Край забытых богов (СИ) - Борисова Алина Александровна - Страница 23

— А что это за город?

— Арака. Захочешь — как-нибудь съездим, не захочешь — тебя никто не потревожит. Просто будешь жить. Здоровье поправлять, нервы расшатанные лечить. Вон, книжки читать, у меня их много.

— А книжки у меня — не выходит, я только устно пока. Ты мне поможешь?

— Ну конечно я помогу. Я ж обещал, что буду учить тебя языку. Придется сдерживать обещание, — он улыбается. — Ну, ты согласна? А умирать — это когда-нибудь потом. В старости, ладно?

Конечно, я согласилась. В его доме было тепло. Не потому, что в щели не дуло. А просто — улыбка у него была такая. Теплая. Вот только:

— Лоу, а как же Анхен? Он мне позволит здесь жить? Он не заберет меня? Не убьет?

— Так он тебя уже убил. Я же тебе рассказывал. Ты умерла где-то над Аниарой. Это общеизвестная и очень трогательная история.

— Но он-то знает, что это не так.

— Знает. И что он отправил тебя в горы — тоже знает. Ну а в горах тебя медведи съели. Стоит ли удивляться, одинокая девочка, беспомощная, беззащитная… Ты уж прости, я все вещи твои там оставил. Нам чужого не надо. А новые я заказал, к вечеру привезут… Что я привычкам своим изменил и человечку себе завел — да мало ли, с кем не бывает. Мне, в отличие от некоторых, путь в Страну Людей не закрыт. Да и узнают о тебе не скоро, если ты в этом доме жить будешь. А уж с давно умершей девочкой авэнэ так и вовсе не соотнесут, кто в лицо тебя помнит? Кто рассматривал? Ну а сам он подробностями моей жизни давно не интересуется. С тех пор, как я Страну его любезную глубоко не оценил, — Лоу вздохнул, на лицо его набежала тень. — Он ведь мечтал меня Генеральным Куратором сделать. Со временем. Да и я когда-то мечтал. Всю свою юность… А впрочем, я, кажется, тебе уже рассказывал.

— Про Генерального Куратора — нет. Я думала, ему самому интересно управлять.

— Не Страной Людей. Там он хотел бы просто жить. Вот как Сериэнта. Ей ведь тоже — и должности предлагали разные, и звания… Всех послала. Сказала: «Я вот тут ботаническим садом заведую. И мне достаточно».

Вспомнилась Сэнта, и кот ее рыжий, перекормленный, и домик, гораздо меньший, чем тот, где мы сейчас. И вздернутый подбородок: «Мой список добрых дел на сегодня заполнен». Да, такая пошлет.

— Она действительно за Бездну не приезжает?

— Действительно. Вреднющая тетка.

— Ну и что. А Заринку она спасла. И мне помогала… А он, правда, меня не найдет?

— Не найдет. Если ты не захочешь.

— Я не хочу!

— Это только сейчас. Ты больна, напугана, измучена. Вот отогреешься у меня, и сама к нему полетишь.

— Неправда! Он мне не нужен, и ты… Обещай, что ему меня не отдашь! Что не как в прошлый раз! Что не бросишь! Это было подло. И больно, Лоу. Так нельзя, ну я же живая. Да, не вампир, человек, но ведь тоже живая. Чувствующая, разумная…

— Ну все, тихо, тихо, не надо опять плакать, — я и не заметила, как оказалась у него на коленях. Он прижимал меня к себе, легонько гладил по спине, и все уговаривал, — я не отдам, милая, я не отдам, а он и не спросит. Он далеко, и никак о тебе не узнает. Будешь жить со мной, в этом доме, ты ведь согласна жить со мной?

Киваю. Ну а где мне еще жить? Там, в палатке в горах — это только умирать, а жить хочется. Особенно, когда тебя так нежно обнимают, гладят. И ничего ведь больше не нужно — ни любви, ни страсти. Только тепло.

— Обещай, — прошу я, все еще всхлипывая, — обещай, что ему не отдашь.

— Не отдам, — соглашается он, — не отдам, не бойся.

И, когда я почти успокаиваюсь, добавляет:

— Только, Лар. Я привязывать тебя не буду. И если сама решишь к нему уйти — не остановлю.

— Что за глупости? Я никогда такого не решу. Мне уже достаточно.

— Решишь, — не соглашается он, — однажды решишь. Ты не моя, ты судьбой ему предназначена. Я могу отогреть. Я могу успокоить и приласкать. Но отобрать тебя у твоей судьбы я не в силах.

