Сокровище по имени няня - Спэнсер Кэтрин - Страница 19

— Конечно, — Элайс задумчиво смотрела на нее. — Но, дорогая, когда все устроится, нам надо поговорить.

— Хорошо, — согласилась Николь, опасаясь, что подруга Арлин что-то заподозрила. И если это так, надо ее убедить хоть на время сохранить эти подозрения при себе. — Томми ложится спать в семь. Когда он уснет, я буду у себя в комнате. Третья дверь налево от лестницы, следующая за детской.

— Отлично. Там мы будем наедине и сможем говорить без опасений, что нас подслушают. — А пока… — Элайс весело показала на необычайное движение на лужайке, — мальчик и собака что-то там натворили. Это не позволяет мне дольше задерживать вас.

Благодарная за отсрочку, хотя и временную, Николь заспешила к своим подопечным. Надо загнать их в дом. Наконец она обнаружила щенка на террасе возле кухни. Пирс крепко держал Красотку за ошейник. Но племянника нигде не было видно.

— Простите, — запыхавшись, пробормотала Николь. — Мне бы надо было не сводить глаз с Томми. Перед началом вечеринки мы проверили, что собака заперта в прачечной. Мне и в голову не приходило, что он решит ее выпустить.

— Вообще-то особого вреда не было. — Пирс нежно гладил уши щенка. — Я бы не возражал, чтобы она осталась здесь. Но она начала носиться как угорелая и мешать людям. Том сейчас в доме ищет ее поводок.

Николь могла только представить, как отреагирует на новость Луиза.

— Знаете, Пирс, мисс Трент права. Это очень элегантная компания. Я не уверена, что щенок уместен в такой обстановке.

— Я и сам не был уверен, — признался Пирс, — но Том убедил меня. — Он поднял голову. В голубых глазах вспыхнуло насмешливое недоумение. — Когда я предложил вернуть ее в прачечную, Том обиделся. Откровенно говоря, я бы согласился, чтобы Красотка танцевала в середине накрытых столов, лишь бы Том успокоился.

— Я опасалась, что такое может случиться. — Николь старалась не замечать, как его взгляд ласкает ее. Яркое безмолвное напоминание о тех минутах, когда она была с ним ночью наедине. И никаких свидетелей близости, кроме взошедшей луны. — Такое событие, как вечеринка в конце длинного, жаркого дня, — это слишком для четырехлетнего малыша. Он не может сохранить равновесие.

— А как вы, Николь? — ласково спросил Пирс. — Ваше равновесие в порядке?

Под его пронизывающим взглядом у нее начали подгибаться колени. Нет, воздух так внезапно наэлектризовался не от любви, убеждала себя Николь. Это неприкрашенная похоть. Она специально выбрала это слово. Оно бросало грязную тень на эмоции, бушевавшие между ними.

— Моего равновесия хватит, чтобы утихомирить Томми. Вам лучше бы оставаться с гостями, а заботу о малышах поручить мне. Ведь в конце концов для этого я здесь.

— Я бы так и сделал. Но вы были погружены в разговор с Элайс Холт. И я выбрал легкий путь — занялся этим сам. — Неожиданно Пирс взял ее за руку. Прикосновение вызвало горячую волну, залившую ее от макушки до ног. — И только справедливости ради, Николь: вы здесь потому, что я хочу, чтобы вы были здесь. Пожалуйста, разве мы не можем забыть безобразную сцену вчера в библиотеке? Вы должны знать, что я ценю вас гораздо выше, чем можно выразить в долларах, за то, что вы принесли в жизнь Томми. И в мою.

Голос звучал так искренне. Как легко поверить, что он имел в виду больше, чем сказал. Что она нужна ему, что он хочет ее. И это никак не связано с Томми. Но могла ли Николь убедить себя в этом?

Беда в том, что все возвращалось к Томми. И в таком смысле, о каком Пирс, вероятно, и не догадывался. У Николь возникло чувство, будто она тонет. Тайна могла быть раскрыта каждую минуту. Рано или поздно Пирс поймет, что его с самого начала водили за нос.

Будет ли тогда ему нужно ее общество? Захочет ли он поверить, что она не намеренно соблазняла его, чтобы добиться собственных целей? Если бы она тогда не согласилась пойти с ним к бассейну… Если бы не надела проклятый соблазнительный купальник…

Воспоминание о прошлых ошибках вызвало у нее невольный вздох. Пирс не правильно его истолковал и, притянув ее ближе, поцеловал руку.

