Вечный человек - Богат Евгений Михайлович - Страница 1

Евгений Михайлович Богат

Диалоги. Портреты. Размышления

Несколько слов об этой книге

Книга Евг. Богата называется «Вечный человек». С не меньшим основанием ее можно было бы назвать «Размышление».

Умение думать, размышлять — великий дар, которым обладает человек. Но назвав его великим, я тем не менее не склонен относиться к этому дару, так сказать, однозначно.

Случается, что размышление является заменой действия, правда, в этом случае его следовало бы назвать созерцанием.

Может быть, и минуты созерцания закономерны для человека, но только минуты. Потому что подлинный Человек — это человек действия. Для такого человека мало созерцать виденное или даже удивляться ему. Для него и размышление — это действие, поскольку, анализируя, проникая в глубь явления, он не просто констатирует факты или чувства, восхищаясь ими или удивляясь им, но обязательно ведет бой.

Потребность в размышлении в нашем современном советском обществе очень велика.

Думаю, что это объясняется двумя причинами. Первая из них постоянна: люди, строящие новый мир, не могут не стремиться к осмыслению своей созидательной деятельности. Вторая причина тесно связана с определенным историческим периодом, в который мы живем.

Я имею в виду научно-техническую революцию. Если в прошлые века периоды между великими открытиями исчислялись долгими десятилетиями, а то и столетиями, то в последние тридцать лет они посыпались, точно из рога изобилия.

Теперь уже общеизвестно, что эта революция открывает необозримые перспективы в деле развития человеческой культуры. Но она же несет в себе потенциальные возможности разрушения.

Знаменитый французский физик Луи де Бройль писал: «Огромное увеличение нашего могущества требует от человека и большей ответственности. Сегодня моральная проблема приобретает гораздо большее значение, чем в прошлом».

Может быть, читатель, который лишь торопливо ознакомится с содержанием книги Евг. Богата, прочтя все мною сказанное, спросит: «Но разве автор пишет о науке и технике? Разве он исследует проблемы этики ученого? Разве его предметом не являются обычные человеческие взаимоотношения?»

На это я отвечу следующее.

Подождите. Не торопитесь. Да, вы правы, поскольку проблемы, исследуемые Евг. Богатом, не всегда прямо связаны с научно-технической революцией и с теми обусловленными ею явлениями в духовной жизни нашего общества, которые, так сказать, лежат на поверхности.

И тем не менее книга Евг. Богата более чем актуальна. Потому что все входящие в нее «размышления» посвящены проблемам морально-этическим и темой их в конечном итоге является отношение человека к другим людям, к окружающему его миру.

При помощи столь элементарного орудия труда, как лопата, можно эгоистически зарывать в землю, скрывать от людей бесценный клад, но этой же лопатой советский человек в начале тридцатых годов рыл котлованы для будущих строек коммунизма. Говорю об этом, чтобы подчеркнуть важность того, в руках какого человека сегодня находятся великие открытия современности, потому что они могут помогать созиданию, но они же могут стать орудием разрушения.

В лучших своих «размышлениях» Евг. Богат раскрывает для нас характер современного советского человека. Этот человек встает со страниц книги как личность мыслящая, добрая в конечных своих устремлениях. Вечный человек, говорит читателю автор книги, — это ты сам. Это ты, если в тебе живет боец, если в душе твоей горит неугасимый огонь, зажженный великими мыслителями и борцами за лучшее будущее человечества. Книга ратует за творческое отношение человека к окружающим его дарам природы и достижениям технического прогресса. И вместе с тем она борется против мещанско-потребительского к ним отношения, поэтизирует чистоту чувств и помыслов, призывает к активной работе мысли. Сама по себе форма повествования, избранная автором, заключающая интересную попытку синтеза художественного и философского исследования действительности, отвечает, по-моему, желанию сегодняшнего читателя — думать, размышлять.

Разве всего этого недостаточно, чтобы книга была внимательно прочитана сотнями тысяч читателей? Убежден, что так оно и будет.

Хорошо, что «Вечный человек» выходит в свет. Читатель получит интересную, ценную книгу, которая сыграет свою положительную роль не только в формировании характера молодого человека, но и в интеллектуальной жизни взрослого читателя.

Вечный человек. Диалоги

Оправдание формы повествования

Повествование это задумано как опыт непосредственного общения с читателями, письма от которых я получил после издания книг «Бессмертны ли злые волшебники» и «Удивление». Поначалу я решил, не жалея места, выписывать, выписывать строки из этих писем, а уже потом, в определенной последовательности, над ними размышлять. Но затем усомнился в этой традиционной, эпически строгой форме общения двух сторон. Она показалась мне и малодемократичной, и неоправданной по существу. Над головой автора незримо возвышалась бы спинка судейского стула, увенчанного резным изображением совы мудрости: он невольно становился высшей инстанцией. А это не соответствовало бы истинному соотношению сил: многие читательские письма содержательнее страниц моих книг. Можно было, конечно, традиционную форму вывернуть наизнанку: выписывать строки из этих страниц, сопровождая их читательскими раздумьями. Но в подобном случае автору отводилась бы роль чересчур пассивная. А мне хотелось заново размышлять с читателями о том, что их сегодня волнует. Для этого обе стороны должны выступать самостоятельно, на равных началах и в органическом единстве.

И вот я решил «утопить» строки из читательских писем в моем повествовании или — что, видимо, точнее — «утопить» самое повествование в отрывках из писем читателей. (Естественно, что из читательской почты я извлекал именно то, с чем хотелось мне полемизировать, оставляя в стороне письма, авторы которых согласны с моими мыслями.)

Начать же эти размышления мне захотелось строками из самого, пожалуй, наивного письма о том, доступна ли радость творчества «обыкновенному, бесталанному человеку». Я назвал это письмо наивным, потому что оно с полудетской отвагой неведения вторгается в один из самых сложных «философских миров»: человек — творчество — бытие. Но это же письмо можно назвать и мудрым, ибо в нем начинает пульсировать то широкое понимание творчества, его разнообразных сфер, которое, по-моему, сегодня особенно актуально. В углублении этого понимания и смысл наших совместных с читателем размышлений…

Диалог первый. Раненый бизон