Столица - Руда Александра - Страница 33

— Я, — смущенно призналась его жена, — локтем.

— Но ведь было весело, правда, народ? — спросил Трохим. — Я уже лет двадцать на кровати не прыгал! Своим детям я такого никогда запрещать не буду!

— Запиши, чтобы не забыть, — посоветовал Отто, рассматривая сломанную кровать. — Что теперь с этим делать будем? Сомневаюсь, что ее удастся продать.

Внезапно меня одолела жадность.

— Не будем продавать. Пусть лежит у нас в сарае, вдруг пригодится.

Такой подход к делу хозяйственный полугном одобрил. Наш сарай был набит кучей барахла на «когда-нибудь», но не выбрасывать же потенциально нужную вещь.

— А как вы ее собираетесь нести? — спросил целитель. — В карету она явно не влезет, надо было телегу заказывать.

— У нас есть Живко, — вспомнил Отто. — На улице стоит. Они с Трохимом ее легко донесут, если еще весовой артефакт прицепить.

Я покосилась на кровать. Даже с артефактом нести ее будет очень неудобно, особенно по снегу.

— Я не понесу эту кровать, — внезапно раздался голос со стороны двери, который всегда вызывал у меня мурашки по коже. Живко!

Все уставились на орка, которого до этого момента совершенно не замечали.

Еще бы! Он так слился с тенями на лестничной площадке, что я, пожалуй, мимо бы прошла и не заметила.

— Привет, Ола! — сказал Живко, заходя в квартиру. — Выйдешь за меня замуж?

— А ты не обнаглел? — поинтересовалась я. — Я, между прочим, сижу в квартире своего мужа, на нашей общей кровати, и вообще. Ты эту кровать нести отказываешься!

— Конечно отказываюсь. Я согласился только постеречь вещи.

— И не стережешь, — отметил Трохим.

— А псы на что? — удивился Живко и встал на одно колено, протягивая мне коробочку явно из ювелирного магазина.

— Быстро работаешь, — восхитился Отто. — Ола, я клянусь, если бы я знал, что он это задумал, я бы его не звал.

— Да что он это задумал, было давно и всем известно, — встрял Трохим, в очередной раз продемонстрировав полное отсутствие такта. — Ола, давай решайся, от этого много чего зависит.

— Например? — полюбопытствовала я, озабоченно разглядывая дыру на рубашке — пружина все-таки оцарапала мне кожу. Что делать с Живко, я не знала, и усиленно соображала, как бы так выкрутиться, чтобы все остались довольны.

— Например, если он станет твоим официальным женихом, то точно поможет дотащить до сарая кровать. Потому что ни один нормальный жених не будет разбрасываться приданым невесты.

— Я отказываюсь от сломанного приданого, — возразил Живко.

— Вот какой! — всплеснул руками полугном. — Бери, что дают, и не жалуйся.

— Тихо! — прикрикнула Лира. — Вы мешаете Оле дать ответ!

Друзья замолчали и стали вежливо наблюдать за происходящим. Ну как — вежливо. Как стая голодных волков за раненым оленем.

— Вам что, — не выдержала я, — совсем Иргу не жалко?

— Нет, — сказала Лира, а Аксентий кивнул. — Он же сам решил с тобой расстаться, чего его жалеть. Это тебя бросили, тебя нам жалко. А его нет.

— У него должность новая и зарплата, — поддакнул Отто. — Хорошая зарплата, пусть она его и утешает.

Я посмотрела на Живко. Орк терпеливо стоял на одном колене, протягивая коробочку. Его темные глаза горели едва скрываемым нетерпением.

— Живко, слушай, не хочется тебя обидеть, но я замужем вообще-то. Поэтому вынуждена отклонить твое предложение, — мягко сказала я, добавив в голосе толику сожаления.

— В храме Рода сказали, что Ирга получил бланк развода, — блеснул познаниями орк.

— Надо же, а ты подготовился, — удивилась я.

— Конечно, — Живко помрачнел, — хочу успеть тебя перехватить, пока ты не создала с кем-то крепкой семьи артефактников.

— О-о-о! — сказал Трохим. — Отто, ну ты даешь! А где твое кольцо? Ёшкин Кот, надо будет найти старую факультетскую книгу пари! Если вы поженитесь, Ряк проиграет мне десять золотых. Только сделайте это до травника, а то я ему буду должен.

