Город небесного огня. Часть I - Клэр Кассандра - Страница 59

Клэри терпеливо ждала продолжения, но единственным звуком в комнате было потрескивание влажных дров в камине.

– Я никогда не был так испуган, как в ту минуту, – наконец закончил он, с трудом подбирая слова.

Девушка понимала, какой ценой давалось ему это признание, как тщательно он всю свою жизнь скрывал собственный страх, боль и малейшие намеки на ранимость. Ее потянуло что-то сказать в ответ, что-то в духе «глупый, ну что ты, ничего не бойся», но она не могла этого сделать. Потому что была перепугана сама, к тому же понимала, что у них обоих есть на это веские причины.

– Ведь Себастьян сильно рисковал, появляясь здесь, – заметил Джейс. – Дал Конклаву узнать, что он способен проникать за обереги. В следующий раз они зарядят на него какой-нибудь хитрый капкан. Может, сработает, а может, и нет, но в любом случае это для него головная боль. Стало быть, он страшно хотел тебя увидеть. До такой степени, что плюнул на все опасности.

– Ему до сих пор мнится, будто он сможет меня переубедить.

– Клэри. – Джейс поднялся на ноги и сделал пару шагов ближе, протягивая руку. – У тебя…

Она отшатнулась, словно боялась укуса. В его золотых глазах полыхнул огонь.

– Что-то не так? – Джейс бросил взгляд на свои руки; невооруженным глазом было видно легкое свечение пламени в его венах. – Из-за Небесного огня, да?

– М-м… – отрицательно качнула она головой.

– В таком случае…

– Себастьян. Наверное, надо было раньше сказать, но… но я просто не могла.

Юноша не шевельнулся, просто стоял и смотрел на нее.

– Клэри, ты можешь делиться со мной чем угодно, ты это прекрасно знаешь.

Глубоко вздохнув, она продолжала смотреть на огонь, следить за танцем пламени, чьи золотые, изумрудные, сапфировые язычки гонялись друг за дружкой, играя в чехарду.

– В ноябре, – промолвила она, – когда ты покинул квартиру и еще до нашего появления в Беррене, он понял, что я за ним шпионю. Раздавил мое кольцо, что позволяло мне связываться с Саймоном, а потом… потом он меня ударил, толкнул на пол, даже стеклянный столик раскололся… Я его чуть не убила, едва не перерезала ему глотку осколком, но знаешь, меня остановила мысль, что тем самым я бы убила и тебя. Ах, в каком он был восторге, ты бы видел… Расхохотался, повалился на пол, принялся сдирать одежду, а сам при этом декламировал отрывки из «Песни песней» Соломона, рассказывал, как в старину братья и сестры женились друг на друге, дабы сохранить чистоту королевской крови, заявлял, будто я ему принадлежу. Можно подумать, я что-то вроде чемодана с биркой на его имя…

Джейс стоял ошарашенный донельзя; на лице целая гамма чувств – от боли до суеверного ужаса.

– Та к он… он тебя…

– Оприходовал? – Мерзкое словечко повисло в застывшем, как желе, воздухе. – Нет-нет. Нет. Он… остановился. – Ее голос упал до шепота.

Джейс побелел как простыня. Затем что-то сказал, но в ушах девушки звучали не слова, а лишь гулкий, многократно отраженный шум, будто она вновь очутилась под водой. Ее знобило, тряска охватила все тело, пусть даже в комнате было вполне тепло.

– Сегодня, – с трудом добавила она, – я вообще не могла пошевелиться, а он придавил меня к стене, и я никуда не могла деться, просто стояла и…

– Убью гада, – сказал Джейс. Ему на лицо начинал возвращаться цвет, но только серый. – На ремни порежу. Да я ему руки пообрубаю, я…

– Джейс, – остановила его Клэри, чувствуя внезапную опустошенность. – У нас и без того найдется миллион причин желать ему смерти. А потом, – добавила она с безжалостной улыбкой, – Изабель как-то раз уже резанула ему по руке, и что, спрашивается, в результате?

Джейс сжал кулак и врезал самому себе под ложечку:

– Это ж надо, а? Все то время, пока я был к нему подключен, мне казалось, что я знаю все его мысли, желания, вожделения. И на тебе, такое… Я даже не догадывался… А ты тоже хороша, ничего не сказала!

