Я сам вершу свой суд - Спиллейн Микки - Страница 14

— Поднимайтесь! — закричала она.

В три прыжка я оказался рядом с ней.

Она была некрасива, но очень умело накрашена. Фигура, однако, приятная. Я пошел вслед за ней и она привела меня в зал, почти такой же, как внизу, но значительно более оживленный. Относительно выбора миссис не соврала. Девушки курили, читали, лежали, сидели. Здесь были девушки на все вкусы — брюнетки, шатенки, блондинки и парочка рыжих. Все довольно юные на вид и почти голые. Такая картина должна была бы заставить ваше сердце биться быстрее, но я почувствовал легкое отвращение. Я думал о Вельде, о Джеке. Я пришел найти Эйлин Викерс, но никогда не видел ее раньше. Как спросить о ней? Эйлин Викерс или Мэри Райт? Едва ли она работает здесь под своим настоящим именем...

Никто не обращал на меня внимания. Брюнетка, что привела меня, вопросительно смотрела на меня. Очевидно, я должен был сделать выбор. В конце концов она спросила:

— Вы хотите что-то особенное?

— Мэри Райт, — ответил я.

— Она в своей комнате. Я вам найду ее, — она исчезла, а вернувшись, сообщила. — Сюда, последняя дверь напротив.

Я кивнул и оказался в длинном коридоре, куда выходило много дверей. На всех дверях были только ручки, а замочные скважины отсутствовали. Последняя дверь на правой стороне не отличалась от остальных.

Я постучался.

— Войдите, — ответил мне женский голос.

Я вошел. Мэри Райт, сидя перед зеркалом, причесывалась. На ней были лишь трусики и лифчик, а на ногах мягкие туфли. В зеркало она наблюдала, как я вхожу.

Когда-то она была хорошенькой, но те времена прошли. На лице ее читались следы жизни, а не возраст. Ей могло быть 28 — 30, а выглядела она гораздо старше. От легкого тика подрагивал левый угол рта. У нее было хорошо упитанное тело, но на вид холодное как раковина у улитки. Как в открытой книге по ее лицу можно было прочесть ее профессию. Она относилась к тому типу женщин, которых можно избить до смерти, но не услышать ни звука. Как и другие, она была накрашена относительно скромно.

Очевидно, этот дом посещала избранная публика. Мэри была среднего роста, глаза карие, хорошо сложена. Груди небольшие, но твердые на вид, и приятные лодыжки.

— Здравствуйте. Голос тоже приятный.

— Вы рано, — сказала она. — Надоело шляться по барам? Я быстро осмотрел комнату, проверив нижнюю часть стола и стены. В таком доме мог быть микрофон для подслушивания и мне не хотелось попадать в ловушку. Я встал на колени и бросил взгляд под кровать. Никаких проводов. — Если вы ищете микрофон, — насмешливо сказала она, наблюдая за мной, — их у нас нет и стены абсолютно звуконепроницаемые. Она поднялась и повернулась ко мне:

— Вначале стаканчик?

— Нет.

— Значит, потом?

— Тем более нет.

— Почему?

— Потому что я пришел не за этим.

— А зачем же вы тогда пришли? Чтобы поговорить о дожде и о старых добрых временах?

— Вы угадали. Эйлин.

Я думал, она упадет в обморок, но она только смертельно побледнела, глаза ее прищурились и она стиснула зубы.

— Что это значит? Кто вы такой?

— Меня зовут Майк Хаммер, девочка. Я частный детектив. — Мое имя было ей известно. Она напряглась, в глазах появился ужас и она пробормотала:

— Флик... Если вас подослал мой отец...

— Я не знаком с вашим отцом, — оборвал я ее. — И никто меня не посылал. Несколько дней назад был убит один из моих друзей. Его звали Джек Вильяме.

Она подняла руку ко рту и едва не закричала, с трудом сдерживаясь. Потом села на кровать.

— Нет, — произнесла она, — я не знала...

— Вы не читаете газет? Она покачала головой.

— В бумагах Джека я нашел ваше имя. Вы видели его за несколько дней до его гибели, не так ли?

— Да. Вы пришли меня арестовать?

— Нет. Я никого не собираюсь арестовывать. Я хочу убить кое-кого. Убить за Джека.

Теперь она зарыдала. Она пыталась сдержать слезы, но они текли быстрее, чем она их вытирала.

