Виктор Цой - Калгин Виталий Николаевич - Страница 15

По словам Алексея Рыбина, когда Марьяна появилась в жизни Цоя, Виктор назвал ее полноправным членом группы «КИНО» — но не в качестве администратора (администратором тогда был Рыбин), а в качестве гримера (действительно, есть фото, где Марьяна накладывает ему грим), костюмера (в начале деятельности группы «КИНО» она приносила из цирка, в котором работала, какие-то невероятные костюмы для сцены) и художника (Марьяна неплохо рисовала и помогала Виктору оформлять обложки для альбомов).

ВРЕМЯ ТВОРЧЕСКИХ РАЗНОГЛАСИЙ

Еще до записи и выхода альбома «Сорок пять» у молодой группы появились собственные поклонники. Во время одного из «квартирников» на Петроградской стороне Виктор и Алексей познакомились с Владиком Шебашовым, который стал первым официальным фаном группы «КИНО».

Алексей Рыбин: «После новогодних московских домашних концертов у нас состоялся маленький домашний концертик в Ленинграде — в какой-то из бесчисленных мансард Петроградской стороны, и публика опять была в восторге, публика взрослая, серьезная, какие-то режиссеры, художники, богема, одним словом. Это было то, что нам нужно, — приятно было иметь дело с образованными людьми, да мы и понимали, что только они могут помочь нам расти — в конечном счете и устройство концертов, и аппарат, и всё остальное могли пробить только личности, так или иначе имеющие вес в официальной культурной жизни страны — подполье уже явно стало несерьезным и несостоятельным способом существования. Я не помню, кто устраивал этот концертик на Петроградской, но там у нас появился первый официальный фан (поклонник), не принадлежащий к кругу наших друзей. Друзьям-то тоже все нравилось, но друзья есть друзья, а тут незнакомый крепкий молодой человек с мутными глазами и красным носом так прямо и заявил нам: “Я ваш первый официальный фан. Запомните это. Когда станете знаменитыми, говорите всем, что ваш первый официальный фан это я — Владик Шебашов”»[105].

Чуть позже Шебашов (ныне это преуспевающий писатель, скрывающийся под псевдонимом Борис Карлов) выступит организатором нескольких квартирных концертов.

По воспоминаниям Алексея Рыбина, весной 1982 года у них с Цоем совершенно отпали последние сомнения — быть или не быть группой, имеет ли смысл исполнять песни Цоя в таком виде, в каком они были, — они уже стали группой.

Время шло, и чем дальше, тем больше сдавал свои позиции ленинградский помпезный рок 1970-х.

Александр Аксенов: «В общем, 1981-й и половина 1982 года в Питере прошли в некоем панк-перфомансе, то есть в содружестве определенных людей, как сейчас говорят, в тусовке музыкантов, художников, которых объединяла любовь к панк-року и неприятие не столько окружающей действительности, сколько андеграунда действительности. Мы откровенно насмехались над Ленинградским рок-клубом, потому что там все были волосатые, мрачные, а мы были веселые и, естественно, коротко стриженные… И ходили в невероятных нарядах, из-за которых постоянно попадали в милицию…»[106]

К середине 1982 года питерские панки утратили большую часть абсурдного юмора и стали более брутальными, натуралистичными и подпольными. Если сначала люди в сером не врубались в расклад — панки одевались, как все, только еще хуже, что в СССР было в порядке вещей, — то после того, как они перешли на разноцветную кожаную рвань, цепи, булавки и поднятые портвейном дыбом волосы, внутренние органы к 1983 году смекнули, что здесь дело нечисто. А поскольку в арсенале панк-развлечений были дестрой и вандализм городского пейзажа, акты дефекации на улицах, беготня по помойкам и селф-дистракшн при помощи различного рода химии плюс употребление всевозможных доступных допингов — менты принялись винтить всех без разбора по любому поводу.

«КИНО» постоянно репетирует, посещает всевозможные тусовки и, несмотря на панковское прошлое, активно начинает позиционировать себя «новыми романтиками».

