Вторая могила слева (ЛП) - Джонс Даринда - Страница 37

- Я пошутила, - выдавила я приглушенным под давлением неминуемой смерти голосом. Потом шлепнула Нила по руке. – Ты же знаешь, как это бывает, когда кому-то грозит одиночное заключение. Тут всякую чушь городить начнешь.

Я отвернулась, чтобы сесть и уронить на пол челюсть от собственной глупости, пока он не видит. И в этот момент Нил заявил:

- Ты не пошутила.

- Пф-ффф, - пропыхтела я, опять поворачиваясь к нему, - еще как пошутила. Сам подумай. Сын Сатаны? Пф-ффф. – Я хихикнула и наконец-то уселась. – На чем мы остановились?

- Как такое возможно? – Совершенно сбитый с толку, он подошел к своему столу. – Как?

Проклятье. Сдалась с потрохами, как рыба, выброшенная на берег. По собственной воле выброшенная. Пришлось снова встать, чтобы эффектно нависнуть над столом.

- Нил, ей-богу, ты не должен никому об этом говорить.

Отчаяние в моем голосе вернуло мне его внимание. Он моргнул и вопросительно приподнял брови.

- Если в твоей жизни есть хоть что-нибудь, что ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах нельзя доверить ни одной живой душе, то это как раз то, что ты только что услышал, Нил. Я не знаю, что сделает Рейес, если выяснит, что ты в курсе. То есть… - Я отвернулась и, задумавшись, отошла на несколько шагов. – Не думаю, что он причинит тебе вред, честно. Но не могу быть уверена на все сто. В последнее время он ведет себя… эксцентрично.

- Как такое возможно? – повторил Нил.

- Ну, у него серьезный стресс, к тому же его пытают…

- Сын Сатаны?

- Ты меня слушаешь? – выпалила я. Черт возьми. Вот вам и дефицит внимания. Кажется, у Нила по моей вине дефицит всего мозга. – Тебе ни в коем случае нельзя никому на свете об этом проболтаться.

Я уже натворила дел – посвятила Куки, даже не задумавшись о последствиях. Теперь еще и Нил. Не проще было бы дать объявление в «Нью-Йорк Таймс»? Или заказать билборд на шоссе I-40? Или вытатуировать у себя на заднице?

- Чарли, - Нил пришел в себя быстрее, чем я. – Я все понял. Никому ни слова. Я знаю, на что он способен, помнишь? И не собираюсь вызывать на себя его гнев. Обещаю.

Глубоко вздохнув от невероятного облегчения, я обессиленно опустилась на стул.

- Но как такое возможно? – спросил он в третий раз.

Я беспомощно пожала плечами:

- Даже я не знаю всех подробностей, Нил. Прости, что рассказала тебе. Но все не так плохо, как кажется, честное слово.

- Плохо? – изумленно переспросил он. – Как это плохо?

- Мм-м… - Я секунду обдумывала его слова. – Вопрос с подвохом?

- Я в курсе, что он хороший человек, Чарли. И только потому, что его отец… ну, скажем… прожаренное до хрустящей корочки зло… Нет. Знаешь, что такое настоящее зло? – спросил он.

Я затащила брови как можно выше.

- Когда американцы говорят о зле, - продолжал Нил, - они имеют в виду нечто преднамеренно жестокое, зверское. Но это совсем не зло, а только наше понятие о нем.

- К чему ты ведешь?

- Зло – это просто-напросто отсутствие добра, отсутствие Бога.

Я никогда об этом не задумывалась.

- Так ты знаешь, что Рейес не злой? Что он хороший?

- Ну конечно. – Он сказал это таким тоном, будто я круглая идиотка. – Но если серьезно, он и правда… ну, его сын?

- Да. – Я почувствовала, как меня охватывает сожаление. – Правда.

- Это самая крутая вещь, какую я когда-либо слышал.

- Крутая?

- Именно крутая, - усмехнулся Нил.

- Не понимаю. Как это может быть круто?

Откинувшись на спинку стула, он сложил ладони домиком.

