Очерки истории российской внешней разведки. Том 1 - Примаков Евгений Максимович - Страница 34

Консулу прежде всего указывалось на необходимость «раскрыть бразильцам, какие преимущества дает им торговля… и показать русским купцам всю пользу, которую они могут извлечь из торговли с Бразилией»[45]. Ему предлагалось также изучать бразильские товары, собирать информацию об условиях торговли (особенно привилегий, которыми пользовалась Англия, занимавшая на бразильском рынке практически монопольное положение), анализировать бразильское торговое законодательство и т. д. Рекомендовалось не пренебрегать «ни малейшими деталями». «Сведения, которые считались бы излишними в Европе, — говорилось в документе, — становятся важными в отношении Бразилии».

Одновременно консулу настоятельно предписывалось собирать данные о политическом и экономическом положении, причем не только в Бразилии, по и в Латинской Америке в целом.

Решительная настроенность канцлера Н.П. Румянцева на скорейшее развитие торговых связей с Бразилией насторожила англофильские круги России. Сильнейшее противодействие всеми доступными средствами оказывали этим планам могущественные силы в самой Англии и, естественно, в контролируемых ими проанглийски настроенных кругах, близких к португальскому двору. Им удалось сорвать выезд в Рио-де-Жанейро в качестве консула крупного российского коммерсанта польского происхождения Ксаверия Ивановича Лабенского, до этого являвшегося генконсулом России в Париже. Против него было распространено лживое обвинение в том, что он является «агентом» Наполеона. На этом основании португальский двор потребовал от России отмены назначения Лабенского.

Возникла срочная необходимость найти другого человека, что было не так-то просто сделать, учитывая не только требование соответствия кандидата ставившимся перед ним весьма сложным торгово-экономическим и политическим задачам, но и не в последнюю очередь то, что ему пришлось бы работать в самой отдаленной от России стране, в условиях, которые в тот период лишь с большой натяжкой можно было назвать цивилизованными.

Такой человек нашелся. Это был недавно принятый в российское подданство немецкий ученый-энциклопедист Георг Генрих (Григорий Иванович) фон Лангсдорф.

Узнав о планах развития отношений с Бразилией, Лангсдорф сам предложил свою кандидатуру на пост консула в Рио-де-Жанейро. Обосновывая свою просьбу, Г.И.Лангсдорф писал, что пробыл пять лет в Португалии, хорошо знает ее народ и язык, а также французский, немецкий, английский и русский языки.

Официальное назначение Лангсдорфа на должность российского консула в Бразилии состоялось летом 1812 года. В конце сентября того же года он с женой, военным моряком Н.Г. Рубцовым и прикрепленными к нему в качестве стажеров четырьмя юношами из российских торговых семейств (Ф. Душкин, Н. Танненберг, И. Горбунков и П. Кильхен) отправился на попутных судах в Рио-де-Жанейро, куда прибыл лишь в апреле 1813 года. Спутниками Лангсдорфа были работавшие по контракту художники — немец М. Ругендас и французы Э. Флоранс и А. Тоней, сделавшие много зарисовок.

К моменту прибытия Г.И. Лангсдорфа обстановка в стране стала более благоприятной для России. Во-первых, Россия к тому времени возобновила союзнические отношения с Португалией и Англией в войне против Наполеона. Во-вторых, по своим политическим взглядам Лангсдорф являлся убежденным монархистом, что также не могло не вызывать симпатий португальского двора. И, наконец, Лангсдорф был одним из довольно известных врачей своего времени, что имело немаловажное значение для условий Бразилии, где только в 1811 году из двенадцати высших государственных советников девять умерли, а двое из оставшихся троих страдали тяжелыми болезнями[46]. Большую роль играло и свободное владение Лангсдорфом португальским языком.

Все это обеспечило ему чрезвычайно любезный прием в Рио-де-Жанейро. Он быстро установил близкие отношения с министрами и видными сановниками, а также с членами королевского дома, не говоря уже о представителях дипломатического корпуса.

