Росс Полдарк (ЛП) - Грэхем (Грэм) Уинстон - Страница 24

Когда в поле зрения появился дом, Росс снова подумал о том, с какой неизбежностью его отец проваливал всякую попытку построить что-либо, что могло бы соперничать со смягченной годами тюдоровской красотой старого дома. Здание не было большим, но создавало впечатление простора и явно было построено в то время, когда денег куры не клевали, а рабочая сила стоила дешево. Его построили вокруг небольшого дворика, так что главный зал и примыкающие к нему коридоры и лестницы выходили прямо к двери, большая гостиная и библиотека находились в правом крыле, а салон и маленькая зимняя гостиная - в левом, кухня и буфетная - в глубине дома, формируя четвертую сторону квадрата. Для своего возраста дом хорошо сохранился - построил его Джеффри Тренвит в 1509 году.

Никто не вышел, чтобы принять его кобылу, так что Росс привязал её к дереву и хлыстом постучал в дверь. Это был главный вход, но семья чаще пользовалась маленькой боковой дверью. Он уже собирался обогнуть дом и войти через нее, как показалась миссис Табб, почтительно присевшая в реверансе.

- Доброе утро, сэр. Вы к мистеру Фрэнсису?

- Нет, к дяде.

- Простите, сэр, но они оба в Грамблере. Нынче утром появился капитан Хеншоу, и они ушли с ним. Входите же, сэр, я покуда спрошу, скоро ли они вернутся.

Он вошел в холл, а миссис Табб поспешила на поиски Верити. Росс постоял с минуту, разглядывая узоры, которое создавали падающие сквозь высокие и узкие многостворчатые окна солнечные лучи, а потом двинулся к лестнице, где стоял в день свадьбы Элизабет. Сегодня здесь не было ни толпы разряженных гостей, ни шумных петушиных боев, ни бормочущих священников. Так ему нравилось больше. Длинный стол пустовал, за исключением ряда канделябров. На столе в нише у лестницы лежала большая семейная Библия в латунном переплете, теперь ей редко пользовались, разве что тетушка Агата, когда на нее нападало благочестие. Росс гадал, записали ли в неё брак Фрэнсиса, как делали уже две сотни лет.

Росс поднял глаза на ряд портретов на стене над лестницей. Были и другие - в зале, и еще гораздо больше - в коридоре наверху. Росс с трудом мог назвать больше десятка по имени, большинство самых ранних изображали Тренвитов, и даже некоторые более поздние были безымянными и без дат. Небольшая выцветшая картина в нише в Библией, куда проникало мало света, изображала основателя семьи по мужской линии Роберта д'Арке, приехавшего в Англию в 1572 году. Старая краска растрескалась, так что трудно было что-либо рассмотреть, за исключением узкого аскетичного лица, длинного носа и сутулых плеч. Затем на три поколения следовало деликатное молчание, пока не появлялся чудесный портрет Анны-Марии Тренвит кисти Кнеллера и еще один того же художника - Чарльза Вивиана Раффа Полдарка, за которого она вышла замуж в 1696 году. Анна-Мария была украшением коллекции - с синими глазами и прекрасными рыжевато-золотистыми волосами.

Что ж, Элизабет станет ценным дополнением, добавит этому обществу грации, если кто-нибудь отдаст ей должное. Возможно, Опи слишком щедр на темные тона.

Росс услышал хлопанье двери и шаги. Он повернулся, ожидая увидеть Верити, но обнаружил Элизабет.

- Доброе утро, Росс, - улыбнулась она. - Верити в Соле. Она всегда туда ездит по утрам в среду. Фрэнсис с отцом - на шахте. Тетушка Агата - в постели со своей подагрой.

- Ах, да, - неловко пробормотал он. - Я и забыл. Не имеет значения.

- Я в гостиной, - сказала она. - если хочешь, можешь составить мне компанию на несколько минут.

Росс медленно последовал за ней в сторону гостиной, они вошли, и Элизабет села к прялке, но не возобновила свои занятия

Она снова улыбнулась.

- Мы так редко тебя видим. Расскажи мне, тебе понравился бал?

Росс сел и посмотрел на нее. Элизабет нынче утром была бледна, платье из полосатого канифаса подчеркивало ее юность. Она была всего лишь девочкой, пытающейся казаться женщиной. Прекрасной, хрупкой и сдержанной - замужней женщиной. В нем разрасталось темное желание смять эту сдержанность, но Росс его подавил.

- Мы так обрадовались, увидев тебя там, - продолжала она. - Но ты всё равно танцевал так мало, что мы едва тебя разглядели.

- У меня были другие дела.

- У нас не было намерений туда отправляться, - сказала она, немного сбитая с толку его мрачным тоном, - просто поддались мимолетному порыву.

- В котором часу вернутся Фрэнсис и Чарльз? - спросил Росс.

