Сокровище по имени няня - Спэнсер Кэтрин - Страница 10

— Мне неприятно уходить, когда он так расстроен.

— А мне неприятно спорить с вами, когда я уже по уши влез в это дело. Я пытаюсь найти с ним общий язык! — гаркнул Пирс.

Николь все еще колебалась. Сердце щемило от громкого плача Томми.

— Идите! — приказал Пирс. В глазах буря.

Мне некуда идти, хотелось ей крикнуть. Все, кем я дорожу, здесь. Это вы и Томми.

Но, конечно, она ничего не могла сказать. Точно так же, как не могла прижаться к его сильным мужественным плечам и раскрыть правду.

Николь направилась к дому. За спиной раздавались крики Томми. Но когда она поднялась в свои комнаты, то с облегчением отметила, что в саду уже стояла тишина.

Николь осторожно отогнула угол шторы и выглянула. Пирс и Томми сидели на траве лицом друг к другу. Пирс что-то говорил, а Томми слушал. Ее должно бы это порадовать. Но Николь почувствовала себя брошенной.

Николь оказалась в центральном парке Морнингсайда, где летом каждую субботу и воскресенье проходила ярмарка под открытым небом. Она занимала огромную территорию, включающую берег под тенью тополей и широкий зеленый луг.

Николь тянуло к ярмарке, как цветок к солнцу. Пирс был прав, настаивая, чтобы она воспользовалась свободным временем. Ей необходимо побыть с людьми. Счастливыми, незнакомыми людьми, с которыми не надо всегда быть настороже.

Голоса, музыка, движущаяся толпа напоминали ей, что кроме дома Пирса есть мир. Что печаль теснится, уступая место радости жизни. Как давно она не смеялась и не танцевала просто ради веселья! Хотя Николь и наслаждалась близостью к Томми, в доме Пирса груз обмана всегда давил на нее. Постоянно напоминал о трагической причине, толкнувшей ее на ложь.

Она нашла палатку с летними платьями, выбрала одно, ярко-коралловое, и примерила его в специальном уголке, отгороженном у стены брезентовой палатки двумя шторами, натянутыми на проволоку. Там на плечиках для пиджаков висело зеркало. Ей понравилось, как сидит на ней платье, и она купила его и еще одно, с синим павлиньим рисунком.

На соседнем прилавке она обнаружила виниловый фартук с нагрудником и напечатанным рисунком Ренуара. Конечно, Жанет ему обрадуется. И торговец убедил ее, что без терки для мускатного ореха, работающей на батарейках, кухня неполна.

Николь стороной обходила прилавки с игрушками. Искушение завалить Томми подарками слишком велико, но рискованно. Наверное, тетям баловать племянников дозволено, а няни должны знать правила. И все же она купила для него полосатую рыбу из папье-маше, недорогую, яркую и веселую.

Когда солнце зашло за деревья, приступы голода направили ее к ресторану в конце мола. К несчастью, не ей одной пришла в голову эта мысль.

— Я могу предложить вам столик не раньше чем через десять минут, — сообщил мэтр. — Но если хотите, можете посидеть в холле и что-нибудь выпить.

Она редко бывала в баре и никогда не пила одна. Но карнавальная атмосфера оказалась заразительной.

— Почему бы не выпить, — сказала она и попросила вина.

Холл был просторный и прохладный, с множеством растений в кадках, с окнами от потолка до пола, смотревшими на море. Плетеные кресла выглядели глубокими и удобными, музыка звучала тихая и успокаивающая.

Экран из растений отгораживал ее столик. Она сняла босоножки, вытянула ноги и, потягивая вино, наслаждалась музыкой. Потом она побалует себя хорошим обедом, а когда наступят сумерки, проскользнет в дом и ляжет спать в свою постель. А Пирс ничего не узнает.

Николь прислонилась головой к высокой спинке кресла и завороженно наблюдала за бесконечными накатами прилива.

Можно даже и вздремнуть. Видит Бог, она неважно спала прошлую ночь. И вдруг кто-то споткнулся об ее ноги.

— Прошу вас, извините! — воскликнула женщина и потом почему-то тихо прошептала:

— Ох!

Выпрямившись в кресле, Николь увидела женщину, на бледном лице которой сверкали изумлением темные глаза. Рукой она зажимала рот, сумочка упала на пол, а ее содержимое рассыпалось у ног.

