В поиске чудесного. Исцеление осознанностью - Дальян Элиза Мада - Страница 62

Я не противилась домашним обязанностям, но, сколько бы я ни работала, мачеха была всегда недовольна. Она часто на меня злилась, оскорбляла и била, а однажды даже угрожала меня убить. Если я плакала, она распалялась еще больше, и й научилась скрывать слезы. Однажды я пожаловалась отцу, что мачеха меня избила. Он извинился, сказав: «Доченька, что я могу сделать? Такова твоя судьба и моя тоже». Мне было обидно, что он не может меня защитить, но и жаль его. Я жалела его за слабость и больше никогда с ним об этом не говорила. Я стеснялась рассказывать посторонним, что меня обижают, а отец не может меня защитить. Я никогда и никому об этом не говорила, даже близким друзьям.

В детстве я умела читать настоящие мысли и эмоции людей, скрытые за их словами и действиями. Я ощущала недовольство, страдание и ревность мачехи, видела, как тяжело приходится отцу с его женами и как его тяготит необходимость делить меня между ними. Я знала, что он любит меня, но не умеет этого показать, так как хочет угодить мачехе и уберечь свой брак. Много раз мне хотелось сбежать из дому, но я знала, что в одиночку не выживу.

Я молчала, чтобы выжить, и заковала себя в толстый панцирь холодного равнодушия, из-за которого казалась безразличной и неприступной. Но внутри я терзалась от одиночества и бессилия. Часто я закрывалась в своей комнате и плакала, вспоминая бабушку. Сколько раз воспоминания о ее безусловной любви удерживали меня от самоубийства! Но как бы тяжело мне ни приходилось, я никогда не испытывала ненависти к своей мачехе и часто ухаживала за ней во время болезней.

ххх

Когда мне исполнилось шестнадцать, противостояние с мачехой завершилось. Последней каплей стали события, развернувшиеся перед самым окончанием школы: она собралась выдать меня замуж за человека, который был вдвое старше меня. Мачеха могла управлять мной, когда я была ребенком, но теперь я достаточно окрепла, чтобы не позволить ей определять мое будущее. Я хотела продолжить образование в университете и не собиралась превращаться в послушную жену совершенно чужого мне человека. Я сказала «Нет», и она попыталась вновь меня избить. Однако на этот раз я была готова к отпору: я сказала, что если она до меня дотронется, то получит сдачи. Почувствовав, что я не шучу, она отступила. Вскоре я ушла из семьи отца и перебралась жить к матери — ее семья тоже жила в Ереване. Отец с мачехой пытались пристыдить меня, взывали к моим чувствам, но помешать мне не смогли.

Новая жизнь с мамой, отчимом и двумя сестрами (у матери в новом браке родилась еще одна дочь) резко отличалась от прежней. Впервые после развода родителей я получила полную свободу и могла делать все, что захочу: ходить на вечеринки, посещать школьные кружки, приглашать к себе друзей и даже встречаться с парнем.

Я больше не занималась домашней работой и не присматривала за младшими детьми. У меня было достаточно времени на учебу. Я наслаждалась свободой и чувствовала себя так, будто мир вдруг раскрыл мне свои объятья. Я с радостью раскрывалась ему навстречу.

Свобода, которую я получила в материнской семье, пробудила во мне огромную жажду знаний. Я любила математику и физику, и потому вначале собиралась стать кибернетиком. Но мама посоветовала мне выучить английский язык и стать учителем, как моя двоюродная сестра. Чтобы угодить маме, я согласилась. Через три года моя сестра поступила на архитектурный факультет. Мне так понравились ее занятия, что я решила получить второе образование и тоже стать архитектором. В итоге я проучилась в институте семь лет: четыре года в педагогическом и три — в архитектурном.

х х х

В девятнадцать я начала встречаться с второкурсником архитектурного института. Очень скоро обнаружилось, что я беременна. Мы решили пожениться, хотя совершенно не представляли, во что ввязываемся. Поскольку встречались мы всего два месяца, нашим отношениям еще предстояло пройти проверку на прочность. Я отправилась к бабушке и сказала ей, что собираюсь замуж. Она была уже очень старой и с трудом узнавала окружающих, но меня она узнала сразу. Расспросила о маме и сестре, а потом с любовью благословила. Мы сидели рядом, держались за руки и пели.

