Как неповторимо «повторяется история» - Внутренний Предиктор СССР (ВП СССР) Предиктор - Страница 1

«О текущем моменте» № 2 (26), февраль 2004 г.

Как неповторимо «повторяется история»

1. Нужен ли России обветшалый «товар»?

Февраль 2004 года останется в памяти общественности как месяц катастроф — технических и социально-политических: подрыв террористами вагона в московском метро, унёсший десятки жизней ни в чём не повинных людей; крушение с многочисленными жертвами западной новинки, цель которой — удовлетворять растущий спрос на развлечения нарождающегося среднего класса России — московского аквапарка “Трансвааль” и, наконец, под занавес — отставка правительства М.М.Касьянова.

Последнее событие дало пищу изголодавшимся по политиканству СМИ для гаданий по поводу кандидатуры будущего премьера. Но ни одна программа ТВ, ни одна газета даже не пытались «погадать» насчёт будущего курса развития страны на ближайшие 20 — 30 лет или хотя бы на последующие четыре года после выборов президента. Все обсуждения такого рода сводились к одному вопросу: Сохранится либо не сохранится прозападный либеральный курс дальнейших реформ российской экономики? И ответ на этот вопрос открыто или в умолчаниях всегда сводился примерно к следующему: если курс реформ, проводимый правительством М.М.Касьянова, не сохранится, то стране грозит очередной «застой» и изоляция России от «мирового сообщества». Альтернативы, — как всегда — якобы нет. Почему?

«История повторяется дважды: один раз, как трагедия, другой — как фарс», — когда-то давно заметил один классик. В России эта тенденция проявляется в наибольшей мере. Почему? И можно ли выявить причину этой тенденции? Можно и нужно, ибо у самой тенденции есть знак-символ, который сопровождал её внутреннюю и внешнюю политику до февраля 1917 года и вернулся в качестве такового после августа 1991 года. И хотя мы не раз писали об этом феномене русской истории в наших предъидущих обзорах «О текущем моменте», но считаем необходимым ещё раз вернуться к нему на поворотном этапе в истории страны, поскольку любые политики, не определившиеся концептуально и пытающиеся при этом творить политику Русской цивилизации обречены постоянно наступать на одни и те же грабли.

Ответ на этот же вопрос пытается дать в книге — “Владимир Путин. Куда он ведёт Россию” шеф московского бюро немецкого журнала “Фокус”, журналист Борис Райтшустер [1]. Книга вышла в Германии и её автор считает, что Европа до сих пор сомневается в искренности ответов, полученных ею на вопрос «Who is Mr. Putin?». Райтшустер предлагает свой вариант, вроде простой, но гораздо более правдоподобный, чем то, что до сих пор писалось во многих изследованиях: «Во Владимире Путине каждый найдёт того президента, которого хочет найти». Но что означает и какую роль играет в судьбах страны «совокупность президентов», найденных совокупностью этих «каждых»?

