Город небесного огня. Часть I - Клэр Кассандра - Страница 33

– Не такой уж богатый выбор, – покрутил головой Саймон.

Рафаэль усмехнулся:

– Что поделать, светолюбец. Чем богаты, тем и рады.

Последний раз, когда Клэри видела Зал Соглашений, он практически весь лежал в руинах: хрустальная крыша разбита, мраморный пол пошел трещинами, в центральном фонтане ни капли воды.

Девушке пришлось признать, что с той поры Сумеречные охотники на славу потрудились, приводя все в порядок. Крыша вновь была целой, мраморные плиты в золотых прожилках гладкие, чисто подметенные. Ввысь взмывали стрельчатые арки, вырезанные на их стенах руны чуть ли не светились под лучами, изливавшимися сквозь хрусталь. Фонтан с русалкой сверкал под закатным солнцем, которое превратило воду в бронзу.

– Есть такая традиция: когда получишь свое первое личное оружие, то надо прийти сюда и благословить клинок в водах этого фонтана, – сказал Джейс. – Сумеречные охотники поступали так на протяжении целых поколений. – В тускло-золотых лучах он прошел вперед, остановившись у бордюра каменной чаши. Клэри вспомнила, что однажды ей пригрезилось, как они тут танцуют. Юноша бросил взгляд через плечо и махнул рукой, подзывая к себе. – Давай сюда!

Клэри встала рядом. Центральная статуя фонтана была покрыта бронзовой, позеленевшей от времени чешуей. Русалка держала кувшин, откуда струилась вода; на физиономии застыла свирепая улыбка воина.

– Опусти лезвие в фонтан и повторяй за мной, – распорядился Джейс. – «Да омоет вода клинок до чистоты первозданной. Да служит он мне и только мне. Пусть станет орудием дел праведных, во исполнение закона и справедливости. Да укажет мне путь к славе воинской, достойной Идриса. И да защитит меня сей металл, чтобы смогла я вернуться и вновь омыть его в этих водах. Во имя Разиэля».

Опустив меч в чашу, Клэри произнесла торжественные слова. Вода возле клинка бурлила, шла кругами, и девушке припомнился еще один фонтан, в совсем ином месте, там, где рядом возле нее сидел Себастьян, разглядывая, как корчится в воде его собственное отражение. Да-а, дочь Валентина, есть в твоем сердце кое-что темное…

– Замечательно, – одобрил Джейс. Она почувствовала его ладонь на своем запястье; прикосновение было мокрым и прохладным. Юноша вытянул ее руку вместе с мечом и затем отпустил, чтобы Клэри могла поднять клинок острием вверх. Солнце успело опуститься еще ниже, однако даже сейчас его света хватило зажечь обсидиановые звезды, бежавшие вдоль центрального ребра. – А теперь ты должна вслух назвать его по имени.

– Геспер, – промолвила она, вкладывая меч в ножны и убирая их себе за пояс. – Несущий зарю.

Он весело фыркнул и нагнулся, чтобы поцеловать в уголок рта:

– Пожалуй, пора проводить тебя домой.

– Признайся, ты сам о нем думаешь, – сказала Клэри.

– Слушай, тебе надо изъясняться поконкретней, – ответил Джейс, хотя девушка подозревала, что он отлично понял, о чем – или о ком – идет речь.

– Я про Себастьяна… В смысле, ты думаешь о нем больше, чем обычно, правильно? Что-то не дает тебе покоя. Не поделишься?

– Чем?

Не оборачиваясь, он зашагал по мраморным плитам в сторону громадных дверей зала. Клэри последовала за ним и, миновав распахнутые створки, очутилась на широкой площадке парадной лестницы, что сбегала к площади Ангела. Небо успело потемнеть до цвета бутылочного стекла.

– Не надо, – попросила девушка. – Не замыкайся в себе.

– А я и не собираюсь. – Джейс раздраженно вздохнул. – Ничего нового тут нет. Да, я о нем думаю. Постоянно. Надоело, сил нет. И ведь никому не объяснишь, кроме тебя, да и то потому, что ты была свидетельницей. Понимаешь, я ведь был его двойником, а сейчас, когда ты рассказала, что он, к примеру, оставил ту шкатулку в доме Аматис, я точно знаю, зачем он так поступил. И за это сам себя ненавижу.