– Но ведь тут дело не в тебе…

– Это я знаю, – прервал он. – Знаю. – Его кулак, впрочем, был сжат настолько плотно, что побелели костяшки пальцев, а под кожей резко обозначилась сетка вен, напоминая топографическую карту. – Все понимаю, и вот почему я тебя не виню. Ведь что я смог бы сделать, правда? Беспомощный и бесполезный… Ведь стоял от него в пяти шагах, по жилам огонь течет, которым по идее за секунду чего хочешь можно спалить, а воспользоваться не получилось. Пытался, пытался – эх, все насмарку!

– Джейс…

– Извини. Просто… ты же меня знаешь. На плохие новости умею реагировать лишь одним способом. Сначала неподконтрольное бешенство, затем резкий разворот на кипящую самоненависть.

Девушка молчала. В конце-то концов, она дико устала. Рассказав о Себастьяне, она словно избавилась от тяжкого бремени, и теперь хотела лишь одного: закрыть глаза и скользнуть в темноту. Ее так долго истязал гнев – так и норовил проглянуть в любой момент, будь то во время шоппинга в компании Саймона, будь то в парке или дома, за рисовальным блокнотом, – он не отпускал ее ни на секунду.

Внутренняя борьба Джейса протекала открыто; он не пытался хоть что-то скрыть от Клэри, и она видела в его глазах настоящий вихрь эмоций: ярость, разочарование, беспомощность, вину и, наконец, скорбь.

На удивление тихую скорбь, по крайней мере, для Джейса, так что, когда он заговорил, его голос тоже был до странности негромким.

– Хочется только одного, – сказал он, глядя не в глаза ей, а в пол, – хочется сделать что-то правильное, подобрать нужные слова, лишь бы тебе сейчас стало легче. Чего бы ты от меня ни потребовала, это тоже станет моим желанием. Чтобы всегда быть тем, кто тебе нужен.

– Вот видишь, получилось.

Он вскинул недоумевающий взгляд:

– А?

– Ты же хотел подобрать правильные слова? Вышло просто замечательно.

Джейс заморгал:

– Правда? С ума сойти… Не знал, что во мне такие таланты… А где именно самое замечательное?

Клэри позволила себе чуточку усмехнуться. Все-таки в Джейсе живет довольно необычная смесь дерзости и ранимости, упрямства, горечи и преданности.

– Мне важно, – сказала она, – чтобы ты не думал обо мне хуже, понимаешь?

– Ты что? Да ни в коем случае! – чуть ли не испугался он. – Ты храбрая и умная… и самая-пресамая, и я тебя люблю. Иному не бывать, чего бы там ни вытворял какой-то спятивший дурень.

– Присядь-ка, – сказала она, и он послушно опустился на скрипучий кожаный диван, глядя на девушку снизу вверх.

Пламя камина заставляло его шевелюру мерцать горстками искр.

Клэри вновь глубоко вздохнула и шагнула ближе, садясь Джейсу на колени:

– Может, обнимешь наконец?

Он обхватил ее защитным кольцом рук, прижимая к себе. Клэри ощущала его мышцы, прочность стана, но прикосновение было осторожным и бережным. Его руки были созданы для боя, но он умел владеть ими мягко, как при игре на пианино, когда речь заходила о том, что дорого его сердцу.

Клэри уютно прижалась к нему, забросила ступни на краешек дивана и уронила голову юноше на плечо. Как быстро у него бьется сейчас пульс…

– Так, – сказала она. – А где же поцелуй?

Он нерешительно помедлил:

– Ты уверена?

Клэри кивнула.

– Да. Да, – сказала она. – Ангел – свидетель, что такого в последнее время у нас было маловато, но всякий раз, когда я тебя целую или когда ты ко мне прикасаешься, это как маленькая победа. А что касается Себастьяна… Он поступил так оттого, что не понимает разницы между любовью и обладанием. Не различает понятия «давать» и «брать». Он считает, что если заставит меня ему отдаться, то сам снизойдет до того, чтобы меня взять, и это как раз и будет «любовью». А все потому, что он не знает и не ведает ничего другого. Зато когда я прикасаюсь к тебе, я это делаю оттого, что сама так хочу, вот и вся разница. Этого ему у меня не отнять. Ни за что.

С этими словами она потянулась к нему за поцелуем – легким прикосновением губ к губам.

Он чуточку вздрогнул, когда между ними проскочила малюсенькая искра, но не отпрянул, а наоборот: потерся щекой о ее щеку, спутывая рыжие и белокурые пряди.