Смена климата (СИ) - Игнатова Наталья Владимировна - Страница 62

— А, — сказал Заноза. — Еще и призраки.

Ну, и кого теперь надо привязывать к стулу и не отпускать, пока он не запишет все, что умеет?

— Я-то знаю, что именно умею, — напомнил Хасан. — Мне о твоих талантах пока не все известно. Да и привязанным держать лучше того, от кого больше беспокойства.

Заноза набрал воздуха в легкие, чтобы решительно выступить против несправедливости, но Хасан смерил его задумчивым взглядом и добавил:

— Тебе ведь придется пить мою кровь. Заодно и выясним, ядовитая она или нет.

И вместо решительного выступления получилось лишь изумленно лязгнуть зубами.

— Это вот что сейчас было?! Про кровь.

— Я же пью твою. В этом ты ничего странного не находишь, так почему тебе не выпить моей? Получишь дайны скорости, будешь за мной успевать. Мы и без этого действуем вполне эффективно… — что-то, видимо, у Занозы с лицом стало такое, что Хасан уточнил: — очень эффективно. Но можно и лучше.

— А мне тогда чем делиться? Я тоже хочу дайны, которых у тебя нет, но которые тебе надо!

— На Рождество попроси у Санты умение загадывать желания в формулировках, понятных не только тебе. У нас сотни лет впереди, этот подарок много раз пригодится.

Но все он, конечно, понял. Издевался просто. Потому что турок, потому что злой, потому что… ну кто так делает, кроме турков, сначала ошарашит чем-нибудь охренительным и непонятным, а потом требует точных формулировок?

Хасан выждал, пока Заноза перестанет бесноваться и напомнил:

— У тебя есть дайны убеждения.

— Они и у тебя есть, — рыкнул Заноза, — самые гадские модификации.

— Ну, вот и научишь меня не гадским.

С ним легко было. В этом вот — в том, чтобы не только учиться, но и учить. Yerine göre küçük büyüğe terbiye eder[29] — произнести это Заноза не мог, но поговорку знал. Потому что Хасан ей следовал. И уж если он научился пользоваться мобильным телефоном, то освоить азы дайнов убеждения ему и вовсе не должно было составить труда. Там хотя бы себе на горло наступать не придется — на мертвецкие таланты, в отличие от современных технологий, у Турка идиосинкразии не было.

Для получения архива с дайнами достаточно одной порции крови, а Заноза свою кровь отдавал уже трижды, так что ему осталось лишь распаковать архив. Так это работает — чья кровь, тот дайны и активирует. Хасан говорил: «инициирует». Почему-то это звучало очень старомодно, и Занозу от такой терминологии перло со страшной силой, но сам он придерживался собственных формулировок. Короче, ничего сложного. Он активировал дайны убеждения в крови Хасана, тот, в свою очередь, «инициировал» дайны скорости в его крови. И все. А дальше дело за тренировками. Практика и еще раз практика.

Рейды на зараженных вампиров — отличная возможность потренироваться.

Обычно делалось не так. Нормальные упыри, чтобы получить дайны, сжирали их носителя целиком, вместе с душой. Хасан, кстати, большую часть своих талантов так и освоил. Пятнадцать мертвяков — это ж уму непостижимо. Это на пятнадцать мертвяков больше, чем средний вампир съедает за все посмертие. А ядовитую кровь Турку феи подарили, когда дали право убивать кого попало на любых условиях.

Нормальные упыри, вообще, создали до хрена правил, усложняющих существование. Кровью меняться нельзя, охотиться вместе нельзя, бодрствовать днем нельзя, ничего хорошего нельзя. Можно понять, почему на большинство этих правил клали с прибором. На большинство, но не на запрет на обмен кровью, совместную охоту или дневное бодрствование.

Мертвые склонны к консерватизму, все, даже самые продвинутые.

А зря. Ну, то есть, ладно, насчет охоты или дневной спячки Заноза согласился бы. Первое — слишком… кхм, не для всех, короче, подходит, а второе — элементарная техника безопасности. Но дайны-то за что под раздачу попали? Учить друг друга лучше, чем есть друг друга. Обмен кровью и дайнами позволяет стать сильнее без уменьшения популяции. Занимайтесь любовью, а не войной, и все такое. У вампиров не было инстинкта сохранения вида, потому что вампиров, в принципе, не было, только этим запрет на взаимное обучение и объяснялся.

