Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Эволюция Кэлпурнии Тейт - Келли Жаклин - Страница 9


9
Изменить размер шрифта:

Дворовые собаки почти всегда валялись на веранде – или их запирали в сарае, если они особенно путались под ногами. Их вожак Аякс, вполне довольный своей участью, целыми днями дрых на веранде, просыпаясь лишь изредка, когда его донимали блохи. Поймав блоху, он глубоко вздыхал и снова радостно валился на пол. Мне нравилось думать, что он мечтает о голубях и утках и с нетерпением ждет охотничьего сезона – пару недель можно бегать и трудиться как настоящая собака.

Да, Аяксу есть за что благодарить судьбу. Его, единственного из всех собак, пускают в дом. Другие – Гомер, Герой и Зевс – дворовые собаки. Они это отлично знают, но это не мешает им буквально каждый раз нестись к двери, стоит её открыть. То, что в дом попасть никак не удаётся, их не смущает. Мне нравится это особое свойство собак: несмотря на все запреты, в их сердцах всегда живёт надежда. Без сомнения, дворовые собаки считали, что Аякс ведёт жизнь балованной комнатной собачки, раз ему позволено пройти через волшебную дверь. Они не понимали, что даже в тех редких случаях, когда Аякс оказывался достаточно чистым, достаточно сухим и почти без блох, его допускали только в дальний угол прихожей, а в гостиную или на лестницу ему хода не было. На этом и держалась жёсткая иерархия, Аякс знал своё место, зато важничал перед другими. Все наши собаки были мирными и добродушными (иначе папа не стал бы их держать), так что мои младшие братья могли возиться с ними день-деньской, лишь бы не слишком дёргали за уши. Когда приставали невыносимо, они – собаки – скромно исчезали со сцены и прятались под крыльцом, вне пределов досягаемости. Иногда они поднимали шум возле лаборатории, но дедушка их внутрь не впускал, хотя собаки ему явно нравились. Если подумать, он и людей в лабораторию не пускал – кроме меня.

Глава 5

Перегонка

Мы видели, что посредством отбора человек достигает великих результатов и может приспособлять органические существа на пользу самому себе… Но Естественный отбор… – сила, постоянно готовая действовать и столь же неизмеримо превосходящая слабые усилия человека, как произведения Природы превосходят произведения Искусства.

В один прекрасный день в изготовлении спиртных напитков наметился прорыв. Дедушка поднёс бутылочку к свету и внимательно вгляделся в жидкость на дне.

– Кэлпурния, – провозгласил он, – кажется, это почти приемлемо! Пойми меня правильно, я пока не утверждаю, что это можно пить, но это уже не тошнотворно. Насколько я могу судить, другие годятся только грязь с днища лодки оттирать.

Он небрежно махнул рукой в сторону множества закупоренных пузырьков.

– Пока ещё не совсем то, что надо, но…

– Дедушка, а почему вышло лучше?

– После четвёртой перегонки я профильтровал жидкость через смесь древесного угля, яичной скорлупы, кожуры пекана и молотого кофе. Подержим теперь немного в дубовом бочонке и поглядим, что получится.

Предыдущие образцы дедушка и не думал сохранять таким образом, так что это был большой шаг вперёд. Он перелил жидкость в маленький дубовый бочонок, размером не больше буханки хлеба.

– Прошу прощения, – произнес дед, поворачиваясь ко мне. – Забыл предложить тебе попробовать. Не откажешься выразить своё мнение?

Он предложил мне совсем немножко, на один глоток. Я осторожно понюхала. Пахло пекановыми орехами, это успокаивало, и совсем чуть-чуть керосином, а вот это настораживало. Думаю, дедушка забыл, что мне и двенадцати нет.

– Думаю, лучше зажать нос и выпить залпом, – посоветовал дед.

Я защемила нос и разом проглотила напиток.

Позвольте вам сказать, эту штуку не зря называют огненной водой. Жидкость прожгла мне дыру в пищеводе, у меня начался сильнейший приступ кашля, я вся словно пылала огнем. Думала, на ногах не устою, ничего не соображала из-за кашля. Помню только, как дедушка усадил меня на ручку своего кресла и несколько минут колотил по спине, пока я снова не смогла вздохнуть. Он в ужасе смотрел на меня, пока кашель не пошёл на убыль, сменившись мучительной икотой.

