Корпорация Лемнискату. И начнется отсчет - Косухина Наталья Викторовна - Страница 32

– L’eveque, je meurs a cause de vous! Je vous appelle au jugement de Dieu![2]

Это те слова, которые я читала в исторических летописях и которые прозвучали благодаря мне. Боже! Если бы мне знать, если бы знать… Я никогда бы так не поступила.

– Прекратите! Она пешка. И ни вы, ни я не можем этого изменить. Если она не умрет сейчас, ее судьба будет намного страшнее, – прошептал мне на ухо Алексей и потащил меня, захлебывающуюся рыданиями, прочь.

И все равно я видела, как, разгораясь, костер поедает дерево, а языки пламени уже подбираются к ногам девушки. Она закричала, и ее вопль отдался болью в моей душе, а огонь полыхал все сильнее.

Замерев и подняв голову, Жанна молча смотрела вверх, словно призывая кого-то свыше, но сверху на нее сыпались лишь искры и пепел ее же погребального костра.

Когда человек горит на костре – это жуткое зрелище, и пока я не увидела воочию, не представляла, что это такое! Запах паленого мяса, крики беснующихся фанатиков. Толпа сходила с ума вместе со мной. Громкий плач стоял над площадью, и лишь меня душили беззвучные рыдания.

Как только Алексей оттащил меня подальше от толпы, я поняла, что нас обоих затягивает в водоворот времени.

Перед глазами все поплыло, и последним, что я услышала, было:

– Jesus![3]

Едва мои ноги коснулись паркета Цитадели, я узрела перед собой Корнейси. Увидев мое заплаканное лицо и меня саму в объятьях брата, он сначала опешил. Но потом, быстро нас осмотрев, приказал:

– В мой кабинет! Оба, немедленно!

После выполнения настолько отвратительного задания не хватало только плохих новостей, которые, судя по всему, и последуют. Я до сих пор не могла прийти в себя от пережитого кошмара! Но разве это кого-то волнует?

– Прошу вас, – проговорил Разинский, предложив мне свою руку.

Старается вести себя как джентльмен, несмотря на то, что произошло несколько минут назад. Вздохнув и наскоро приведя себя в более-менее приличное состояние, я приняла предложенную руку творца, и мы отправились к главе отдела.

В кабинете, где царил полумрак, находились Джеймс, Корнейси и какой-то мужчина в кресле у окна. Его лицо и практически всю фигуру окутывала тень.

– Ольга, Алексей, присаживайтесь, – сделал приглашающий жест рукой в сторону дивана хозяин кабинета. – Мадемуазель Орлова, позвольте познакомить вас с представителем правительства Российской империи.

Интересно, а имен у них нет? К чему такая таинственность?

Пролепетав какие-то слова о том, как мне приятно это знакомство, я с облегчением присела на диван. Рядом со мной расположился и Разинский.

В комнате повисла тишина.

– Сейчас я вынужден сообщить о трагедии, постигшей наше общество. Утром при выполнении одного из заданий убит творец второй степени, – немного помолчав, глухо сообщил Корнейси.

– Что?! – Разинский вскочил. – Опять? Как это случилось?

– Алексей, спокойнее, – попросил Джеймс, вынырнув из задумчивости.

– Ольга, а что скажете вы? – раздался приглушенный голос от окна.

Что я могу сказать? Я все еще не осознала реальность происходящего.

– А что вы хотите от меня услышать? – поинтересовалась я, вглядываясь в очертания таинственной фигуры.

– Например, ответ на вопрос: почему вы так долго скрывали свой дар?

Рассказать об этом – значит выставить на всеобщее обозрение свои отношения с семьей, с родителями. Показать то, насколько я бесполезна и не нужна своей семье. Нет, только не перед ним! Это ужасно унизительно.

– Тогда, наверное, и вы мне расскажете, почему не пригласили меня на первое совещание, когда погиб творец третьей степени?

В комнате снова повисла тишина. На меня никто не смотрел, а Разинский вообще отвернулся. Мне стало больно.

Господи! Неужели мне нигде не найти своего места? Дома я – чужая, среди аналитиков тоже чувствовала себя не в своей тарелке, а теперь поняла, что даже здесь, среди подобных себе, я – отщепенец.

И ему не нужна. Вздохнув, я устало прикрыла глаза.