– Джейс…

– Только не говори, что у меня с ним ничего общего. Нас выпестовал общий отец, пусть для меня он и не родной; нам обоим довелось вкусить от своеобразных воспитательных методов Валентина. Нас учили одним и тем же языкам, прививали одни и те же моральные принципы. Домашние любимцы – и те одинаковые. Конечно, со временем кое-что изменилось, вернее, все изменилось, когда мне исполнилось десять, но фундамент-то остался. Иногда я даже задаюсь вопросом: а не моя ли во всем этом вина?…

Клэри аж подскочила:

– Да ты шутишь, что ли?! Пока ты был с Себастьяном, ты ничего не мог делать по собственной воле!

– Да, но мне же нравилось… – сказал он, и в его голосе прорезались хриплые нотки, словно по глотке вдруг прошлись наждачной бумагой. – Себастьян гениален, хотя в его мышлении есть кое-какие пробелы, места, в которых он плавает… вот где я ему помогал. Садились, бывало, рядом и толковали, как сожжем дотла весь этот мир… Знаешь, как возбуждает, что ты… Та к и тянуло все стереть да начать с чистого, белого листа. Пройтись огнем и кровью, а потом чудо-град на высоком холме…

– Это он тебя науськивал, чтобы ты желал все эти страшные вещи, – возразила Клэри, но ее голос предательски дрогнул. Есть в твоем сердце кое-что темное, дочь Валентина. – Таскал каштаны из огня твоими руками.

– А мне нравилось их ему добывать, – сказал Джейс. – Ты сама как считаешь, откуда во мне эта способность быстро найти способ что-то уничтожить и ни малейшей мысли, как все восстановить? Кем это меня делает, а? Кадровым воякой в адской армии? А что, я мог бы стать генералом. Как Асмодей или Самаэль.

– Джейс…

– Когда-то они были самыми талантливыми слугами Всевышнего, – продолжал он. – Вот что случается с падшими ангелами. Все, что прежде было в тебе светлого, становится темным. Был ты некогда ярким, как свет, теперь черен, как чистое зло. Ох и глубоко же падать…

– Прекрати. Никуда ты не упал.

– Еще не упал, – поправил он, и вдруг небо озарилось алыми и золотыми сполохами.

Клэри на один головокружительный миг почудилось, что она перенеслась в ту ночь, когда бархатное небо над площадью Ангела раскрасил салют. Девушка даже отшагнула назад, чтобы лучше видеть.

Но никакого праздника не было. Когда глаза привыкли к ярким вспышкам, Клэри поняла, что светятся башни демонов. Словно факелы, они выбрасывали в небосвод алые и золотые пятна.

Джейс побелел как полотно:

– Боевые огни! Надо срочно в Гард!

Он схватил ее за руку и потянул вверх по лестнице.

Клэри запротестовала:

– Но моя мама!.. А как же Изабель, Алек…

– Да они тоже сейчас бегут в Гард, не сомневайся!

Ребята достигли вершины лестницы. Площадь Ангела быстро заполнялась людьми, которые распахивали двери своих домов, высыпали на улицу, торопились к освещенной дорожке, что вилась по склону холма до Гарда.

– Красно-золотой сигнал именно это и означает: «Все в Гард», – сказал Джейс и посторонился, пропуская вперед какого-то Сумеречного охотника, который на бегу надевал защитный наруч на левое предплечье. – Эй! Что случилось? – крикнул он ему вдогонку. – Почему объявлен сбор?

– Очередная атака! – не останавливаясь, бросил мужчина через плечо.

– Да, но какой Институт? – вмешалась Клэри.

Они были уже на торговой улочке, куда, помнится, ее водил Люк; всю дорогу приходилось бежать вверх, однако дыхание даже не сбилось. Девушка мысленно поблагодарила многомесячные тренировки.

Мужчина со стальным наручем обернулся и, продолжая двигаться спиной вперед, крикнул:

– Неясно еще. Нападение в самом разгаре.

С этими словами он вновь повернулся и на удвоенной скорости припустил к Гарду. Клэри сосредоточилась на задаче, как бы не сбить кого-то в толпе. Настоящий поток. Она не отпускала руку Джейса; по бедру колотил меч в ножнах, словно напоминая: я тут, на месте, готов услужить в любой момент.

Глинобитная дорога, ведущая в Гард, была довольно крутой. Клэри старательно смотрела себе под ноги; из всей боевой униформы на ней была лишь куртка, застегнутая доверху, а так она была в простых джинсах и кроссовках. И очень жаль, потому что ни в сапоги, ни в крепкие ботинки ни за что не попал бы вот этот проклятый камушек, который забрался в левую кроссовку и… Но тут они достигли наконец ворот Гарда и, замедлив бег, вскинули лица.