Истории Руана (СИ) - Гримайло Станислав Александрович - Страница 56

   - А вы как относитесь к свободе?

   - Положительно.

   - Нет. Нет. Я не это имел в виду! Вы, отправившись по делам в страну истинной свободы, готовы к тому, куда попадете?

   - К этому надо готовиться?

   - Естественно! А вы как думали? Получить сразу все - и быть не готовым к такому дару? Сметет, закрутит, уничтожит!

   - А потом догонит и повторит, - хмыкнул я.

   - Простите - что?

   - Говорю: всегда готов!

   - И это правильно, верно, молодой человек! Ола-ла... Какое время, какие нравы, каковы люди... Вот скажите - существует в мире справедливость? - понизив голос, громко прошептал Эрз.

   - В какой-то мере, - уклончиво ответил.

   - Представьте: двадцать семь. Где это видано? Справедливость? Равенство? Вежливость? А? Где? Воспетые во всех договорах обязательства, обещания, родовые клятвы... И что? Да ничего!

   Понять какие претензии - и к кому - по набору слов довольно сложно. Были личности, пусть и не очень-то реальные, которые обладали возможностями правильного восприятия при недостатке информации. И я так хочу... но пока приходится вылавливать отправную точку.

   - Двадцать семь? - невинно уточнил я.

   - Вот именно! А я разве много прошу, скажите, а? Нет!

   Я кивнул. Эрз воспринял это как согласие, но на самом деле правда жизни то другая: "Моя твоя не понимать".

   Помолчали.

   Делая мизерные глотки ароматной и обжигающей жидкости, я задумался о странностях бытия. Пустая станция, один пассажир, давным давно занявший свое место и успевший плотно откушать, - стоим. Кого ждем? Повеления свыше?

   Эрз Мы Крушивец проследил за моим взглядом:

   - Прицепят курятник и отчалим. Наслаждайтесь, мистер Россеневский, на всем пути это самая лучшая стоянка. Тихо, спокойно, бесплатный чай-тэ...

   И грустно вздохнул.

   - Извините: курятник? - расслабленно уточнил. Сомнительно, чтобы к пассажирскому поездку цепляли птичник. Значит - образное сравнение.

   - Двадцать семь... Эх! Вот вы, молодой и респектабельный, подающий и взывающий, надежный и расхлябанный - какого испросите отношения? Вопиюще невежественного, или уважительно обязующего?

   - Спокойно расслабляющего, - слегка опешив, выдал я.

   - Вот! Спокойствие! Расслабление! Праздник жизни, услада путешественника, нагруженного сонмом важнейших и сложнейших дум! А это, я спрашиваю, это что?! - и махнул лапкой в окно.

   Я посмотрел: пустой вокзал. По сравнению с родиной ­- курорт. Ни торговок, мечтающих впихнуть прямо в зубы сомнительного качества съестное, ни зазывал, ни сомнительных личностей... И никакого присутствия стражи. А действительно - зачем: не видать же никого!

   - Приличный вокзал, - передал очевидное.

   - Я каждый год в одно и то же время пользуюсь услугами одной и той же компании. Заметьте - лучшим классом! С наилучшим обслуживанием, с наивысшей оплатой! И, по приезду в страну истиной свободы, нанимаю лучший экипаж, приезжаю к несравненному Туртоннену и составляю бумагу с прошением, - длинная речь настолько осушила горло Крушивца, что он схватил ближайший кувшин и крепко приложился.

   Лицо Эрза, удивительно белое, за один миг сравнялось по цвету с салатом из листьев жуйжи - сорняка, растущего везде, где есть доступ к свету, воде, и нет рядом любителей похрустеть дармовщинкой. Травка вкусная, сочная, но с таким ядреным красным соком, что стоит потерять внимание и уронить пару капель на одежду - придется обращаться к портному.

   Кстати - а не потому ли эта гадость везде растет? Паранойя...

   Крушивец оторвался от кувшина, окинул стол безумным взором, схватил тарелку с безумной мешаниной "всего что было под рукой", залитой густой сметаной, и грациозным движением исполнил мечту любого жениха - нырнул лицом в салат.

