За синими горами (СИ) - Борисова Алина Александровна - Страница 20

— Ясей и называла, — пожимаю плечами. Кто-то себя уже явно до белки довел со всеми этими снами и знаками. — Ее звали Яся, Ясмина, это я знала во сне и без всяких анализов. Что ты надеялся, я вызнала в этом сне? Ее тайное имя?

Молчит, вновь углубившись в свои коэрские мысли. А я вновь пытаюсь уйти. Проснуться, пока он слишком занят сличением знаков. В духи долины я не записывалась. И вообще, может, нет ничего, может, все это он придумал! Я же вижу, что он не в себе. Мне бы только проснуться!

Мгла. Серая, беспросветная. Но она рассеется, вот уже совсем скоро, я почти ощущаю лед простыней под моими ладонями… Рывок. И жесткие пальцы, обхватившие меня за предплечье. Оборачиваюсь. Мгла никуда не делась. Только в этой мгле нас теперь двое: я и Лоу. Мы посредине, она вокруг. Не ушла. Но и не мешает. Ждет.

— Так хочется жить? — его серые бездны смотрят в упор.

— Разве право на жизнь есть лишь у твоей сестрички?

— Присмотри… за сестричкой. Ты все же нужна ей.

О!.. Смотрю на него, не в силах сказать ни слова. Да даже подумать… Он что, передумал? Он, все же, меня отпускает?

А он разжимает пальцы, и мгла кружит водоворотом, увлекая меня за собой. А он остается во мгле, и лишь взгляд его преследует меня до конца. Серый пепельный взгляд, полный ужаса от возможной ошибки. И шепот: «боги, не дайте мне ошибиться…»

И я просыпаюсь. Ведь лишь наяву холод может быть столь пронзителен. И лед… Лед! Никаких простыней, только лед под моей спиной! И тьма вокруг, и дышать практически нечем… В безумной панике ору, бьюсь, ощущая стенки ящика, в котором… Ударяю руками в боковины, в крышку… Она откидывается. Сама не верю, но она откидывается, и я вижу белый потолок, светлые стены… Вылезаю. Руки не слушаются, ноги тоже… вываливаюсь, скорее…

Действительно, ящик. До боли похожий на гроб. В комнате, похожей на морозильную камеру. И пара обнаженных человеческих тел на полу. Да, хозяина нет, но Младшие дома Ставе, все эти ир ра Ставэ, что кормятся за его счет, в обмен на бесконечную преданность… Мертвецкая… И если она заперта…

Из последних сил добредаю до двери, дергаю ручку… Открыто. Вываливаюсь в коридор. Прохожу лишь пару шагов, но это не важно, здесь хотя бы тепло. И пол… практически мягкий…

Потом… не скажу, насколько потом, но меня все же нашли. И даже признали живой, и, поскуливая от ужаса при мысе о возможной расплате за ошибку, перенесли в мою комнату, на кровать, укутали одеялами. Даже позвали врача. Бхндара, кого ж еще.

И он лечил меня от воспаления легких, развившегося в результате переохлаждения, да уговаривал меня простить слуг, которые сочли меня мертвой, после того, как я неделю пролежала без признаков жизни.

— Пойми, люди здесь умирают. Всегда, по-другому еще не бывало. Все девы авэнэ рано или поздно… А ты болела, они это знали. И у них есть приказ авэнэ: в случае смерти его девы в его отсутствие тело сохранять до его возвращения.

— Он… — ушам не могу поверить, — он отдал такой приказ… лично обо мне? Он поэтому?.. Он просто ждет?..

— Да что ты, Ларис, конечно же нет, — в ужасе отмахивается Бхндар. — Приказ был отдан давно и на веки вечные. А авэнэ задерживают дела на границе. Ну подумай сама, как авэнэ, у которого полно государственных дел, требующих его присутствия в столице, будет скитаться по дальним концам страны, лишь бы только дождаться чьей-то смерти? Ты правда допускаешь что тот, кто не задумываясь убивает вампиров, постесняется поднять руку на человека? Будет ждать, когда же оно само?.. Вот и не говори ерунды. Он закончит с делами и вернется. И будет только счастлив, если ты встретишь его здоровой и полной сил.

Будет ли? Свидание с Лоу не прошло даром не только для моего тела. Оставаясь одна, я не находила себе места, пытаясь понять, что же правда? Он женился? Или это был бред безумного коэра? Или это, как раз, правда, и именно эта правда заставила его строить столь безумные догадки и пророчества? Или не безумные? И почему он, все-таки, меня отпустил?