- Боюсь, что нескоро. Ты видел, как Джордж Уорлегган наслаждался экосезом? А ведь всю дорогу клялся, что ни за что на свете не станет его танцевать.

- Не припомню такого удовольствия.

- Ты хотел повидаться с Фрэнсисом по важному делу?

- Не с Фрэнсисом, с дядей. Но это может и подождать.

Повисла тишина.

- Верити сказала, что вчера ты ездил на ярмарку в Редрат. Ты купил там всё, что требовалось?

- Кое-что. Именно по вопросу о неожиданных приобретениях я и хотел увидеться с дядей.

- Росс, - тихо произнесла Элизабет, опустив глаза на прялку.

- Мой приход тебя расстроил.

Элизабет не шелохнулась.

- Я встречусь с ними на обратном пути, - произнес он, поднимаясь.

Элизабет молчала. Когда она подняла голову, глаза её были полны слез. Она подобрала пряжу, и слезы упали ей на руку.

Росс снова сел, чувствуя, как будто падает с утеса.

Он заговорил, пытаясь спастись:

- Вчера на ярмарке я приютил девочку, совсем дитя. Отец с ней дурно обращается. Мне нужна помощница для Пруди по дому, а она боялась возвращаться домой. И я привез её в Нампару. Оставлю ее кухаркой. Не знаю, как уладить это дело по закону. Элизабет, почему ты плачешь?

- Сколько лет девочке? - спросила она.

- Тринадцать. Мне...

- Я бы отослала её назад. Так безопасней, даже будь у тебя согласие её отца. Ты ведь знаешь, как строго судят нас люди.

- Мне не следует больше сюда приходить, - сказал Росс. - Я только зря тебя расстраиваю.

- Не твой приход меня опечалил, - произнесла она.

- И что же тогда?

- Мне больно при мысли, что ты меня ненавидишь.

Росс принялся сворачивать свой хлыст в кольца.

- Я знаю, что во мне нет к тебе ненависти. Господи, ты то ведь должна знать, что...

Элизабет порвала пряжу.

- С тех пор, как я тебя встретил, - продолжил Росс, - мои мысли не занимала другая. Вдали от дома только ради тебя мне хотелось вернуться. Если что и имело смысл в моей жизни, так это не то, во что меня учили верить, и не те истины, что я перенял у других, а мое чувство, чувство к тебе.

- Не говори больше ничего, - Элизабет сильно побледнела. Но на этот раз её робость не остановила Росса. Следовало объясниться здесь и сейчас.

- Не очень приятно, когда понимаешь, что оказался в плену своих чувств, - сказал он. - Когда берешь детские обещания и строишь из них воздушный замок. Но всё же даже сейчас я временами не могу поверить, что все наши клятвы были пустыми и незрелыми. И ты действительно веришь, что твои чувства ко мне так малы, как ты представляешь? Помнишь ли ты тот день в саду твоего отца, когда ты сбежала от родителей и встретилась со мной в летнем домике? День, когда ты сказала...

- Ты забываешься, - через силу прошептала она.

- О нет. Я помню тебя.

Все противоречивые чувства, бурлившие в Элизабет, внезапно вырвались наружу. Все мотивы, побудившие его позвать: симпатия и привязанность к Россу, женское любопытство, уязвленная гордость. Они внезапно вылились в неприязнь, подавив чувство более сильное. Элизабет встревожилась, не только из-за своих чувств, но и из-за неприязни к Россу. Но положение следовало каким-то образом спасти.

- Было ошибкой просить тебя остаться. Я просто желала твоей дружбы, ничего больше. - сказала она.

- Думаю, чувства свои ты хорошо скрываешь. Просто берешь и представляешь их так, как тебе хочется. Хотелось бы мне быть таким же. В чем секрет?

Дрожащая Элизабет оставила прялку и подошла к двери.

- Я замужем, - сказала она. - Нечестно по отношению к Фрэнсису вести тебе, нам, подобные речи. Я надеялась, мы сможем остаться добрыми соседями и добрыми друзьями. Мы ведь живем так близко, могли бы помогать друг другу. Но ты не можешь ничего забыть и простить. Возможно, я слишком многого прошу... Не знаю. Но Росс, наши отношения были детской привязанностью. Ты уехал, я встретила Фрэнсиса, и с ним всё было по другому. Я влюбилась в него. Я повзрослела. Мы с ним были не детьми, а взрослыми. Затем пришла весть, что ты погиб... Когда ты вернулся, я была так счастлива и так несчастна, что мне не удалось сохранить тебе верность. Будь у меня хоть какой-нибудь способ примириться с тобой, я бы с радостью на него пошла. Я желала, чтобы мы по-прежнему оставались близкими друзьями и думала... Вплоть до сегодняшнего дня думала, что нам это удастся. Но после всего, что сейчас произошло...