Тишину нарушил Неизвестный. Постукивая в странном ритме пальцами по подлокотнику кресла, он сказал:

– Откуда вы узнали о том, что произошло?

– Вся Лемнискату об этом шепталась. Но вот вопрос: почему я не узнала об этом от вас?

– Мы не хотели волновать тебя, – пробормотал Джеймс, поправляя манжет на рукаве.

Такая явная ложь!

– Что же изменилось теперь? – полюбопытствовала я, не надеясь на ответ.

Через несколько секунд молчания Корнейси сказал:

– Я собрал вас всех здесь, чтобы сообщить о произошедших событиях. А также хотел бы попросить быть очень осторожными и не рисковать лишний раз. Ольга, не могли бы вы не выезжать одна в город? А при необходимости всегда брать с собой либо Джеймса, либо Алексея?

– А с другими?

– Если вы им полностью доверяете. Естественно, внутри Цитадели можно ничего не опасаться.

Поспорить бы с этим утверждением. Получается, все это время, с момента первого убийства, они позволяли мне подвергаться опасности, а тут – такая забота.

– Можно мне уйти? – спросила я у Корнейси.

Меня не покидало ощущение, что если я сейчас же не выйду, то расплачусь.

– Да.

И я стремительно ринулась из кабинета, подальше от этих людей. Но, кое-что вспомнив, остановилась на пороге и, не оборачиваясь, произнесла:

– В случае, если мне в следующий раз не сообщат всех подробностей задания, оно будет последним.

– Мы предвидели вашу реакцию и поэтому посчитали, что так будет лучше. К тому же она – ваша дальняя родственница, и в некотором роде это нарушение правил. В данном случае для вас было сделано исключение, – со вздохом пояснил Корнейси.

Думает, утешил меня? Я была не в состоянии больше сдерживаться: из глаз ручейками потекли слезы. Опустив голову, я пошла туда, где смогу побыть одна.

Кажется, Алексей прав: эта работа – не для меня.

Алексей Разинский

Едва Орлова вылетела из кабинета, как я злобно уставился на Незнакомца.

– Так уж необходимо было ее обижать?

Несмотря на мое раздражение из-за Ольгиной истерики на задании, поступок сановника выглядел откровенно безобразным.

– Наши методы не всегда бывают приятными, – сообщили мне от окна.

Помимо этого, они еще оказываются и низкими. Я молча смотрел на Неизвестного, зная, что последует за этими словами. И все присутствующие в комнате тоже знали.

– Нет! – решительно отрезал я.

– Вы сами понимаете, что этого нельзя избежать. В корпорации раскол! Опасность грозит многим людям! Вы еще не до конца выполнили свою работу по направлению истории, чтобы позволить подвергать себя опасности.

– Но почему именно Ольга?! – не выдержав, вспылил я.

– Подскажите лучший способ получить доступ к ее семье, ее отцу, его разработкам! Вдруг у нее есть тайный связной среди дуовитов? Все люди, работающие в лаборатории графа Орлова, под наблюдением князя, но именно Ольга поставила условие, чтобы ее отцу предоставили полную свободу в исследованиях!

– Но почему я? – спросил я мрачно.

– Я уже объяснил ранее. Вы наилучшим образом подходите для этого задания, и вы сами слышали, что она не желает отвечать на многие вопросы.

– Ну и что? Она не обязана все рассказывать. Может у творцов быть что-то личное? Ольга здесь ни при чем! – влез в наш спор Корнейси.

Незнакомец едва повернул голову в его сторону:

– Ваше мнение не имеет значения, – сухо произнес он.

– Не забывайтесь! – тихо, с угрозой, прошипел брат. – Вы не имеете влияния на корпорацию. Или память об этом стоит освежить?

Мы все замерли. На моей памяти всегда спокойный и невозмутимый Незнакомец впервые как-то проявил свои эмоции.

– Приказывать творцам в столь личных вопросах я не могу, – пошел он на попятную. – Но советую вам подумать. Творцы гибнут. Может погибнуть и Ольга, и многие другие. Лемнискату расколота этими смертями. Среди нас предатель. И его нужно найти. Вы, Разинский, с ней работаете, периодически будете сопровождать в целях безопасности. Так почему бы необходимость не объединить с пользой? Корпорация в свое время сделала для вас многое. Не пора ли и вам сделать что-то в ответ? Подумайте об этом. А теперь я попрошу всех покинуть кабинет.