— Николь, сегодня вы выглядите очаровательно. Я хотел сказать об этом, увидев, как вы спускались по лестнице.

Внимание Николь привлекло движение за спиной Пирса в увитой плющом беседке. Там стояла Луиза и наблюдала за ними. Платье изумрудного цвета сливалось с листвой. Выражение лица не выдавало ее чувств, но руки сжались в кулаки.

— Пирс, вас ждут гости. Возвращайтесь к ним. — Николь поспешно высвободила руку. — Оставьте Красотку мне.

Он нахмурился и собрался возразить, но она не дала ему на это времени. Забрав щенка, Николь исчезла в кухне. Уже двадцать минут седьмого. Меньше чем через час ей предстоит встреча с Элайс Холт.

Выпрямившись, Пирс помассировал участок спины, где время от времени давало о себе знать старое ранение.

Черт, в такие минуты он особенно скучал по флоту. Нет, ему не нравилась война. Но по сравнению с гражданской жизнью морская служба казалась простой и понятной. Существуют правила, их твердо придерживаются. И никаких скрытых смыслов, никакой двойственности, никаких трудноуловимых сигналов. Общение прямое и открытое. Он понимал мужчин. Понимал, как работает их разум.

Женщины поражали его.

Он получил свою долю женщин, но никогда не устанавливал с ними тесных связей. И в некотором смысле испытывал облегчение, когда возвращался из отпуска на корабль, в жизнь, по сути свободную от женского вмешательства. Любовь не входила в его планы. Он оставлял ее на более подходящее время.

Неожиданно оказавшись отцом четырехлетнего мальчика, Пирс полагал, что, наняв няню, облегчит жизнь всем. Господи, какой же он был дурак! С той минуты, как Николь вошла в дом, она не принесла ему ничего, кроме сложностей.

Он не понимал ее. Не мог наладить контакт. Она перевернула вверх дном его упорядоченную жизнь. И несмотря на это, оставалось проклятущим фактом, что он радовался каждой минуте досады, которую она вызывала у него.

Он обнаружил, что следит за ней. Шпионит за ней, когда она возится с Томом. Его потрясает терпение и нежность Николь. Он дошел до того, что размышлял, какой же она будет с собственным ребенком. Малышом. Его малышом. Этот образ проник в сознание и так очаровал Пирса, что ему не удавалось стереть семейную картину. Она так противоречила тому, чего он ожидал, когда брал ее на работу, что невозможно понять, как все случилось.

Пирс долгие дни мучился, анализируя новые для него чувства. Боялся довериться им. Он влюбился в нее? Или это только желание? Ведь прожил он тридцать пять лет, не думая о женитьбе! Неужели за месяц или два он так переменился?

Нет. Это гораздо больше, чем простое увлечение. Надо смотреть в лицо фактам. При всех своих недостатках Пирс гордился тем, что всегда поступал честно. Он не понимал и не терпел обмана ни в себе, ни в других.

— Ох, слава Богу, я так давно ищу тебя и наконец-то нашла! Ты весь покрыт собачьей шерстью.

Грубое вторжение на террасу Луизы напомнило, что Николь не единственная сложность. Рано или поздно придется внести ясность в отношения с Луизой.

— Она теперь всюду, Луиза. — Он подавил вздох. — У нас в доме живет собака. А что привело тебя сюда? Обычно ты не часто заглядываешь на кухонную террасу.

— Я только что объяснила, что искала тебя. — Она вытерла нос платком. — Ты не очень общителен, Пирс. Наши гости удивляются, что они сделали, почему ты прячешься от них.

Твои гости, Луиза, раздраженно подумал он. Пирс не мог бы назвать имен и половины лиц, которыми кишел его дом.

— Милый, разве тебе не было весело? — Она взяла его под руку и томно посмотрела в глаза. — Ты, кажется, немного не в форме.

Его так и подмывало сказать, что он не может дождаться, когда кончится вечер. Но Пирс сдержался. Она так много работала, чтобы добиться успеха. И главное, чтобы показать ему, как она для него старалась.

Неделю назад он, наверно, с большей терпимостью, если не с большим энтузиазмом, смотрел бы на ее старания. Но за последнюю неделю произошло многое. В нем росло чувство к Николь. Кульминацией стал тот вечер, когда они любили друг друга. И это все изменило.