Гимн Рождества - Спир Флора - Страница 41

Она хотела было подойти к ним, но ее опять что-то остановило. На этот раз не физическая преграда, просто она не могла заставить себя войти в холл, представиться, извиниться перед преподобным мистером Кинсэйдом и его женой, если они там, и предложить помощь.

«Я в самом деле не могу ничего для них сделать. Я буду только мешать. И мне будет неловко, после того как я безобразно с ними разговаривала в последний раз, и к тому же я не смогу встретиться с потомком Пенелопы и не сказать ей что-нибудь такое, отчего она примет меня за психа».

Кэрол прекрасно понимала, что это всего лишь оправдание, и все-таки пошла прочь и от холла, и от церкви. Опять она шла по оживленным улицам, почти не замечая рождественских украшений и людей, спешивших мимо по своим предпраздничным делам. Она думала о себе, и мысли эти были неутешительны. К безнадежной тоске по Николасу добавились пугающие опасения за будущее Нелл и Хетти и стыд за свое поведение с четой Кинсэйдов в день похорон леди Августы.

«Я чувствую подавленность потому, что не ем как следует, – решила она, когда подошло время вечернего чая. – Мне нужно хорошо поесть, но вот уже дважды леди Августа не дает мне пообедать, и нет никакой гарантии, что она даст мне поесть сегодня. О Господи! Интересно, какие еще ужасы она припасла для меня?»

Проблема питания была самой легкой по сравнению с теми испытаниями, которые выпали ей на долю за последнее время. Перед тем как вернуться в Марлоу-Хаус, Кэрол зашла в кафе и съела большой сандвич с жареным мясом и выпила чашку крепкого чая. Поддержав таким образом свои силы для вечернего сопротивления неизвестным планам леди Августы, она шла в сумерках, пока не добралась до стороны площади, противоположной той, где стоял Марлоу-Хаус. День был облачный, и теперь между домами и на площадь опускался туман. Лампочки на елке посреди скверика горели как-то нечетко.

Обычно на площади было хотя бы немного прохожих, а перед домами стояли машины. В этот вечер Кэрол не видела ни машин, ни людей и было на редкость тихо. Сгущающийся туман заглушал шум транспорта на соседних улицах.

Когда она шла по усыпанной гравием дорожке, пересекавшей скверик, ее шаги звучали очень громко по сравнению с окружающей тишиной. Подойдя к украшенной елке, она остановилась. Ей показалось, что за ней кто-то идет. Тишина стала еще глубже, и в ней появилось что-то угрожающее. Кэрол подумала, что туман тоже стал гуще. Дышать было трудно, и она слышала стук собственного сердца.

Во мгле она с трудом различала впереди очертания Марлоу-Хаус. У входной двери и в окнах не горел приветливый свет, не было даже лампочки над входом для прислуги. Но Кэрол хорошо знала дорогу.

– Еще споткнешься на этих крутых ступеньках, – бормотала она, двинувшись вперед, – приду и сразу же поговорю с Крэмптоном. Смерть леди Августы еще не повод для того, чтобы не включать свет. Кажется, что в доме никто не живет, а это небезопасно.

«О Боже мой, – ей пришла в голову внезапная мысль, и она остановилась, вглядываясь сквозь дымку, – а что, если они все пошли в кино или за покупками? И мне придется самой входить в этот огромный старый дом? Наверное, нужно идти через парадную дверь. Легче найти выключатель в холле, чем у них внизу. Но почему же они выключили весь свет в доме?»

Не успела она так подумать, как лампочки на елке у нее за спиной тоже погасли. Туман стал очень холодным и сырым. Кэрол чувствовала на лице капли влаги.

«Наверное, пробки сгорели, – решила она. – Я не собираюсь пугаться. Неполадки с пробками – обычное дело. Скажу Крэмптону, он знает, кого нужно вызвать починить их. По крайней мере, горят фонари, хотя толку от них в этом тумане, похожем на гороховый суп, маловато».

Фонари погасли.

Кэрол затаила дыхание и приказала себе сохранять спокойствие.

– Это может быть общая авария, – сказала она вслух. И осторожно сделала шаг к Марлоу-Хаус. – Если Крэмптон дома, он зажжет свечи. Я спущусь по ступенькам очень осторожно и постучу в заднюю дверь. Кто-нибудь услышит и откроет Мысль о симпатичном личике Нелл и даже о кислой физиономии мисс Маркс приободрила ее. Вечер был невероятно темный, и при таком тумане вполне можно было вообразить, что впереди кто-то или что-то только и ждет, чтобы схватить неосторожного пешехода. Но сильнее всего действовало на нервы полное отсутствие звуков. Кэрол по-прежнему слышала только стук собственного сердца.

– Кто-то должен же выйти из дому узнать, что случилось, – пробормотала она. – Почему нет полисмена? И в связи с этим почему нет грабителей, пользующихся удобным случаем? В таких обстоятельствах я бы с радостью встретилась с симпатичным дружелюбным грабителем, если бы у него при этом был электрический фонарик.

Она шла, осторожно ступая. Она считала, что идет к Марлоу-Хаус, но не была полностью в этом уверена. Она смутно ощущала впереди очертания чего-то большого и плотного и думала, что это и есть нужный ей дом. Или, может быть, один из соседних домов.

– Ничего, если я выйду не к тому дому. Я все дома здесь знаю и, если подойду к одному из них, спокойно доберусь и до своего.

Несмотря на попытки сохранять спокойствие, тишина и мрак постепенно лишали ее мужества. Никогда в жизни Кэрол не видела такой ужасной, пугающей темноты, такой полнейшей тишины. Она не понимала, что происходит. Она знала, что в других домах на площади живут люди, значит, должен быть виден свет свечей или фонариков. Должны быть слышны голоса, спрашивающие, почему нет света. Подавляя желание идти побыстрее, чтобы оказаться в знакомом месте, где она будет в безопасности, Кэрол ощупывала дорогу перед собой то одним, то другим носком ботинка. Она была уверена, что температура понизилась градусов на десять. Руки у нее застыли, а капли влаги на лице словно превратились в лед.

– Вчера ночью я думала, что замерзаю, но тот холод не идет ни в какое сравнение с этим. Надеюсь, газ хотя бы есть и можно выпить чаю.

Она сознавала, что говорит вслух сама с собой, чтобы не закричать и не заплакать. Стоит признаться себе, как ей страшно, и она потеряет контроль над собой и впадет в панику.

Ощупывая ногой землю, она поняла, что усыпанная гравием дорожка кончилась. Она ступила на асфальт и пошла по-прежнему осторожно, зная, что близка к цели. Громада, успокоительно маячившая впереди, придвинулась, убеждая ее в том, что она вот-вот окажется в Марлоу-Хаус, в тепле и безопасности.