— Я не верю в судьбу!

— Она верит в тебя, моя милая. И никуда тебе от нее не деться…

Глава 4. Воздух

В ту осень я была слишком слаба. Жизнь на грани нервного и физического истощения сделала свое дело. И если я и выходила в ту осень из дома, то лишь для того, чтоб посидеть на крыльце. Недолго. Холодный, пронизывающий ветер пробирал до костей сквозь любые одежды. Лоу смеялся, что это потому, что между костями и одеждой должен быть хоть минимальный слой жира. Или мяса. Или хоть чего-нибудь.

Но организм не хотел приходить в норму. Видно, мстил мне за слишком насыщенное эмоциями лето. Та осень осталась в моей памяти дремой. Потому что почти всю ее я провела в постели. Нет, вовсе не с красавцем-вампиром. Болела, болела, болела. Бесконечно простужалась, уставала, часто плакала без причины, особенно, когда оставалась одна. Лоу исчезал, когда на день, когда на неделю. Порой появлялся только чтоб убедиться, что у меня все хорошо, и вновь растворялся в голубой дали.

А впрочем, первое время он был рядом. Почти всегда. Учил меня читать их эльвийские книжки, рассказывал истории, пытаясь объяснить мне тот мир, в существование которого я прежде не слишком-то верила. Мир магии, способной преобразовывать существующее. Мир коэров и шаманов, способных видеть в нашем обыденном мире и иные слои реальности, проникать в самое сердце мира и даже спорить с богами.

— Я думала, коэры — это те, кто богам поклоняется.

— Богам поклоняются те, кто не способен их более слышать, — качает головой мой седовласый учитель. — А там, где есть возможность диалога, всегда будет диалог.

— Но какой диалог возможен между всесильным существом и песчинкой?

— Неравный. Но когда у песчинки есть цель, она найдет способ заставить себя услышать. Она будет сражаться, откупаться, торговаться, льстить — но пытаться добиться своего.

— И что же, добьется?

— Иногда. Почти невозможно заставить богов передумать, но порой бывает достаточно понять, что они хотят.

— Вот последнее совсем не поняла. Если ты понимаешь, что боги хотят совершенно для тебя неприемлемое…

— То это повод задуматься, а не стоит ли тебе самой измениться. И неприемлемое станет приемлемым, и жизнь станет проще и легче.

Мы сидим на диване в его гостиной, за окном льет дождь, в камине потрескивает пламя. Он, как водится, в белом. А я сама себе напоминаю фарфоровую куклу. Такая же хрупкая. И такая же нарядная. Лоу заказывал для меня потрясающе красивые платья, одно другого краше и в огромных количествах. Рюши, оборочки, пышные нижние юбки. Это были платья для куклы-принцессы. По моде столетней давности. А то и двухсотлетней. Подозреваю, тех самых времен, когда юный вампир еще мечтал о Стране Людей и живущих там людях. Настоящих. Когда еще верил, что нас действительно облаготельствовали.

И вот теперь я, видимо, должна была заменить ему их всех. Несбывшихся его людей. Пусть. Это была такая малость — за его тепло, его доброту, его заботу. Да и платья были — просто волшебно красивы.

А вот стихов он мне не читал, в любви не признавался, томных намеков не делал. То ли потому, что я слишком уж плохо выглядела, несмотря на все наряды. То ли понимая, что мне сейчас подобное — ну вообще никак, только неловкость буду чувствовать, ведь живу в его доме, на его деньги, наверное как бы… должна. Но он умел быть тем, кто нужен сейчас. А мне был нужен учитель и друг, и потому я никогда не узнала, будоражили ли его в ту осень сексуально-гастрономические фантазии на мой счет, или же ему вполне хватало тех вечеринок в Араке, а может, и еще дальше, с которых он возвращался прямо-таки лучащийся сытостью и довольством.

И мог бесконечно долго сидеть со мной у камина, рассказывая истории, отвечая на вопросы. А я разглядывала бегущее по поленьям пламя и вспоминала храм. Где был огонь, огонь, огонь…

— И все же, я не понимаю, Лоу. Почему я «вошла» в тот храм? И ведь он меня звал, манил. Я, как увидела тот вулкан, просто остановиться не могла. Анхен сказал, магии во мне не осталось. Совсем. Но ведь огонь-то он должен был бы почувствовать!