Невеста авантюриста - Аллен Луиза - Страница 8

– Я не азартный человек, – начал Эшли, – но готов поставить гинею против вашего нелепого фартука, что мне не нанесут ни одного частного визита.

– Но почему же?

– Потому, моя дорогая мисс Хаддон, что меня, как правило, не принимают в уважаемом обществе. Так что, уверяю вас, нам с вами достанется много печенья, – заметил он с долей иронии.

– Интересно, что вы такого сделали, что они стали избегать вас?

– Соблазнил старшую дочь графа Шерингема и беременной оставил ее, – прямо сказал Эшли. – Граф – крупный землевладелец, фигура важная в наших местах. Его сын, виконт Лэнгдаун, лишь служит исполнителем его распоряжений.

Лина смотрела на него открыв рот, а он улыбнулся, вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.

Она смотрела, не отрывая глаз от двери, словно ожидая, что Эшли снова появится и скажет ей, что все это просто плохая шутка, но он не возвращался. Вдруг у нее за спиной послышался тихий кашель.

– Тримбл? – Лина повернулась к дворецкому. – Наверняка его светлость… наверняка это не может быть правдой, ведь так?

Дворецкий выглядел настороженным.

– Возможно, мне лучше было бы рассказать вам об этом, мисс Хаддон. – Он приоткрыл дверь в гостиную, пропуская ее вперед. – Здесь нас не потревожат.

Она вошла вслед за ним и закрыла дверь.

– Он сказал, что совершил что-то ужасное…

– Да, действительно, отказаться жениться на беременной невесте – поступок, не достойный джентльмена, – сказал он тихим, безразличным голосом.

Лина опустилась в кресло и в ужасе посмотрела на дворецкого, отказываясь верить, что Квин Эшли бессердечный соблазнитель, негодяй и распутник.

– Те, кто работает здесь давно, знают эту историю, – продолжил дворецкий, присаживаясь на край стула. – Его светлость, покойный барон, рассказал нам, как все было. Насколько я помню, мистер Эшли бросил свою беременную невесту десять лет назад. Учитывая, что ее брат публично угрожал мистеру Эшли, что высечет его, а затем кастрирует, его дядюшка счел, что разумнее всего в этой ситуации будет отправить непредусмотрительного племянника за границу, и чем скорее, тем лучше. Послушавшись дядюшку, он, судя по всему, вскоре решил, что жизнь путешественника ему по душе, и возвращался в родные места крайне редко.

Лина горько вздохнула, сожалея, что у нее нет брата, умело владеющего плетью, который мог бы встать на ее защиту.

– Впрочем, он не был отцом ее ребенка, – поспешил добавить Тримбл, – уверяю вас, мисс Хаддон, я не позволил бы вам остаться в этом доме, если бы это было так.

– Отчего же тогда она не вышла замуж за мужчину, ответственного за…

– Мистер Эшли в то время был очаровательным, но вместе с тем еще совсем неопытным юношей, – продолжал Тримбл, избежав прямого ответа на вопрос. – Прилежный, уравновешенный молодой человек, заинтересованный наукой. На уме у него были лишь книги. А потому непонятно было, почему столь красивая девушка, не знающая отбоя от кавалеров, вдруг ухватилась за ничем не примечательного наследника скромных владений барона.

– Потому что ей было необходимо как можно скорее найти доверчивого мужа?

– Совершенно точно, мисс Хаддон. Родители девицы, узнав о ее положении, велели ей незамедлительно соблазнить его, а мистер Эшли легкомысленно влюбился и позволил ей заманить себя в капкан. Изъян их плана состоял в том, что они выбрали чересчур романтичного и идеалистичного молодого человека, который сумел противостоять своей страстной невесте. Как после он рассказывал своему дяде, когда она решила доказать ему свою безграничную любовь, пожертвовав своей невинностью, он проявил благородство и отказался обесчестить свою нареченную невесту.

– И тогда он понял, что происходит?

– Нет, как говорил он сам, пока она не сбросила с себя одежду и не устроила скандал. Ее отец, когда любые отговорки и оправдания были бесполезны, предложил мистеру Эшли солидное приданое, чтобы он женился на его дочери. Он отказался, разорвал помолвку, а они, в свою очередь, приписали ему отцовство и объявили бессердечным совратителем невинной девушки.