Начнём с того, что до конца XIX столетия Библия, — в отличие от стран Запада, — не была издана в России на русском языке для широкого чтения [2]. Это означает, что критическое отношение к ней, именно как к концепции управления, не могло быть выработано в обществе, поскольку главной обязанностью церковной иерархии, владевшей церковно-славянским языком, была защита библейской концепции от вторжения ей чуждых потоков мыслей и их носителей. Тем не менее, несмотря на мощнейший агитпроп в лице церковной иерархии (храм и поп были в каждом селе, а поп был обязан доносить полиции о тех лицах в его приходе, которые не ходят к исповеди), библейская концепция с её обожествлением паразитизма (доктрина “Второзакония — Исаии” скупки мира на основе мафиозно организованной иудейской расово-корпоративной монополии на ростовщичество) по критериям нравственного порядка была неприемлема для большинства. Однако это неприятие по вышеуказанным причинам оставалось долгое время (почти целое столетие) безсознательным [3], в силу чего в обществе и не могли созреть необходимые условия для выражения неприятия Библии в определённой лексике, то есть на уровне сознания. Прошло немногим более ста лет, и в России появилась альтернативно-объемлющая по отношению к библейской концепции социальная доктрина — Концепция общественной безопасности (КОБ), выраженная в однозначно понимаемой лексике. С 1992 года, после того как в России тиражом 10 000 экз. была публикована Концепция общественной безопасности с эпическим названием «Мёртвая вода», концептуальная неопределённость управления Русской цивилизацией стала объективной данностью вне зависимости от того, как относятся к этому факту те или иные властные круги в самой России и за рубежом. И миссия президента в этот период приобрела особую ответственность: переход на альтернативно-объемлющую концепцию управления ни при каких обстоятельствах не должен вылиться в военное столкновение Русской и Западной цивилизаций либо в столкновение Русской с иными региональными цивилизациями в угоду заправилам Запада, в противном случае КОБ не альтернативно-объемлющая, а просто альтернативная по отношению к Библии концепция. Видимо что-то на этот счёт соображает автор книги “Владимир Путин. Куда он ведёт Россию?”

«Это не биография, книга не столько о самом Путине, сколько о России при Путине, — говорит Райтшустер. — Интерес к России в Германии велик и, по моим ощущениям, ещё растёт. Я же, как мне кажется, достаточно неплохо знаю Россию, прожив здесь 10 лет и воспринимая её как свою вторую родину. Хотя в Германии до сих пор не понимают до конца, кто такой Путин, этот известный вопрос — “кто он?” — по-прежнему актуален. Для одних он ассоциируется с прозападным элегантным политиком, который в бундестаге объявил конец холодной войны. Для других — с человеком, который принёс ограничения для СМИ, определённые проблемы в Россию. Многие люди говорят: “А что там на самом деле?” Я постоянно слышу этот вопрос, и моей целью было нарисовать максимально полную картину. При этом мои личные ощущения от общения с Путиным в книге как минимум второстепенны. Конечно, я старался его охарактеризовать как человека, но это не на первом плане. (…)

Вплоть до сегодняшнего дня у Путина нет надежного фундамента его власти. Правда, он, как и прежде, очень популярен в народе. Но такая популярность только в том случае могла бы быть реальным фактором укрепления власти, если политическая жизнь в России функционировала бы по демократическим правилам. Но этого стало ещё меньше с тех пор, как Путин практически ликвидировал даже те редкие демократические институты, что оставались от ельцинского времени: федеративные структуры и самостоятельный парламент. Так как его собственная власть была ещё недостаточно крепка, Путин балансировал между различными группами, на которые опирался. И, стараясь удержаться, балансировал на месте. Напрашивается сравнение с двуглавым российским орлом на гербе. Одна его голова глядит направо, другая — налево. А вперёд орёл не глядит».

Последнее — сравнение политики после ельцинской России с двуглавым орлом, который пока не умеет смотреть вперёд, — и есть не прямое, а аллегорическое (на безсознательных уровнях психики) видение немецким журналистом концептуальной неопределённости внутренней и внешней политики России. Но это опять же связано с тем обстоятельством, что откровенно пробиблейский Запад не признаёт пока на уровне сознания Россию в качестве региональной цивилизации, равной себе по значимости в глобальном историческом процессе человечества.

Однако для Русской цивилизации не так уж и важно, чтобы Западная цивилизация признала её в таковом качестве. Для того, чтобы различие смысла жизни двух региональных цивилизаций в глобальной политике не вылилось в военное столкновение, достаточно чтобы одна из них обрела качественное превосходство над другой на первом приоритете обобщённых средств управления-оружия — мировоззренчески-методологическом. Если это выражается в жизни (в прямом или опосредованном виде — значения не имеет), то можно считать, что одна из концепций уже обладает качеством объемлющей по отношению к другой. И сегодня впервые мы сможем привести убедительные доказательства того, что КОБ по отношению к Библии является альтернативно-объемлющей концепцией управления.