— Ничего себе! — возмутилась я. — На меня, значит, спорили! И кто!

— Не только мы заключали на вас с Иргой пари. Лира, не нужно на меня смотреть, как на совершенно бездушного типа.

— Да я знаю, что не только вы, но именно про ваше пари была не в курсе, — буркнула я.

— Мы следим, — пояснил Отто, — чтобы процент получать с каждого спора. Все-таки вы нас используете.

— Мы с Отто не собираемся жениться, — сообщила я официально. — Так что можешь копить деньги, Трохим.

И подумала: «Интересно, а знает ли Живко про Клакерсилэля?»

— А что ты скажешь про эльфа? — спросил орк.

Ага, еще бы он не знал, если даже в храм Богини Рода не поленился сходить и жрецов подкупил. О нашем представлении на собрании артефактников, наверное, уже легенды ходят. Мастер Август осужден, поэтому происшедшее на заседании невозможно было сохранить в тайне (да и тяжело без объяснений, когда в наличии труп известного городского мастера и куча протоколов официальных органов).

— Это тот, который тебя загородил от топора собственной грудью? — спросила Лира.

— Я что, один ничего не знаю? — возмутился Трохим. — Что здесь происходит, а? Мы что, следующую свадьбу Олы играем в эльфийском квартале? И кто следующий относительно счастливый муж?

— Почему относительно счастливый? — обиделась я. — Мой муж будет счастливым!

— Настолько, что сбежит с чемоданом в ночь? — спросил друг бестактно.

Повисла тишина. Живко взглянул на Трохима с угрозой.

— Да! — вскочила я. — Может, я не настолько хороша, и, может, от меня действительно сбегают в ночь, но не тебе, который вообще никогда толком не имел отношений, об этом говорить!

Друзья молчали.

— Прости, Живко, но я должна отклонить твое предложение. Сейчас я все еще являюсь женой Ирги, пусть он меня таковой считать не хочет. Мне нужно, — я сглотнула слезы, — мне нужно… побыть одной.

Я подбежала к двери, перепрыгнула через сумки, схватила шубку. В крохотной квартирке мне было тесно, я задыхалась. Гори оно все огнем! Вещи, напоминавшие о счастье, которое оказалось так легко разрушить, кровать, на которой меня обнимал человек, решивший бросить меня за один вечер, воспоминания — все!

Я раньше думала, что Ирга — это моя лучшая часть. Теперь мне эта лучшая часть совсем не нравилась, да и никогда он не был моей частью, а был только своей. В себе нужно искать лучшую часть, а не в другом, только в себе!..

Через несколько часов Отто подсел ко мне в кабачке «Больше пей!», где я заливала последние события настоящим гномьим самогоном.

— Ола, ты меня еще понимаешь? — спросил он.

— Конечно, — ответила я совершенно трезвым голосом. — Мне так плохо, что даже алкоголь не берет.

— Ничего, скоро возьмет. — Полугном пододвинул ко мне тарелку соленых крендельков. — Мы перенесли твои вещи. И даже кровать.

— Спасибо, — вяло сказала я.

Устроить барахлу, что ли, показательное сожжение во дворе? В новую жизнь — с новыми вещами! Но тогда одежды практически не останется. Отто, конечно, молчит, но в голове точно считает упущенную из-за моей личной трагедии прибыль. На большие доходы в ближайшем будущем рассчитывать мне не придется.

— Живко дал Трохиму по физиономии, а Лира добавила, — сообщил лучший друг последние новости. — Он и не сопротивлялся, сказал — знает, что заслужил.

— Отто, скажи мне честно, ты — за Живко? — Я долила в стакан из кувшина и помахала бармену рукой.

— Я за то, чтобы тебе было хорошо, — дипломатично ответил Отто. — А с кем — с Иргой, Живко или еще с кем-то, — значения не имеет.

— Но сейчас мне так плохо!

— Завтра будет еще хуже, и это к лучшему. Чтобы выплыть, иногда нужно коснуться дна и от него оттолкнуться в стремлении к воздуху.

— А если у меня не будет сил оттолкнуться? — заплакала я.

— Будут, — успокоил меня Отто. — Ты же Ола. Ты же мое золотце. Я рядом и всегда помогу.

Я плакала и пила, и алкоголь подействовал, и лучший друг тащил меня домой по ночным улицам, а я пела песни, все, которые знала, и запускала разноцветные фейерверки в воздух.