Столица - Руда Александра - Страница 21

— Пытаться поймать след заклинания. Все равно вам его не разгадать, оно слишком многокомпонентное. Да, и хамить тоже можно прекратить, вам это не идет.

Я повозила подолом юбки по плитке, стирая линии. Долго лелеемая мечта — показать преподавателю, что я его теперь не боюсь, отдавала горечью. Одни убытки от этих эльфов!

— А вы знаете это заклинание? — на всякий случай поинтересовалась я.

Преподаватель отрицательно покачал головой.

— Повторяю, я выступал лишь как консультант.

Как маг-теоретик я знала, что составление любого заклинания требует точно выверенного языкового построения, в котором важны не только слова, но и их сочетания между собой и общая мелодика фразы. Поэтому новые заклинания появляются редко, а вот старые часто теряются. Стоит одному слову выпасть или быть замененным на похожее — все. В лучшем случае будет потеряна часть силы, а в худшем… Случаи бывали разные, вплоть до отскребывания горе-недоучки от потолка. Впрочем, зная энергетический след, который оставляет заклинание, можно было попробовать его воссоздать, скрупулезно подбирая слова. Помнится, на контрольных с такими заданиями мне удавалось их щелкать как орешки. Чем больший в твоем распоряжении арсенал, тем проще. Для начала пойдут огрызки от уже известных формул, оставляющих подобный след, а потом уже полученное можно отшлифовать.

— Ну-ну, не расстраивайтесь, Ольгерда, — сказал преподаватель. — А то у вас такое лицо, будто вы сейчас заплачете.

Еще бы не заплакать! Мой замечательный план обогатиться на продаже эротических платьев растаял, словно снег под весенним солнышком. Даже если бы мне не удалось разгадать заклинание полностью, все равно я бы почерпнула крупицу эффективной и эффектной эльфийской магии.

— Вот, — преподаватель протянул мне какой-то листочек, — может быть, это вас хоть немного утешит?

Неужели он решил поделиться той частью заклинания, которую составлял сам? Я схватила листочек и быстро пробежала его глазами.

Подавить разочарованный вздох не удалось — на листочке было предложение посещать курсы продвинутого эльфийского для составления заклинаний.

— Я дам вам скидку, — сказал преподаватель, ставя на листочке замысловатую подпись.

Я бережно спрятала приглашение в сумку. Вдруг пригодится, мало ли что.

— Я не… — начал было преподаватель, как вдруг я подняла руку, призывая к молчанию, а потом просто повалила его на землю, прикрывая собой и Щитом.

Ба-бах!..

Вот это был взрыв!

Казалось, земля содрогнулась.

А вслед за взрывом донесся визг. Я зажмурилась и попробовала было спрятать голову под мышку преподавателю, но эльф столкнул меня на узорчатую плитку, а сам сел, озадаченно оглядываясь.

Вокруг визжали и беспорядочно бегали туда-сюда девицы.

Я зажала уши руками и решила, что террористкой никогда не стану — в голове сильно звенит.

— Чего они орут? — спросила я вслух. — Взорвалось же на соседней улице, здесь нет никакой опасности.

— Вы в этом уверены? — спросил меня Ломиториэль и помог подняться. — Пойдемте посмотрим, что случилось.

— Зачем?

— Вдруг там нужна наша помощь? Я ведь правильно понял, Ольгерда, взрыв был магического происхождения?

Я кивнула. Изображать героиню, в то время как для этого существуют специально обученные и оплаченные люди, не хотелось. Но и напрямую отказаться я тоже не могла. Пришлось плестись с преподавателем на соседнюю улицу, где царил полный хаос. Присмотревшись к эпицентру взрыва, я не удержалась и присвистнула.

— Вам знакомо это место? — спросил Ломиториэль. Он уже слепил идеального вестника — с белоснежными крылышками и запустил его в сторону Дома Исцеления. Вестник в полете оставлял едва заметную радугу. Я заскрипела зубами от зависти.

— Знакомо. Это мастерская артефактника Клауса. А вон и он сам, кстати!

Клаус, низкорослый даже для гнома, с роскошной бородой — сейчас изрядно опаленной, — бегал вокруг того, что недавно было мастерской, и рвал на себе волосы от отчаяния. Рядом стояла его жена, дородная гномка с роскошными бакенбардами, и выла на одной ноте, словно пожарная сирена. За ее юбку уцепились трое детишек, которые слаженно подпевали мамаше. От звуков гномьего горя в соседних домах дрожали уцелевшие стекла.