Тогда я видела ее в последний раз. Через семь месяцев она умерла. Это случилось в тот день и час, когда родилась моя дочь. В течение трех дней после рождения у дочери были проблемы с пищеварением и стулом — такие же, как у бабушки перед смертью.

После рождения дочери на меня опять навалилось множество обязанностей. Мне приходилось убирать, стирать, мыть посуду, ходить за продуктами и готовиться к сессиям. Вдобавок ко всему, я должна была ухаживать за дочерью и выполнять обязанности жены. Муж помогал мне на кухне и с другой домашней работой, но он и сам был студентом.

К концу дня я просто валилась с ног и, добравшись до кровати, засыпала мертвым сном. Больше всего в браке меня тяготила необходимость выполнения супружеского долга в любое время, когда этого желал муж. Дочь и учеба были для меня тогда важнее всего, и я не испытывала никакого сексуального желания. Он не мог понять, что у меня нет ни сил, ни интереса. Из-за этого мы часто ссорились. Иногда мне было так плохо, что даже появлялись мысли о самоубийстве, но я быстро с ними справлялась, поскольку у меня просто не хватало времени на депрессию.

х х х

В тот год, когда муж окончил институт, я училась на четвертом курсе архитектурного. Дочери исполнилось четыре, а мне двадцать четыре. Мы решили уехать из Армении. У нас был выбор — иммигрировать в США или Канаду. Мы не слишком хорошо разбирались, чем отличаются эти страны, и я интуитивно выбрала Канаду, поскольку мне казалось, что за этой страной будущее. В октябре 1976 года мы приехали в Монреаль.

Культурный шок от переезда в чужую страну, где у нас не было ни работы, ни денег, поставил наш брак на грань распада. Через год мы развелись. Брак лишь отдалил меня от самой себя, и мне стало совершенно ясно, что семейная жизнь не для меня. Оказавшись матерью-одиночкой с дочерью на руках, я ощущала, что вновь получила свободу и теперь могу взять жизнь в свои руки. Меня очень выручило архитектурное образование: вскоре после развода я нашла работу дизайнера и смогла содержать нашу маленькую семью. Я старалась уделить дочери как можно больше времени и внимания и чувствовала себя виноватой, что не могу дать ей чуть больше.

И хотя мне было только двадцать пять, у меня стали появляться признаки хронической усталости, которая длилась много лет. Чтобы решить самые простые задачи, мне приходилось собирать все силы и полностью мобилизовываться. И хотя физически мне приходилось очень тяжело, эти испытания принесли мне много пользы, поскольку помогли ощутить иллюзорность этого мира и возродили во мне потребность познать себя.

Поиск

Зимой мы с дочерью часто ездили на озеро Бивер у подножия горы Ройял, где она каталась на коньках. Однажды я и сама решила покататься, но, едва ступив на лед, поскользнулась и упала на копчик. Нестерпимая боль вспышкой молнии пронзила все мое тело. Боль была настолько сильной, что мне показалось: останься я в теле еще секунду, и я сойду с ума. Я потеряла сознание. Следующее, что я помню, — я лечу по тоннелю. Он темный, но в нем очень спокойно. Я лечу в сероватой массе, которая меня обволакивает и поддерживает. Я знаю, что, хоть у меня и нет тела, я все еще существую. Это ощущение дарило мне восторг и блаженство. Внезапно я почувствовала, что меня втягивает обратно в тело. Открыв глаза, я увидела женщину, которая сильно била меня по щекам. Вокруг собралось множество людей. Они смотрели на мое неподвижное, распростертое на льду тело. Я закрыла глаза и, чувствуя себя так, словно зависла между двумя мирами, попыталась удержать то восторженное, блаженное состояние, которое только что пережила. Возвращаться мне не хотелось, но вдруг я вспомнила о дочери — ведь она останется совсем одна. Эта мысль остановила меня, и я не стала возвращаться в мягкий свет. В них я находила подтверждение тому, что где-то глубоко уже знала, но не могла выразить. В своих выступлениях, зафиксированных в семи тысячах часов аудио- и видеозаписей, изданных в 350 книгах и переведенных на более чем пятьдесят языков мира, он мастерски и с невероятной глубиной возрождает суть учений мастеров прошлого.