- С того момента, как ты приехала на прошлой неделе… Нет, не так. С того момента, как в моей жизни десять лет назад появился Рейес, многие вещи я стал подвергать сомнениям. Спрашивал себя, действительно ли существует высшая сила? Есть ли рай? Существует ли Бог? Признаться честно, отчасти это было вызвано тем, что день за днем я видел, на какие злодеяния способны люди. Но главный толчок произошел, когда я краем глаза заглянул в этот другой мир, другую реальность, но понятия не имел, с чем мне пришлось столкнуться. И вот теперь… - Он посмотрел на меня с благодарностью. – Одним словом ты вернула мне веру в Бога, Чарли. Только подумай: если есть сын Сатаны, то я чертовски уверен, что сын Господень тоже существует.

Я закивала:

- Ты абсолютно прав, просто я немного удивлена, что ты так хорошо все воспринял.

- Только подумай! – не унимался Нил. – Иисус меня любит.

Я хихикнула от облегчения, потом наклонилась к нему и прошептала:

- Может, Иисус тебя и любит, но в любимчиках у него я.

Он рассмеялся, потом внезапно замолчал и уставился на меня долгим изучающим взглядом.

- Ты чего? – спросила я, начиная чувствовать себя неловко.

- Если Фэрроу сын Сатаны, то кто тогда ты?

- Нетушки, - я погрозила пальцем, - баш на баш. Одна история – одна правда.

Нил продолжал изучать меня (с чего вдруг такой интерес к моей персоне?), и тут в дверь постучала Луанн.

- Входи.

Она вошла и вручила ему несколько листов бумаги.

- Это все? – поинтересовался Нил, пристраивая на носу очки.

Луанн принесла ему записи посещений, как он и просил.

- Да, сэр. Видеться с другими он отказывается.

- Спасибо, Луанн. – Когда она ушла, он обратился ко мне: - В списке посетителей Фэрроу один-единственный человек. Ни частных, ни государственных адвокатов. Только один парень.

- Дай угадаю: Амадор Санчес.

- Он самый. Они сидели в одной камере четыре года.

- А еще были друзьями в старших классах.

- Серьезно? – удивился Нил. – Как же, черт побери, они оказались в одной камере? Да еще и на целых четыре года?

Как Рейесу удалось это провернуть? С каждой секундой он все интереснее и интереснее.

- Что Луанн имела в виду, когда говорила о других?

- А-а. Женщины. – Он даже рукой махнул, как будто это совершенно не важно, и уставился в записи. – Итак, Амадор Санчес приходил к нему за неделю до того, как Фэрроу подстрелили. Похоже, Санчес регулярно его навещал.

- Какие женщины? – спросила я, когда Нил так и не соизволил оторваться от бумажек.

- Просто женщины. – Он на меня даже взглянул! – Фэрроу отказывал во встрече всем им, так что вряд ли у нас есть о них какие-то записи. Но, видит бог, они пытались, из кожи вон лезли. Как минимум одна-две в месяц. – Задумавшись, он посмотрел в потолок. – Если подумать, они же все равно заполняют заявления даже без его запросов. Может быть, у нас остались копии. Надо проверить, - и он снова уставился в записи.

- Да, так ты и говорил – они заполняют заявления. Что за женщины? – снова спросила я, пытаясь унять горячий поток ревности, прожигающий мне душу.

После долгой-предолгой паузы, за время которой я придумала семнадцать разных способов его убить, Нил посмотрел на меня поверх очков.

- Женщины с веб-сайтов. – По его тону было ясно: он внезапно обнаружил, что я олигофрен.

Я стала склоняться к варианту с медленной смертью. И океаном боли. Вероятно, номер четыре. Или тринадцать.

- С каких еще веб-сайтов?

Положив свои бумажки на стол, он насмешливо уставился на меня. Хам.

- Разве ты не детектив?

- Ну да, но…

- И как долго ты работаешь над делом Фэрроу?

- Знаешь что? Я всего неделю назад узнала, кто он такой. Даже меньше, если считать по календарю Сатурна.

- Во-первых, напомни мне при случае никогда тебя не нанимать.

Я передумала. Воспользуюсь двенадцатым способом. Мне его уже почти жаль.

- А во-вторых, сделай себе одолжение: погугли его.

- Погуглить Рейеса? Зачем?

Нил мягко рассмеялся и покачал головой:

- Тебя ждет чертовски большой сюрприз.

Я проехала вперед по полу прямо на стуле.

- Почему? О чем ты говоришь? Ему пишут женщины? – Я слыхала о женщинах, которые пишут письма заключенным. Не упоминая ни одного из тысячи прилагательных, которые приходят мне на ум при мысли об этих женщинах, я спросила: - У него есть друзья по переписке?