К счастью, взрыв произошел рано утром, и улица была пуста. Другие дома практически не пострадали, а огонь, слизнувший мастерскую и квартиру семейства над ней, угас сам по себе, что еще раз подтверждало его магическое происхождение. Улица постепенно заполнялась зеваками — полуголые перепуганные соседи, любопытные лавочники, сбежавшиеся со всех окрестных улиц, прохожие… Кто-то накинул на гномку одеяло, однако она, кажется, этого не заметила, продолжая страдать.

Смотреть мне на это было страшно, достаточно представить, что такое может случиться и с нашим уютным домиком. А случиться может — работа артефактника часто бывает опасной.

Я развернулась, чтобы уйти, но было поздно — меня уже заметили.

— Ольгерда! — взревел Клаус и помчался ко мне.

— Э-э-э… добро утро, мастер Клаус! В смысле, не доброе… Простите…

Гном схватился за мою шубу и больно ткнул пальцем в грудь.

— Ты еще поплатишься за это, дрянь!

— Что? — возмутилась я, пытаясь отцепить его пальцы от своей одежды. Разогнуть их мне не удавалось, но я не теряла надежды затеряться в толпе, пока скандал не разгорелся. — Я понимаю, мастер Клаус, у вас горе, но…

К нам проталкивались стражники. Рядом со сгоревшим домом уже огораживали территорию, жену мастера утешала целительница в форменной мантии.

— Это она! — завопил гном, хватая меня уже обеими руками. — Она! Она взорвала мой дом!

Вокруг нас мгновенно образовалась пустота. Рядом остался только Ломиториэль, и именно он первым обрел дар речи.

— Позвольте, — сказал он, попытавшись отодрать от меня Клауса. — Ольгерда никак не могла… Что вы такое говорите!

— Я знаю, что я такое говорю! — прорычал гном, передавая меня в руки стражников. На моих запястьях щелкнули браслеты наручников. — Я официально обвиняю ее в преступлении против меня, моей семьи и моего бизнеса!

Я только хлопала глазами, не в силах вымолвить ни слова. Казалось, что я попала в какой-то страшный сон, который никак не может прерваться. Ведь я собиралась на распродажу! Купить себе новые сапоги и шапку! Как получилось, что я стала обвиняемой в покушении?

Оцепенение прошло только тогда, когда с меня сняли наручники и втолкнули в камеру заключения.

— Предупредите хотя бы моего мужа, что я попала за решетку! — закричала я, прижимаясь к железным прутьям. — А то он волноваться будет!

Стражники переглянулись.

— Сообщника хочешь предупредить? — спросил один из них.

— Какой там сообщник! Муж! Он в Магическом управлении работает!

Связываться с Управлением никому не хотелось, поэтому стражники записали имя и пообещали предупредить Иргу о том, что я загремела в тюрьму.

Я ходила по камере туда-сюда, нервно заламывая руки. С чего это вдруг Клаус решил, что я взорвала его мастерскую? Надо же было, чтобы среди десятка зевак его взгляд остановился именно на мне!

Конечно же мы знали друг друга — равно как и остальных артефактников в городе и окрестностях. Но мы с Отто были птицы совсем не того полета. Клаус работал мастером уже лет пятьдесят, как раз, можно сказать, вошел в расцвет мужских и профессиональных сил, и сейчас работал только по индивидуальным заказам для аристократии. Насколько мне было известно, он покупал заклинания для своих артефактов аж у столичных магов, а для зарядки изделий энергией обращался в Университет к магистрам. Нам с Отто до таких вершин надо было пахать от рассвета до бесконечности. Клаус не искал клиентов, они сами к нему приходили.

Предположим, если бы я захотела избавиться от конкурента, то начинать стоило совсем не с почтенного гнома, а с таких же мелких сошек, как и мы. Тем более абсурдным казалось обвинение гнома. Может быть, Отто с Клаусом что-то не поделили, а я об этом не знаю? Да нет, вряд ли, ко всему, что может навредить работе, полугном относится крайне серьезно. Да и слухи об их размолвке не могли не просочиться.