Незнакомка уставилась на Николь. Николь уставилась на незнакомку. И в течение секунды время будто остановилось, точно не знало, бежать то ли вперед, то ли назад. Затем потрясенная женщина взяла себя в руки.

— Ох! — слабо произнесла она. И снова:

— Ох! Прошу прощения! На мгновение мне показалось, что вы другой человек. Очень дорогая мне подруга… Что-то в вашем лице, когда вы спали. Простите, что я разбудила вас.

— Я не спала, — улыбнулась Николь. — Просто дала отдых глазам. Я тоже прошу прощения, что оказалась не тем человеком, которого вы ожидали увидеть.

— Вы и не могли быть ею. Моя подруга… — Женщина сглотнула, нагнулась и достала из сумочки платок. Потом посмотрела на Николь. — Да, Арлин погибла в автомобильной катастрофе. Всего три месяца назад.

Николь застыла от ужаса.

Женщина опустилась в кресло рядом.

— Простите. Я не подумала, что мои слова могут быть такими страшными. Просто меня это потрясло. Вот и все. На мгновение я почти забыла… — Она с виноватым видом пожала плечами. — Наверно, вы думаете, что я сумасшедшая.

— Нет, — мертвым голосом пробормотала Николь. — Совсем нет. Очевидно, вам очень не хватает вашей подруги.

«Вашей подруги, чье имя Арлин, и на секунду вы подумали, что я похожа на нее!»

Как Николь хотелось все рассказать этой женщине! Они могли бы утешить друг друга.

— Она была для меня как сестра. — Женщина вздохнула и откинулась на спинку кресла.

«Но она была не вашей сестрой, она была моей сестрой!»

— Мне так жаль.

— Могу я угостить вас вином? — Женщина показала на графин с вином, расплескавшимся по столу. — Я бы выпила и сама, а в вашем, боюсь, ничего не осталось.

— Благодарю вас, нет. — Надо бежать. Быстрее, пока она еще владеет собой. Кто бы мог ожидать, что она встретится с подругой Арлин? А если эта женщина заметила сходство, то кто будет следующим? — Мне правда пора идти.

— Ну тогда спасибо, что не заставили меня чувствовать себя полной дурой. И кроме того, вообще-то вы совсем не похожи на Арлин. Не знаю, что навело меня на мысль о сходстве… — Она внимательно разглядывала Николь. — Может быть, рот. У Арлин тоже была очаровательная улыбка.

Николь еле сдерживала панику. А тут еще неожиданно появилась официантка и сообщила, что столик готов.

— Я передумала, — сказала Николь. — Боюсь, что я не могу задержаться.

— До свидания, — крикнула подруга Арлин вслед Николь, когда та собрала свои покупки и направилась к выходу. — Может быть, мы еще как-нибудь встретимся.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Николь снова шла по ярмарке. В голове все смешалось. Скорей к машине и подальше от места, где чуть не разразилась катастрофа.

Жалобный вопль остановил ее. Николь увидела щенка, уползавшего под стол, к ножке которого он был привязан на длинной веревке. Прохожий наступил ему на переднюю лапу, и щенок с несчастным видом держал ее на весу.

И тут Николь сделала две ошибки.

Первая — просто дурацкая. Она нагнулась и стала утешать щенка. Одни ноги и хвост, и мягкая, теплая шерсть медового цвета.

Вторая — фатальная. Она вступила в разговор с бессердечным владельцем. Из пикапа, припаркованного возле соседнего прилавка, вышел мужчина.

— Вас интересует собака? Она недорогая.

И только тут Николь заметила плакатик, прикрепленный к столу. «Продается десятинедельный золотистый ретривер. Без родословной».

Щенок смотрел на Николь самыми печальными глазами, какие она видела в жизни.

Почему она не покачала головой и не пошла дальше? Почему взяла на руки этот трогательный комок шерсти и позволила ему прижаться к ней? Почему она не нашла ничего разумного и здравого, кроме слов:

— Она очаровательна. Как вы можете расстаться с ней?

— У меня и без нее хватает ртов. — Мужчина кивнул на женщину, стоявшую сзади. Одного ребенка она прижимала к бедру, а другой цеплялся за юбку. — Если я не продам щенка… — Он провел грязным пальцем по шее.