Столица - Руда Александра - Страница 31

— Бедное мое золотце, — сказал Отто и погладил меня по спине.

— Он сказал, что я выбрала тебя, а не его.

— Ну и дурак.

— Что мне теперь делать? Как жить?

— Как жить, как жить… дальше жить.

— Что ты понимаешь!

Отто вздохнул и приподнял меня, чтобы раздеть. Сегодня меня уже второй раз раздевает не муж, и целовал не муж. А муж… Нету мужа.

Я оттолкнула руки Отто и прошла в свою спальню. Рухнула на кровать и отключилась.

Несколько дней я лежала на кровати, глядя в потолок, блуждая между сном и явью. Отто приносил мне чай, перевязывал руку, молчал.

В какой-то момент я поняла, что у меня болят бока и я отлежала уши, а еще очень хочется есть.

Поэтому встала, переоделась в чистую одежду, заплела волосы и вышла в гостиную.

Отто сидел за столом и мурлыкал песенку. Это означало, что он рисует проект нового артефакта. В печке трещали дрова. В комнате витал умопомрачительный запах варенья из зеленых шишек, рецепт которого Отто передала бабушка по отцу, большая затейница в плане зимней консервации.

Жизнь продолжалась.

Услышав мои шаги, Отто обернулся, окинул внимательным взглядом мой внешний вид и спросил совершенно обыденным тоном:

— Ты кашу есть будешь? Есть еще мясной салат. И чай с шишками, почувствуй себя белкой.

Я кивнула.

Отто встал, сложил листы бумаги в стопку и налил чая в мою любимую чашку.

Горячая каша со шкварками, мясной салат, варенье на блюдечке, снег за окном. Не было у меня силы воли великих отшельников, чтобы пережить горе, потом уйти в леса, выкопать землянку и жить там, обучая всех прохожих мудрым истинам. Мой циничный организм хотел хорошо поесть, принять душ и сменить белье. Мое тело, привыкшее к ежедневным физическим нагрузкам, протестовало против лежачего образа жизни. Мой разум требовал найти Иргу и долго, с наслаждением, бить его, лучше ногами. Организм был только за.

— Сегодня у нас будет генеральная уборка! — объявила я.

— Совсем генеральная? — поинтересовался Отто.

— Совсем.

Полугном скривился, потому что знал, кому в итоге достанется уборка погреба и чистка двора от снега.

— Есть встречное предложение: ты идешь к себе в комнату и продолжаешь страдать.

— Нет, настрадалась уже, надоело.

— Точно настрадалась?

— Точно.

— Врешь!

Отто подошел к секретеру, где у нас хранились важные документы, и принес мне оттуда бланк на официальной синей бумаге с тиснеными золотыми королевскими розами. «Заявление о разводе». Половина Ирги была уже заполнена. Имя, дата рождения, место работы. Ринтаур? Где это? Имущество, дети — прочерк, домашние животные, ценные артефакты…

«Укажите причину расторжения брака».

Каллиграфическим, аккуратным почерком, рука ни разу не дрогнула — «Не сошлись с женой в жизненных целях».

Не сошлись.

Отто успел выдернуть бланк из моих рук, а я упала головой на стол и разрыдалась. Рыдала долго — сначала с подвываниями и битьем головой о столешницу, потом мне это надоело, я вытерла нос — Отто подсунул носовой платок размером с полпростыни — и принялась плакать, одновременно поглощая кашу, которая пахла совершенно потрясающе. Главное — одновременно не всхлипывать и не глотать.

Полугном сидел напротив и ждал, пока я успокоюсь. Рыдая, я съела кашу, потом салат, выпила чай, закусила вареньем, икнула и опять заплакала, но уже не от душевной боли, а от физической — нельзя наедаться до отвала на пустой желудок.

Предусмотрительный Отто пододвинул ко мне стакан с мутной водой.

— Желудочный порошок, от моей тети остался. Выпей, полегчает.

— Желудку полегчает, — сказала я, выпивая смесь, — фу-у, гадость! А с сердцем мне что делать? Что мне делать с сердцем, Отто?

— У тебя есть три варианта. — Полугном взялся за бороду, потеребил ее, а потом выпалил: — Первый. Ты же сама сказала, что Ирга решил, что ты выбрала меня. Я тут, рядом.

Я вытерла глаза носовым платочищем и тяжело вздохнула.

— Отто, ты же меня не любишь.

— Люблю.