   Мда. Был бы художником - стал бы знаменитым на весь Руан. Ибо полотно "Состоятельный вельможа путешествует по Свободным городам" понравилось бы всем без исключения. Обывателям: богач-купец упился до помрачения рассудка. Купцам: "И это дворяне?! Босяки в шелках!". Вельможам: есть еще магия в амулете! Разве что гоблины поинтересовались бы: а все сожрал? Орки заметили б: посуду мелкую выбрал. Ну и гномы хмыкнули в бороду: "Нашей не пробовал еще, стал быть."

   Пока я сокрушался об отсутствии необходимых для создания шедевра навыков, Крушивец превратился в статую, лишь изредка похрюкивая. Когда человечек взрыкнул, я не удержался:

   - Простите: что вы сказали?

   - Недосолено! - снял пустую тарелку с лица Эрз. - Негодяи! Так небрежно относится к "юри оли касилла"! Где цини, люти, хаве наконец!

   "Гоблины бы оценили..."

   - Ола-ла... И это экспресс уважаемой компании. И вот! Как так?! - потряс кувшином.

   - Забыли что?

   Эрз окинул меня хитрым взглядом:

   - Вам, как приверженцу трезвости по утрам, в обед, простительно. Кстати: хоть вечер остался для послабления? Так вот, вот так. Ола-ла... - покачал головой Эрз. Извлек из кармана идеально выглаженный платочек и принялся вытирать забрызганную мордашку. На удивление продолжил:

   - Наш милый проводник своим бесчестным поступком выразил небрежение к древнейшей традиции великого знания! Осквернять "Горную слезу", наливая благословенный напиток в простую поделку из подножной грязи, - кощунство. А ставить означенную бутыль под правую руку - зело корыстно!

   "Гномам точно понравилось бы..."

   - Плетей негоднику! Сервировать стол на двоих, выставляя такие мелкие тарелки - куда хозяин смотрит, а? Вы скажите, а? - принялся дальше сокрушаться Эрз, хотя пять минут назад с удовольствием прикладывался к блюду с птицей. Впрочем, продолжая бурчать, Крушивец перешел к следующему блюду - изысканной выпечке. Сладостям. Делая осторожные мелкие глотки "Слезы", и закусывая кремовыми пирожными.

   "Вот так и теряются возможности к стремительной известности и сказочному обогащению. Нехватка умений... Эх! Впрочем - не факт. Создать шедевр - даже не пол дела. Так, первый шажок. И неизвестно - оценят ли? Ибо сегодня в фаворе подшучивать над сильными мира, а завтра за оное и по мордасам дать могут. За осквернение, так сказать, святынь. Ибо не должно! Перепрыгивать через толпы, зажав шедевр под мышкой, и отмахиваясь им же от особо ревнивых."

   Неправильный салат, сладости и маленькие глоточки древнейшей традиции гномов вернули первоначальный цвет лица Крушивцу, отчего тот заметно повеселел.

   - Вернемся к свободе! Как вы думаете, мистер Россеневский, есть ли у нее недостатки?

   - Как и у всего: есть.

   - Прям таки у всего? Ола-ла... - покачал головой человечек.

   - Идеальных вещей нет, - подтвердил я.

   - Истинно так! Позвольте замечание: не в вещах дело. Не так ли? Так ли? Поспорите? Согласны? Против?

   - Именно так. А вы? Не согласны?

   - Я, как представитель иного поколения, имею четкие и твердые понятия. Сложные и запутанные, многослойные и подправленные, измененные и утвержденные. Улавливаете?

   - То есть вы, мистер Крушивец, хотите сказать, что ваши убеждения зависят от сиюминутного настроения? Подправленного?

   - Эрз Мы, Эрз Мы! - замахал лапками Крушивец. - Старит, молодой человек, старит такое обращения. Вас - мужает. Меня - старит. Дед, прадед, прапрадед, прапрапра...

   - Понял! Извините, - с трудом прервал словоизлияние.

   - Убеждения - как шкатулка. Сегодня вы положили одно, завтра другое, через год... ола-ла... сколько накопилось! Тянетесь достать одно - и что? Находите, да? А не тут-то было! Опись, понимаете ли, затерялась. Где оно? Убеждение. Убеждение? Где? То оно? Или то оно? А?

   Не зря гномы нахваливают свои древние традиции. Чем дальше - чувствую, - тем меньше останется понимания. Будь хоть трижды адекватным и внимательным, разобраться в волне "Горной слезы" можно лишь воспользовавшись услугами крутого дешифровщика. Парочкой хороших подходов, тарелочкой другой салатика...