И кто после этого скажет, что у него неадекватное мировоззрение? Где тут логическая ошибка? Нет ее. А аргумент насчет того, что вампиры, все-таки, существуют, несостоятелен, потому что их не существует.

У Хасана и до активизации дайнов убеждения уже все для них было. Он, правда, не слишком любил разумных, хоть живых, хоть мертвых, хоть фей, но зато хорошо знал и тех, и других, и третьих. Этого достаточно. Заноза скромностью не отличался и отдавал себе отчет в собственной уникальности, делавшей уникальными и его чары. Хасану такое нафиг не сдалось. Оно, такое, никому нафиг не сдалось, если честно-то. И, если уж совсем честно, максимальную пользу дайны начали приносить только с появлением Хасана. Потому что Заноза перестал осторожничать, перестал опасаться, что жертву «поведет» и зачарование превратится в одержимость.

Что характерно, с октября, после покойника Шеди, проколов ни разу не было. А ведь Шеди не Хасан утихомирил, его Ясаки убил. Так почему уверенность в себе связана с Хасаном? Если это не разновидность турецких дайнов убеждения, действующих исключительно на одного конкретного англичанина, то что тогда?

К тому времени, как подошел срок последним двум прелатам, Заноза стал отставать от Турка, только когда тот переходил в форсированный режим. Было чем гордиться — у него, вообще, всегда легко получалось найти повод для гордости, а тут и искать не приходилось.

Ну, а потом, когда место зараженных Онезимом мертвяков заняли те, на кого Хальк Алаа не нашел бы управы, и в миссиях начались сепаратистские настроения, случилось то, ради чего и была проведена долгая, трехнедельная работа.

Демоны явились искать Палому.

Демоны, или демон, хрен их там разберет. Не так это было важно. Главное, что у новых прелатов не осталось ни единого шанса уцелеть. И ни единого шанса убедить демонов в том, что они даже не слышали никогда ни о каких волшебных мечах. Зараженные вампиры могли быть уничтожены только Паломой. Зараженных вампиров перебили новые прелаты. Эрго: Паломой владел кто-то из них.

Хасан перестал вынимать меч из ножен — да, он сделал для Паломы ножны, хоть и не такие надежные, как те, что мог изготовить Блэкинг, — спрятал его в сейф в арсенале Февральской Луны и, кажется, решил никогда больше не доставать оттуда. Зачем, спрашивается, было брать Палому в качестве платы за уничтожение Онезима? Только для того, чтоб убрать его с глаз долой и постараться выкинуть из головы?

С одной стороны, конечно, хороший волшебный меч в сейфе не лишний. С другой, для Занозы само словосочетание «волшебный меч» выводило Палому за пределы реальности. В тот несуществующий мир, где возможны были вампиры и магия. Демоны, однако, принимали меч всерьез, и новые прелаты прочувствовали это на своей шкуре. А кроме них — все, кто им служил. Фигли, логика-то понятна: если новые прелаты не уничтожали прежних собственноручно, значит, это сделали их сторонники.

Геноцид по политическим убеждениям. Вышло хорошо. Быстро. Хотя для Алаа массовая зачистка всех сепаратистов стала неожиданностью, несмотря на развитую способность к анализу и умение прогнозировать будущее. Демоны убивали быстрее и эффективнее, чем любые тварные создания. Даже один демон, если он и правда был один. За какие-нибудь сутки Алаатир перешел от феодальной анархии к абсолютной монархии, и тийрмастер оказался к этому не готов. Его же никто про демонов не предупреждал. О них и о Паломе знали только Хасан с Занозой и Франсуа.

К чести Алаа, мудрый толстый жук быстро сориентировался в новых условиях. Его тийр превратился из центробежного в центростремительный, на него свалились подданные, готовые выполнять приказы и существовать по установленным им правилам, а у него не было ни правил, ни приказов, ни желания иметь дело с подданными. Зато были Стив и Заноза. Только они двое, без Хасана. Алаа и раньше понимал, когда Турка можно просить о помощи, а когда не стоит, а теперь-то и вовсе уверился, что Хасан, он для самых крайних случаев. Для решения нерешаемых проблем.