Зарубежный детектив - Сафьян Збигнев - Страница 71

Малькольм взглянул на небо. Луна еще не появилась. По небу плыли редкие облака, и ярко светились звезды. Он ждал, затаив дыхание и уверяя себя, что не слышал никаких подозрительных звуков в окружавшей его темноте. Он перемахнул через невысокую ограду и стремительно добежал до ближайшего куста. Пятьдесят метров.

Какая-то тень бесшумно отделилась от сарая и быстро исчезла в темноте. Малькольму следовало бы заметить это движение, но, к сожалению, он этого не сделал.

Еще один короткий бросок, и он уже в каких-нибудь двадцати пяти метрах от дома. Свет окон освещал почти весь зеленый газон, отделяющий Малькольма от следующего куста. Окна в доме были расположены низко. Малькольм не хотел, чтобы кто-нибудь, бросив случайно взгляд в окно, заметил, как он бежит по газону. Он лег на живот и пополз. Десять метров. Сквозь открытые окна он слышал неясные голоса. Он не придал значения каким-то посторонним шорохам, убедив себя, что это всего лишь игра воображения или же просто шум листвы.

Малькольм глубоко вздохнул и начал пробираться к кусту, растущему под открытым окном. Не успел он пару раз ступить, как за спиной услышал звук стремительно приближающихся шагов. И в то же мгновение затылок его раскололся от пронзительной боли.

ВТОРНИК

(Ночью)

СРЕДА

(Ранним утром)

Сознание вернулось к Малькольму как-то сразу. Веки его дрогнули, и он ощутил смутное чувство реальности. Внезапно он почувствовал, что его должно вырвать. Он рывком потянулся вперед, вверх, и его голова оказалась над предусмотрительно подставленным кем-то ведром. Когда его перестало выворачивать, он с усилием открыл резавшие от боли глаза, пытаясь сообразить, где он находится.

Малькольм поморгал, чтобы очистить запотевшие линзы. Он сидел на полу шикарно обставленной гостиной с небольшим камином в противоположной стене. Два человека сидели в креслах посреди гостиной между ним и камином. Тот, который убил Уэнди, и его спутник. Малькольм снова поморгал. Справа от себя он различал неясный контур еще одного человека, очень высокого и худого. Когда он повернулся, чтобы рассмотреть его внимательнее, кто-то сзади рывком развернул его снова лицом к двоим неизвестным. Он попытался пошевелить руками, но они были крепко связаны у него за спиной шелковым галстуком, который не оставляет следов на запястьях.

Более пожилой из сидящих напротив улыбался, очевидно, очень довольный собой.

— Ну что же, Кондор, — сказал он, — добро пожаловать в мое «гнездо».

Второй оставался почти безучастным, но Малькольму показалось, что в его холодных глазах он заметил любопытство, смешанное с наслаждением.

— Мы потратили немало времени, чтобы разыскать вас, дорогой Малькольм, — продолжал пожилой, — но теперь, когда вы здесь, я даже рад тому, что наш друг Мароник не застрелил и вас тоже в тот раз на холме. Я бы хотел задать вам несколько вопросов. На некоторые из них я уже знаю ответы, а на некоторые — нет. Сейчас самое время получить эти ответы. Вы согласны со мной?

У Малькольма пересохло во рту. Худой человек поднес стакан воды к его губам. Закончив пить, Малькольм посмотрел на сидящих и с трудом произнес сдавленным голосом:

— У меня тоже есть кое-какие вопросы. Я согласен обменять их на ваши.

Когда пожилой заговорил, он улыбнулся:

— Мой дорогой, вы, очевидно, не понимаете ситуации. Меня не интересуют ваши вопросы. Мы вовсе не собираемся тратить на них время. С какой стати я должен отвечать на ваши вопросы? Это совершенно ни к чему. Совсем наоборот, говорить придется вам. Катлер, он уже полностью пришел в себя или ты слишком сильно ударил его?

Человек, державший Малькольма, ответил густым голосом:

— Думаю, он уже очухался.