Я ничего не понимал. Я принимал ее за прошедшую огонь и воду. Она явно ненавидела своего отца и так разволновалась, узнав о гибели Джека.

— Я так старалась скрыть правду от Джека... Но он в конце концов узнал все. Он даже нашел мне работу.

Она спрятала лицо в подушку и рыдала так, что ее голые плечи сотрясались. Я сел рядом и посадил ее.

— Не нужно плакать, — пробурчал я. — Возьмите себя в руки и слушайте-Джек хотел организовать сегодня в вашем доме облаву, но его послание не дошло до полиции. Что назначено здесь на сегодня?

Она перестала плакать, подумала и нахмурилась.

— Не знаю, — наконец ответила она. — Не понимаю, почему Джек собирался устраивать здесь облаву и обыскивать дом. Таких домов в городе — дюжина и...

— Может быть, этот отличается от других? Подумайте еще. Кого вы ожидаете сегодня вечером? Она пожала плечами.

— Обычный вечер. Много клиентов из города, но ничего особенного. Только зажиточные, большей частью провинциалы. Юнцы, которые могут транжирить деньги родителей, садисты обоих полов, служащие, которые экономят каждый цент, чтобы потом потратить их за одну ночь.., и чтобы хвастаться потом всю жизнь. Ничего интересного.

Я попытался углубить нашу беседу.

— Как это с вами случилось, Мэри?

— К черту, это длинная история и у меня нет никакого желания рассказывать ее вам.

— Послушайте, Мэри, я вмешиваюсь в ваши дела не ради собственного удовольствия и не ради того, чтобы доставить вам неприятность. Может быть, вы знаете, сами того не подозревая, какой-то важный факт и какой бы ни был этот самый факт, я уверен, что он имеет прямую связь с гибелью Джека. Я мог бы все разнести здесь и вырвать из вас вашу историю кулаками, но делать это я не собираюсь. Если вы уважали Джека, докажите это.

— Да, конечно. Если вы считаете, что это может послужить для дела, я сделаю это ради него. Он единственный настоящий человек, которого я встречала в своей жизни. Он много раз протягивал мне руку помощи, но я оказалась недостойной. Обычно, когда я рассказываю эту историю, я плачу, но прошло уже достаточно много времени, чтобы это могло волновать меня и вызывать слезы.

Я закурил и предложил ей. Она взяла сигарету и мы молча курили некоторое время. Я облокотился на спинку кровати и ждал продолжения.

— Это началось в колледже. Однажды я встретила некоего молодого человека по имени Джон Гамсун. Это был высокий, молодой и красивый парень. Мы собирались пожениться. Однажды вечером мы гуляли после футбольного матча и вы понимаете, что произошло. Через пять месяцев пришлось прервать учебу. Выяснилось, что Джон не хочет на мне жениться, и он повез меня к знакомому врачу. После операции я стала очень нервной и это состояние все ухудшалось. Некоторое время мы жили вместе, а потом все как-то стало известно моим родителям. Как это случилось, я не знаю. Я получила от отца письмо, где он проклинал меня и отрекался от меня. В тот самый вечер Джон не пришел домой. Я ждала его, а потом позвонила в колледж, но он исчез. Подходил срок очередной уплаты за квартиру. Я не знала, что делать... А теперь неприятная часть этой истории. Я начала принимать посетителей. Это был мой единственный источник заработка. Так продолжалось несколько недель, потом хозяйка все узнала и вышвырнула меня на улицу. Я не успела ничего сообразить, как очутилась в машине, которая привезла меня в меблированные комнаты. Этот дом был совсем не такой как здесь. Грязный и полуразрушенный. Хозяйка, старая ведьма, швыряла в нас что попало. Она сказала мне, что все обо мне знает и если я не буду послушной, она выдаст меня полиции. Что мне оставалось делать? Однажды ночью, разговаривая со своей соседкой по комнате, я рассказала ей свою историю. Моя подружка была опытной и знала, как поступать в самых разных ситуациях. Вдруг она засмеялась и созналась, что влипла точно таким же образом. Но что самое интересное, я описала ей Джона и она его узнала. Именно он и ее довел до того состояния, в каком она очутилась. Мы пытались найти его, но безуспешно... Отныне я была частью громадной организации. Нас посылали направо, налево, туда, сюда. Довольно долго я нахожусь здесь. Вот и вся история...