– Неужели упомянуть настоящего отца было совсем невозможно?

– Они даже не смогли узнать, который из конюхов графа был отцом ребенка!

– Бедная девочка, – едва слышно проговорила Лина. – И чем же это кончилось?

– Представления не имею. Полагаю, ее выдали замуж за какого-нибудь ирландского лорда, который чрезвычайно нуждался в деньгах, пообещав ему огромное приданое.

– Но мистер Эшли взял вину на себя и не выдал позор этой девушки и этим разрушил свою репутацию…

– Вы правы. Он бросил вызов лорду Лэнгдауну, который отказался встретиться с ним, а вместо этого снова угрожал плетью. Его светлость пытался вмешаться, но был втянут в скандал, и таким образом, они очернили и его имя. Теперь вы понимаете, мисс Хаддон, почему мы не ждем визитеров?

– Но ведь они наверняка успели обо всем позабыть, разве не так? – Ей отчаянно не хотелось думать, что Эшли будет изгнан по несправедливому обвинению, что было выдвинуто против него целых десять лет назад, когда его единственным грехом было то, что он отказался принести себя в благородную жертву.

– Они могли бы обо всем забыть, если бы не тот факт, что, оказавшись за границей, мистер Эшли начал стремительно уничтожать в себе остатки той невинности, что еще были в нем, а вместе с ними и то, что осталось от его репутации, – сказал Тримбл абсолютно безучастным голосом. – Одни только научные журналы были рады печатать его статьи, что он присылал из самых разных экзотических частей света, но его светлость, как правило, предпочитал со злорадством читать мне истории из скандальных изданий. И скажу я вам, далеко не все исследования мистера Эшли носили глубоко научный характер.

– Истории какого рода? – спросила Лина. Ею двигало то же безумное любопытство, которое не позволило не заметить шум подъезжавшего экипажа.

– Я едва ли решился бы пересказывать их незамужней девушке, – сказал дворецкий. – Думаю, достаточно будет сказать, что на их фоне подвиги лорда Байрона кажутся невинными шалостями. Но я абсолютно уверен, что в собственном доме, где незамужняя леди находится под его защитой, нам нечего бояться, и нет причин сомневаться в благородном поведении его светлости, – торжественно произнес Тримбл.

«По крайней мере, мне не нужно опасаться за свою репутацию, находясь под его защитой, так как весь мир и без того уверен в том, что я распутная девка и воровка драгоценностей», – с горечью подумала Лина.

Вдруг прозвенел дверной колокольчик.

– Должно быть, это мистер Хаверс, – сказал дворецкий и вышел из комнаты.

Лина сжала кулачки, ей совсем не хотелось встречаться со стряпчим, человеком, который наверняка ежедневно получает свежие лондонские газеты. А описание беглой Селины Шелли было в каждой из них, в этом она не сомневалась.

На пороге снова появился Тримбл:

– Его светлость попросил всю прислугу немедленно собраться в столовой, чтобы присутствовать при прочтении последней воли его дядюшки, мисс Хаддон.

– Но он ведь говорил не обо мне. – Лина не сдвинулась с места. – Я никоим образом не могу быть заинтересована в этом документе. Это совершенно меня не касается.

– Он велел быть всем, мисс Хаддон.

– Что ж, хорошо. – Быть может, ей удастся проскользнуть последней и сесть позади Питера, самого крупного из лакеев.

Лина устроилась так, чтобы видеть лорда Дрейкотта и Грегора, который безучастно стоял за его спиной. Барон постукивал пальцами по краю стола и смотрел на портрет своего дядюшки, что висел прямо напротив.

– Что ж, если все собрались, – оживленно произнес незнакомый мужской голос, прервав ее фантазии, – я зачитаю завещание Саймона Августа Тримейна Эшли, третьего барона Дрейкотта. «Генри Тримблу, в знак признательности за многие годы верной и безупречной службы, передается в пожизненное владение Коверт-коттедж, назначается ежегодная пенсия в семьдесят фунтов, а также предоставляются любые предметы моего гардероба, которые он пожелает взять для себя, дрова для отапливания жилья и запасы провизии из поместья, услуги садовника для его собственных нужд, а также чучело медведя, которым он всегда восхищался».