Впрочем, встречаться с Лоу еще раз, дабы прояснить некоторые моменты, мне, понятно, совершенно не хотелось. И опасаясь, что он вновь доберется до меня во сне, птичку я сняла. Вот только убирать вновь в дальний ящик шкафа не стала. Вспомнив дикарские предания, решила доверить хранение моей «души» тому самому кедру, что выбрал для меня доридэ, назвав моим. Именно дерево подарило мне когда-то этот амулет, так пусть же дерево его и хранит. И если этот кедр и впрямь, как говорил Риниеритин, дарует мне свои силы, то и силы костяной птички через него до меня доберутся.

Хотела спрятать птичку в дупло. Но это лишь в сказках у нужного дерева дупло всегда в наличии. У кедра не было. Поэтому, подумав, принесла из дома стул, забралась с его помощью на нижние ветки, потянулась повыше и привязала свою птичку к основанию одной из ветвей. С земли не видно. А летать среди колючих иголок, я надеюсь, желающих не найдется.

А вот встретиться с Анхеном я не только очень хотела, но и пыталась всеми возможными способами. Нет, лететь в Ичиасэ, чтоб разобраться во всем на месте, я, разумеется, не могла. Водить вампирские машины мне было не дано, а слуги не получали указаний вывозить меня куда-либо за территорию дома авэнэ. Но визуализатор, прекрасно заменявший вампирам телефон, и во многом превосходивший его, поскольку давал еще и изображение, в доме, разумеется, имелся. Активировать его самостоятельно я тоже, разумеется, не могла (ну не срабатывает вампирская техника на человеческие прикосновения!), но тут у слуг не было распоряжения мне перечить.

И Тхандл'гр'нр'рла терпеливо сидела со мной возле визуализатора, перебирая возможные точки вызова авэнэ. Дом Арчары молчал. Как мы выяснили потом, он был попросту продан, поскольку перешел Владыке, а тот не видел необходимости в сохранении за собой этой собственности. У Ясмины собственности в Ичиасэ зарегистрировано не было. Среди постояльцев гостиниц авэнэ тоже не значился. Подтверждение дала лишь служба общественного питания. Да, они имеют честь обслуживать светлейшего авэнэ. Но нет, доставкой ему они не занимаются, его слуги отбирают и отвозят ему еду лично. Как и возвращают остатки либо материал для утилизации. Нет, адреса они не знают. Был еще передатчик непосредственно у Анхена в машине. Но он был выключен. Просто выключен. Чем бы и где бы ни был занят Анхенаридит ир го тэ Ставэ, он предпочел, чтобы его не отвлекали. О его возможной женитьбе тоже никто ничего не слышал…

А приехал он по весне, как Лоу и обещал. Была середина марта, и заоблачный его сад благоухал ароматами цветов — знакомых и экзотических — заполнивших, казалось, все пространство вокруг. И по нежнейшему ковру весенних цветов он вел Ее — свою любовь, свою весну…

«Лоу не соврал», — было первым, о чем я подумала, увидев их вместе. Он держал в своей ладони ее тонкие пальцы, что-то говорил ей негромко, куда-то показывал, и улыбка ни на секунду не покидала его губ. Лицо его буквально сияло, а в глазах, стоило ему обратить их на спутницу, появлялось выражение безграничного обожания.

Она… Да, она и впрямь казалась Весной в этом цветущем саду. Красивая нереальной, сказочной красотой, сияющая счастьем, безумно похожая на собственного брата и, в то же время, совершенно другая — открытая, непосредственная, веселая. Невозможно белые волосы подстрижены коротко, по последней вампирской моде, а пронзительно голубые глаза вмещают небо.

Они идут через сад, поглощенные лишь друг другом, а я стою и смотрю… и смотрю…

И, надо, наверное, что-то сделать — подойти и поинтересоваться, как же он мог, вот так… или, напротив, сбежать от них, скрыться, уйти, чтоб только не видеть их счастливых лиц, не слышать его не нужных уже никому объяснений… Но я просто стою, не в силах сделать ни шага.

— Ой, качели, — восторженно выдыхает эта сказочная фея. — Ты помнишь, да? Ты распорядился восстановить их? Для меня? К нашему приезду?

— Едва ли бы я успел, — мило улыбается ей в ответ герой ее грез… и встречается взглядом со мной.