Дмитрий Бучин: «Году в 1982-м я как-то приехал в гости к Гене Зайцеву, отцу всех ленинградских хиппи, а у него уже были гости. На полу сидели два каких-то молодых парня, и играла музыка. Неплохая довольно-таки музыка. Спрашиваю, а что за группа играет? Гена мне и говорит, а вот эти парни и играют. Цой и Рыба. Дуэт. Им Гребенщиков помогал записываться, и у них получилось… Вот так и познакомились…»[107]

В апреле 1982 года руководство рок-клуба предложило «КИНО» выступить в концерте молодых групп. Цой с Рыбиным решили не терять такую возможность и с помощью музыкантов группы «Аквариум» на сцене рок-клуба было успешно исполнено семь песен.

Андрей Крусанов: «Еще со времен “Гарина…” Цоя милостиво опекал БГ — раз или два “Гарин…” выступал в паре с “Аквариумом”, а потом и сольно, на “квартирниках”, а когда весной 1982-го “КИНО”, где на тот момент в постоянном составе числились лишь Цой и Рыба, появилось на сцене рок-клуба с полуэлектрической версией старой акустической программы, подыгрывали этому неведомому дуэту, обеспечивая “наполненный” звук, музыканты того же “Аквариума”: Файнштейн-Васильев и Дюша Романов. На этом, по сути, первом своем полноценном концерте “киношники” решили дать волю артистической фантазии, как они ее на тот момент понимали: разутый, густо залепленный гримом “Рыба” бегал в белых носках по сцене с гитарой наперевес, Дюша в широкополой шляпе остервенело бил по клавишам, Фан с басом был подчеркнуто деловит и сосредоточен, однако не мог утаить лукавую улыбку, за ударника с механической меланхолией работал никогда не использовавшийся доселе в концертной практике питерских рокеров ритм-бокс. Цой, как пригвожденный, непоколебимо стоял у микрофона, позволяя себе лишь нарочито резкие жесты (романтично — а он сознательно предъявлял себя миру в образе неоромантика — вспархивали кружевные манжеты) и демонстрацию мужественного, тоже изрядно подкрашенного театральным гримом профиля. Последним номером в программе был “Битник”. И тут на сцену, как и остальные, в нарядах из тюзовской костюмерки (Рыба работал в ТЮЗе монтировщиком сцены, отсюда и экипировка) вышли Гребенщиков, бьющий в повешенный на шею огромный барабан, и Майк с гитарой, чтобы спеть этот забойный номер вместе с Цоем. И они его спели. В довершение карнавальной картины из-за кулис выскочил деятельный Панкер с саксофоном (в барабанах он к тому времени разочаровался) и разыграл пантомиму: он не мог выдавить из гнутой железяки ни одного чистого звукового пузыря, но, извиваясь всем своим крупным телом, раздувал щеки зверски и вполне убедительно. Разумеется, после такой звездной поддержки публика запомнила “КИНО” надолго. Так, на плечах Гребенщикова и Науменко, Цой эффектно въехал в славный пантеон питерского рока»[108].

Жизнь продолжалась. Наступило лето…

Алексей Рыбин: «Однажды Майк, вернувшийся из Москвы, между стаканами сухого сообщил, что “познакомился с настоящим мафиозо”. Собутыльники, в числе которых находились мы с Цоем, поохали, поахали, позавидовали и продолжили выпивать. Никто из нас не знал, что вскоре с этим “мафиозо” столкнемся и мы…»[109]

Этим «мафиозо» был Александр Липницкий — человек, по словам Алексея Рыбина, «сделавший для рок-групп из Ленинграда столько, что это сопоставимо с тем, что сделали для себя сами эти группы».

Летом молодые музыканты «КИНО» провели несколько концертов в Москве, в частности концерт у Александра Липницкого, на память о котором остались удачно сделанная запись и рассказы очевидцев…

Александр Липницкий, музыкант группы «Звуки Му»: «Жаркие дни лета 1982 года. “КИНО” уже гремит — альбом “45” успешно конкурирует в Москве с самим “Аквариумом”. 25 июля я устраиваю группе домашний концерт, пригласив московских художников и музыкантов. Хорошо накрытый стол стимулирует дуэт наших гитаристов, и песня “Лето”, на мой вкус, никогда не была так сильно спета, как в тот день.