Главную свою задачу в точном соответствии с полученными инструкциями Г.И. Лангсдорф видел в глубоком и тщательном изучении бразильского рынка. В начале 1813 года в связи с англо-американской войной, возникли определенные затруднения с поставками в Бразилию товаров как из США, так и из Англии. Для расширения сбыта в этой стране российских товаров открылись благоприятные перспективы. Г.И. Лангсдорф в этой связи собрал конспиративно и направил в департамент внешней торговли Министерства финансов России практически полный список иностранных судов, посетивших Рио-де-Жанейро в январе — апреле 1813 года, с указанием времени прибытия и отправления судна, его названия и класса, фамилии и имени капитана, характера груза, порта отправления и назначения, времени нахождения судна в пути, грузополучателя (в Бразилии).

Не ограничиваясь этими данными, Лангсдорф на основании имеющейся у него информации, полученной от капитанов судов, бразильских и иностранных купцов, произвел расчеты и сделал рекомендации относительно наиболее целесообразных сроков выхода в плавание к берегам Бразилии русских торговых судов из балтийских портов, с тем чтобы они могли воспользоваться как благоприятной погодой, так и эскортом английских военных кораблей (от Портсмута до Рио-де-Жанейро), что было немаловажно для безопасного плавания, а также сроков выходов в обратное плавание и маршрутов. Консул давал одновременно рекомендации по номенклатуре, качеству и другим детальным характеристикам товаров, которые следовало везти в Бразилию[47].

Англия в начале развития русско-бразильской торговли относилась к этому процессу сравнительно терпимо, рассматривая эти отношения как определенный удар по наполеоновской «континентальной блокаде». Но, когда победа над Наполеоном фактически была одержана, англичане начали предпринимать значительные усилия, чтобы сохранить свое монопольное положение на бразильском рынке. Вот почему Лангсдорф пристально следил за деятельностью в Рио-де-Жанейро английских представителей и регулярно в закрытой переписке информировал российское правительство о бразильско-английских отношениях и их влиянии на связи России с Бразилией..

Для более внимательного изучения всех деталей англо-бразильских отношений Лангсдорфу удалось, преодолев немалые трудности, пристроить прибывших с ним в Рио-де-Жанейро консульских учеников в ведущие английские фирмы. Судьба этих молодых людей сложилась по-разному, но один из них — Петр Петрович Кильхен — стал впоследствии известным коммерсантом и дипломатом. В 1818 году он был назначен российским вице-консулом в Бразилии, прослужил там до 1831 года и принес немалую пользу России своей информацией о положении в этой и прилегающих латиноамериканских странах.

В мае 1815 года в Рио-де-Жанейро прибыл поверенный в делах России Алексей Васильевич Сверчков, принявший от Лангсдорфа дипломатические обязанности, которые он исполнял в отсутствие официально назначенного посла России.

Умный и образованный человек, А.В. Сверчков обладал спокойным и уравновешенным характером, легко сходился с людьми и умел расположить их к себе. Эти качества помогли ему быстро обзавестись, с помощью Г.И. Лангсдорфа, нужными связями в правительственных кругах Бразилии, верно оценить обстановку при португальском дворе и активно включиться в сбор политической информации.

Сверчков пользовался доверием и уважением у самого короля Жуана и его жены — испанской принцессы Карлотты-Хоакины, несмотря на смертельную ненависть царственных супругов друг к другу. Алексей Васильевич нередко приглашался на такие придворные церемонии и приемы, где вообще был единственным иностранцем. Все это позволяло ему получать информацию о политике королевского двора «из первых рук» и сообщать наиболее важные сведения российскому правительству.

В частности, А.В. Сверчков подробно информировал Петербург о подготовке Бразилии к вторжению на Восточный берег (ныне Уругвай). «Эта экспедиция, кажется, совершается в секрете от мадридского двора и от Лондона»[48], — писал он Нессельроде 20 мая (1 июня) 1816 г. Сверчков весьма точно предсказывал и конечный неудачный исход этой военной экспедиции; «Даже если предположить, что португальские войска захватят всю территорию, расположенную вдоль Рио-де-Ла-Платы, между Восточным мысом и колонией Сан-Сакраменту, что весьма вероятно, то этому правительству с такими небольшими силами будет очень трудно оставаться хозяином земель, где все население военизировано, особенно если этому воспротивятся Испания и Англия»[49].