– Полегчало? – спросил дедушка. – Вижу, ты ещё не умеешь пить. Вот. Это пойдёт тебе на пользу.

И он достал из жилетного кармана мятный леденец.

Я кивнула, икнула, положила леденец в рот, но слёзы так и текли по лицу, и из носа тоже текло.

– Бедняжка! – дед достал из кармана огромный белоснежный носовой платок и приложил мне к носу. – Высморкайся.

Я высморкалась, и мне немножко полегчало. Дед налил мне воды из графина. Воду он всегда держал под рукой, чтобы смывать вкус очередного эксперимента.

– Ну, ну, – он погладил меня по спине. – Надо внести записи в журнал. И ты, как мой соавтор, тоже опиши этот памятный день.

Он подтянул поближе лампу и начал писать в большой разграфлённой тетради. Стальное перо царапало бумагу. Гроссбух был полон подробностей предыдущих провалившихся опытов. Кончив записывать, дед протянул перо мне.

– Запиши дату и время, свои наблюдения и внизу подпишись.

В школе на чистописании мы только-только перешли от карандаша к чернилам. Я опасалась поставить кляксу, но справилась не так уж плохо, особенно учитывая, как я пострадала.

«Образец № 437. 21 июля 1899 года. Очень хорошо.

Кэлпурния Вирджиния Тейт».

Дедушка глянул в мои записи. Я снова икнула.

– Кэлпурния, – сказал он, глядя мне прямо в глаза, – настоящий учёный должен быть объективным.

Он снова подал мне перо. Я дописала:

«Может вызывать кашляние».

Признаю, не очень вдохновляющий комментарий. Эта дрянь чуть меня не прикончила, но не могла же я так написать. Дед повернул книгу и с улыбкой прочёл последнюю запись.

– Конечно, это моя вина. Думаю, лучше будет, если мы договоримся не упоминать о нашем эксперименте Маргарет и Альфреду. Они, к сожалению, не понимают ни принципов научных исследований, ни того, что иногда наука требует жертв.

Я вытаращила глаза. Сказать родителям? Он что, с ума сошел? Да я лучше выпью целый галлон этой дряни.

На заднем крыльце Виола зазвонила в колокольчик. Пора умываться к ужину. У меня всё ещё кружилась голова, и икота не проходила. Мы посмотрели друг на друга.

– Возьми ещё леденец, – предложил дедушка.

Мы пошли в дом, я умылась и сменила фартук, стараясь не попадаться никому на глаза. Один за другим мы прошли в столовую, папа подвинул маме стул. Мы расселись. Сан-Хуана осталась стоять в дверях, чтобы подать ужин. Папа начал молитву, все склонили головы.

– Отец небесный, благодарим Тебя…

Я икнула.

Негромко, никто бы и не заметил, если бы не подлые братья. Тревис и Ламар заволновались, начали подталкивать друг друга локтями, а Джим Боуи, умильно сложивший ладошки, так и косился на меня. Мама метнула грозный взгляд, и они утихомирились.

– За щедрый урожай и за пищу…

Ик.

Братья захихикали.

– Кэлпурния! Мальчики! Немедленно прекратите!

– Прости, мама, – прошептала я, уже чувствуя приближение нового приступа икоты. Что я могу поделать? Я задержала дыхание и вся напряглась.

– Посланную нам по милости Господа нашего…

Напрасно. На этот раз – громче.

Ик.

Братья чуть со стульев не попадали. Дедушка внимательно изучал потолок.

– Иисуса Христа! – закончил в замешательстве папа.

Мама швырнула салфетку на стол.

– Это ещё что? Где ты воспитывалась? В хлеву? Марш в свою комнату. Остальным немедленно взять себя в руки или тоже марш из-за стола. В жизни не видела такого чудовищного поведения во время молитвы. В моей семье!

Я хотела объяснить, что не могу остановиться. Я же не нарочно! Но это значило выдать дедушку, выдать наш секрет. Нет, лучше умереть на дыбе. Я встала из-за стола. Дедушка теперь изучал люстру и поглаживал указательным пальцем усы.

– Чем от тебя пахнет? – спросила мама, когда я проходила мимо.

– Мятой, – буркнула я, не останавливаясь.