— Не так…

— Любовь-морковь! — Теперь я поняла, почему Отто сел напротив, а не стал меня утешать. Он тоже готовился к разговору. — Не это в браке главное! У нас есть общее дело! Мы вместе работаем — и хорошо работаем. Что тебе еще надо?

— Э-э-э… — Я покрутила в голове картинку себя рядом с Отто. — Чтобы… — да ладно, чего это я смущаюсь, уж перед кем, а перед Отто это делать глупо. — Чтобы ты меня хотел! Отто, прости, ты, конечно, мужчина хоть куда, но я совершенно не представляю нас с тобой… гм… ты понял, о чем я.

— Я тоже тебя не представляю, — честно признался Отто. — Я столько раз тебя наблюдал в разных видах, что… но в этом процессе аппетит приходит во время еды.

— Ты бы смог это сделать со своей сестрой? — напрямик спросила я.

— Ты мой деловой партнер! — возмутился Отто. — Ты мне ближе, чем сестра! Ладно, давай забудем. Поговорим об этом лет через двадцать, когда тебя уже не так сильно будут волновать проблемы «хочу — не хочу».

— А тебя?

— А для меня даже сейчас вопросы бизнеса важнее. Нет, конечно, я хочу детей. Но мне об этом рано думать. Слишком рано.

— Да, у тебя вот так все просто, — проныла я. — А как я теперь ночью приду к тебе под бочок?

— Ох, женщина! Да, я молодой мужчина! Но я молодой мужчина при деньгах в большом городе. Как ты считаешь, я могу найти себе, где удовлетворить свои порывы, чтобы потом на тебя не кидаться, а? К тому же, Ола, я видел тебя мертвой, между прочим. Дважды. Я уважаю Иргу, но не могу не отметить, что только некромант может желать женщину после такого с прежней силой. Или даже больше.

Этот факт меня озадачил, и я задумалась, вылизывая блюдечко из-под варенья.

— Ладно, — сказала чуть погодя. — Спасибо, что просветил. Отто, слушай, я как-то никогда не интересовалась конкретикой твоих жизненных планов. Да, стать крутым артефактником, получать много денег, нанять подчиненных, жениться… На ком?

— У мастера Августа есть дочь, — сказал Отто. — Гертрауд Томирэль. Жена Ипатурионэля, известного ювелира.

У меня отвисла челюсть.

— Ты хочешь отбить Гертрауд? Она же старше тебя намного, раз у ее брата уже дети взрослые.

— Золотце, думай хоть иногда! Я не хочу отбить Гертрауд, я хочу завоевать Адель. Просто если есть подобные счастливые браки, почему бы и моему таким не быть?

Адель — дочь человека-артефактника и чистокровной эльфийки, молодая преподавательница эльфийского у нас в Университете. Отто закончил базовый и продвинутый курсы, только чтобы быть рядом с ней. И что, до сих пор…

— Ты ее любишь? — изумилась я.

— Ну да, — сказал Отто как о чем-то само собой разумеющемся. — И хочу на ней жениться.

— А… она об этом знает?

— Знает, да, и отец ее знает, только мне еще рано. Хорошо, что он работает не в Чистяково, а то пришлось бы быть конкурентом собственному тестю.

— Прекрасно, — сказала я, потому что ничего более умного не придумала. — А Адель знает, что ты молодой мужчина с деньгами, который в большом городе…

— Ну-у, я ее в такие подробности не посвящал. И тебе не советую. Так. О чем мы? Ах да, разбираем обломки твоей личной жизни, чтобы выяснить, есть ли под ними кто-то живой. Первый вариант не подходит. Второй вариант. Там за воротами есть некий орк…

— Прямо-таки за воротами? — Я представила, как Живко стоит на улице, под снегом, ожидая окончания нашего разговора. Впрочем, что ему сделается, он же морозоустойчивый. Пусть стоит.

— Да нет, это условно за воротами. Он приходил как раз на следующий день, уже выяснил, что вы с Иргой расстались. Попросил передать, что он всегда готов.

— И третий вариант? — спросила я, чтобы не думать о молодом и безумно привлекательном орке.

— И третий вариант. Вы с Иргой взрослеете, обдумываете планы и жизненные цели и опять сходитесь, только уже не ради безумной любви и идеальной семьи, а ради обычной жизни.

— Да я… — От обиды у меня перехватило горло.

— Да, ты. У нас у всех есть свои странности, поэтому либо ты с ними миришься и взаимодействуешь, либо «не сошлись в жизненных целях».