Евразийство и Россия: современность и перспективы - Внутренний Предиктор СССР (ВП СССР) Предиктор - Страница 15

В действительности — объективна Жизнь, а научное знание — это субъективные интерпретации объективного течения разнородных явлений Жизни.

Т.е. научное знание только отчасти объективно, но оно же отчасти и субъективно, т.е. обусловлено:

· прежде всего — личностной культурой чувств, внимания, мышления его разработчиков, которая, в свою очередь обусловлена:

O генетически заложенным потенциалом их личностного развития, включающим в себя две составляющие (потенциал развития организма как такового + духовное наследие, т.е. генетически запрограммированное право доступа к информации определенных родовых эгрегоров;

O возпитанием в семье;

O общим развитием и характером культуры общества и субкультур соответствующих социальных групп.

Вследствие этого научное знание неизбежно несёт в себе некоторые неточности, но может нести в себе и заведомые ошибки. Это одинаково характерно как для естественно-научного знания, так и для гуманитарного, включая и социологическое, с тою лишь особенностью, что субъективизма и его неадекватных Жизни следствий (ошибок и неточностей) в гуманитарном знании и социологии накапливается больше и они более устойчивы в преемственности поколений, нежели в естествознании.

Что касается неточностей, то в одних обстоятельствах применения научного знания результат применения некритичен к ним, а в других обстоятельствах эти же неточности могут снизить качество получаемого с помощью научного знания результата вплоть до полной его неприемлемости. Ошибки же обрекают на заведомый неуспех применения так называемого научного знания.

Пример ошибки, которую «неоевразийство» интегрировало в себя, не заметив этого, мы привели ранее, показав ключевые моменты несостоятельности, начиная со второй половины ХХ века, применения «теории пассионарности» Л.Н.Гумилёва к задачам этно-политической прогностики.

А вот что касается неточностей, то неточность и некоторая целесообразность во многих случаях образуют взаимно дополняющую друг друга пару. В науке это касается, прежде всего, разного рода социологических теорий, которые имеют дело с человеческим субъективизмом и сами выражают человеческий субъективизм. При этом в практической политике неточности и умолчания публичных социологических теорий (политических, экономических, психологических) реально являются средством защиты осуществления целей, достижению которых подчинена деятельность других людей на основе теоретически не формализованных навыков, «ноу-хау» и других теорий — для более или менее узкого круга лиц, которые в обществе публично не обсуждаются, но при случае целенаправленно порочатся, осмеиваются или замещаются заведомо вздорными мистификациями [49] (всё это — средства защиты монополии узкого круга лиц на пользование этими теориями).

По отношению к обрывкам экономических теорий, которые идеологи «неоевразийства» понатаскали в свою «политико-философскую» систему, сказанное означает, что все они предназначены для решения частных задач в русле глобальной политики «атлантизма-мондиализма» и в них нет ничего такого, что могло бы лишить власти заправил библейского проекта порабощения всех над экономикой уже подвластных им регионов планеты и лишить их средств порабощения других регионов, население которых мечтает возпроизвести у себя так называемый «западный образ жизни», его концепцию прав человека и форм государственного правления и ведения бизнеса как основы экономического благополучия [50].

То же касается и интеграции “традиционалистской философии” в «неоевразийство». Все философии можно разделить на два класса:

· Одни прямо задаются вопросом о многовариантной прогностике будущего с целью выбора наиболее предпочтительного варианта для осуществления его в жизни и из них некоторым образом проистекают и развиваются в той или иной форме:

O методология познания Жизни [51] и

O достаточно общая теория управления [52].

· Другие философии вопрос о предсказуемости тщательно обходят стороной и на некоторое количество более или менее достоверных интуитивных догадок и фактов громоздят тома кабинетного словоблудия, не применимого к выявлению и разрешению реальных проблем общества. О неадекватности Жизни этих философий и их представителей К.Прутков сказал так: «Философ легко торжествует над будущею и минувшею скорбями, но он же легко побеждается настоящею [53]» (К.Прутков, “Плоды раздумья. Мысли и афоризмы”, № 112).

Публичные философии исторического прошлого России и Запада, а также и разнородный “элитарный” философский «модерн» и «контрмодерн» (включая и «конспирологию» А.Г.Дугина) принадлежат ко второму классу, поскольку не содержат в себе методологии познания, соответствующей организации психики человека и нормальной для жизни личностной религии. Это и обрекает «неоевразийцев» на интеграцию в свою политико-философскую систему чужого, обращая их тем самым в «неоеврейцев»… — в смысле специфически запрограммированных зомби, адаптированных к особенностям «евразийской» (в определении географической локализации Н.С.Трубецким) региональной цивилизации — проводников библейского проекта порабощения всех.

Соответственно сказанному альтернатива пустышке-ловушке «неоевразийства» должна включать в себя:

· философию, несущую методологию познания, адекватную организации психике человека и его личностной религии как диалогу по Жизни человека и Бога вне какой-либо догматики и ритуалов;

· психологию личности и коллективов вплоть до культурно своеобразных обществ и человечества в целом, из которой были бы входы в педагогику (систему образования и самообразования вообще), в психиатрию и в криминалистику;

· достаточно общую теорию управления — достаточно общую в том смысле, что её понятийный аппарат и методология позволяют входить во все области деятельности общества и разсматривать возникающие в них задачи как задачи управления и самоуправления.

Всё это — в нашем понимании, обусловленном нашим субъективизмом, — наличествует в Концепции общественной безопасности в редакции ВП СССР, которая представляет собой открытую для дальнейшего инициативного развития всем и каждым платформу единения добросовестных людей вне зависимости от их произхождения и социального положения. И соответственно истинное развитие евразийства — это КОБ, а не «неоевразийство».

Внутренний Предиктор СССР

9 — 25 августа 2005 г.

[1] “Вехи” — сборник статей, вышедший в свет в 1909 г., в котором представители российской интеллигенции выразили свои мнения об итогах революции 1905 — 1907 гг. и политических перспективах. “Смена вех” — сборник статей, выпущенный в свет в 1921 г. в Праге представителями послереволюционной эмиграции, под впечатлением от революций 1917 г. и гражданской войны.

[2] Термин «концептуальная власть» следует понимать двояко: во-первых, как тот вид власти (если соотноситься с системой разделения специализированных властей), который даёт обществу ; во-вторых, как власть самой концепции (Идеи) над обществом (т.е. как информационно-алгоритмическую внутреннюю скелетную основу культуры и опору для всей жизни и деятельности общества).

В первом значении — это власть конкретных людей, чьи личностные качества позволяют увидеть возможности, избрать цели, найти и выработать пути и средства достижения избранных ими по их произволу целей, внедрить всё это в алгоритмику коллективной психики общества, а также и в устройство государственности. Все концептуально безвластные — заложники концептуальной власти в обоих значениях этого термина. Именно по этой причине в обществе концептуально безвластных людей невозможны ни демократия, ни права человека.