Быстрым рывком своих сильных рук он повалил Малькольма на пол. Одновременно с этим худой зажал ему ноги, а Мароник сдернул с него брюки и ввел иглу шприца в напряженную мышцу бедра, впрыскивая прозрачную жидкость прямо в вену. Так дело пойдет быстрее, и очень мало шансов, что патологоанатом сумеет заметить крошечный след от укола на внутренней стороне бедра.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Малькольм понял, что его ждет. Он попытался воспротивиться неизбежному. Усилием воли он заставил свой мозг нарисовать кирпичную стену, почувствовать ее запах и фактуру на ощупь, самому превратиться в кирпичную стену. Он потерял всякое ощущение времени, но все же добился того, что кирпичи стали осязаемыми. Он слышал, как ему задавали вопросы, но он превращал все звуки в кирпичи для своей стены.

Затем постепенно «сыворотка правды» по частицам начала разъедать стену.

Те, кто его допрашивал, методично наносили удары по его стене своими молотками вопросов: «Ваше имя?», «Сколько вам лет?», «Как зовут вашу мать?» Стена начала давать трещины, раствор, скрепляющий кирпичи, стал выкрашиваться кусок за куском. Затем полетели куски покрупнее: «Где вы работаете?», «Чем вы занимаетесь?», «В чем состоит ваша работа?» Один за другим кирпичи расшатывались: «Что случилось в прошлый четверг?», «Как много вы знаете?», «Что вы успели предпринять?», «Почему вы это сделали?»

Малькольм чувствовал, как постепенно его стена рушилась. И хотя он испытывал сожаление, он не мог заставить свою волю остановить этот процесс разрушения. Наконец, его уставший мозг начал сдавать. Вопросы вдруг прекратились, и он провалился в пустоту. Затем он почувствовал слабый укол в бедро, и ощущение пустоты сменилось полным оцепенением.

Мароник слегка просчитался. Ошибка была понятна, поскольку он имел дело с миллиграммами наркотиков, пытаясь добиться желаемых результатов от неизвестного в физиологическом отношении субъекта. Поэтому он должен был быть более предусмотрительным и не переборщить при дозировке наркотика, чего он и не сделал. Совсем наоборот. Когда Мароник незаметно отлил половину дозы наркотика из шприца, данного ему Этвудом, он думал, что оставшегося препарата уже было достаточно, чтобы привести Малькольма в бессознательное состояние. В результате он дал ему недостаточную дозу. Как и было предписано, препарат содержал пентотал натрия, но его малая доза была способна вызвать лишь оцепенение, а не полную потерю сознания.

Малькольм практически спал. Веки его были низко опущены, но не закрыты полностью. Звуки доходили до него, как будто через стереофонический динамик с эффектом эха, и он воспринимал их, но не мог фиксировать.

— Что, будем теперь кончать с ним? — густой голос.

— Да, но только не здесь.

— Кто?

— Я дам сделать это Чарлзу, он любит кровь. Дай ему свой нож.

— Вот, передайте ему, а я пойду проверю все еще раз.

Удаляющиеся шаги. Дверь открылась и закрылась. Руки обыскивают его тело. Что-то задело его лицо.

— Черт побери!

На пол рядом с плечом Малькольма падает клочок розовой бумаги. Слезы застилают его линзы, но он все же читает:

Дверь снова открывается, закрывается. Приближающиеся шаги.

— Где Этвуд и Чарлз?

— Осматривают местность на случай, не обронил ли он что-нибудь.

— А между прочим, вот бронь на билет, что я сделал для вас, Джеймс Купер.

Шуршание бумаги.

— Отлично, пошли.

Малькольм почувствовал, как его поднимают с пола, несут через комнаты, выносят наружу, на освежающий ночной воздух. Сладкий запах — цветет сирень. Затем машина, заднее сиденье. Его сознание начинает воспринимать все больше деталей, с меньшими интервалами провалов. Его все еще бесчувственное тело лежало на полу между сиденьями, и пара тяжелых ботинок давила ему на спину. Машина долго ехала по неровной дороге. Остановка. Мотор замолкает, двери машины открываются.

— Чарлз, можешь ты оттащить его в лес, чуть повыше, вон туда, примерно метров на пятьдесят? А я пойду принесу лопату. Дождись, пока я не вернусь. Я хочу, чтобы мы сделали это особым образом.

Басовитый смех:

— Нет проблем!