаких отлучек из подразделения. Приказ на вылет может поступить в любой момент.

Из строя раздался вопрос:

– А кто не хочет завтракать?

– Что? Головка бо-бо?

– Если бы головка, товарищ полковник!

По строю прошелся смешок.

– Это кто такой разговорчивый?

– Кур… лейтенант Петров.

– Для таких умников, как лейтенант Петров, объясняю: завтрак в восемь сорок пять! Те, кому каша не полезет в рот после перепоя, могут остаться в казарме. Вы не курсанты, заставлять не буду. Но из расположения ни ногой.

В столовую ушла половина взвода.

Левченко с Логиновым вернулись в кубрик.

– Эх! – проговорил Сергей. – Сейчас бы сюда тот пузырь, что забрал Сафонов.

– Нет, тяжело. Пивка бы немного.

– Еще в самолете лететь. Интересно, на транспортном борту пакеты предусмотрены?

– Какие пакеты?

– Для блевотины.

– Уже! И куча стюардесс в коротких юбках и с подносами, на которых стоят бутылки «Жигулевского».

– Хреново, Миша.

– Кто бы спорил, а что делать?

– Ничего не поделаешь. Но все скоро закончится. В Таджикистане наверняка не до расслабухи будет.

– Это точно. Там уже войска, война.

– Ну и хорошо.

– Чего ж хорошего, Серега?

– По крайней мере, не сопьемся от безделья.

– От безделья не сопьемся, это ты верно заметил. Пойду воды хлебну, сушняк мучит.

– Давай.

Сергей прилег на кровать.

Левченко прошел в умывальник, приложился к крану. От холодной воды ему стало немного полегче. Сполоснув лицо, он вернулся в казарму. Туда подошли и лейтенанты, которые ходили на завтрак. Наступило тягостное время ожидания. Говорили мало, больше думали, вспоминали, может быть, и мечтали. Каждый о своем.

Наступившую тишину разорвал резкий приказ старшего лейтенанта Климася:

– Внимание, взвод! Всем с сумками на выход. Построение у казармы!

Офицеры построились, к казарме подъехал училищный автобус. Видимо, водитель-старшина имел приказ находиться в Ташкенте до убытия взвода лейтенантов в Таджикистан.

– По местам! – скомандовал Климась.

Молодые офицеры заняли места в автобусе. С ними находились полковник Сафонов и старший лейтенант Климась. Автобус выехал с территории части и через двадцать минут оказался на военном аэродроме Тузель, где стоял «Ил-76» с опущенной рампой.

Солдаты грузили в самолет какие-то ящики с двух «Уралов». Рядом стояли офицеры с десантными сумками.

Взвод вышел на бетонку. Сафонов пожелал всем удачной службы, Климась проводил молодых лейтенантов до самолета. Офицеры поднялись на борт, заняли места на скамейках.

Рампа закрылась, загудели двигатели. Самолет вырулил на взлетно-посадочную полосу и начал разбег. Вскоре «Ил-76» оторвался от бетонки, задрал нос, стал набирать скорость и высоту.

Левченко во время подъема посмотрел на Логинова. Сергей сидел бледный, словно кровь отошла к ногам. Было заметно, что его тошнит, но Логинов держался. Благо полет продолжался недолго, чуть более получаса.

Шасси коснулось бетонки уже на аэродроме в Таджикистане. Открылась рампа, и молодые офицеры вышли на свежий воздух. С облегчением вздохнул и Логинов.

Группу офицеров, прибывших из Самарканда, встречал капитан-таджик. Парни узнали у него, что они доставлены на аэродром Айни близ города Гиссара, в двадцати пяти километрах от Душанбе.

Минут через сорок автобус въехал в Душанбе, сильно отличавшийся от Ташкента и чем-то напоминавший Самарканд. Он остановился у обшарпанного здания, над которым гордо реял государственный флаг, а у центрального входа красовалась вывеска: «Министерство обороны Республики Таджикистан».

Логинов кивнул на здание и проговорил:

– И это Министерство обороны независимого государства?

– Ты читать разучился? – вопросом на вопрос ответил Левченко.

– А почему нас сюда привезли, а не в штаб российского соединения? Почему нас встречал капитан-таджик, а не представители командования двести первой дивизии?

– Не знаю, – задумчиво проговорил Левченко. – Я как-то об этом не подумал. Может, министерство и штаб дивизии находятся в одном здании?

– Вряд ли. У таджиков свои дела, у россиян – свои.

– Тогда выходит непонятка.

Капитан поторапливал офицеров:

– Проходите в актовый зал.

Там сидели такие же молодые офицеры с эмблемами мотострелков и танкистов. Были старшие лейтенанты и капитаны.

– Ни хрена не понимаю, – проговорил Левченко.