Невеста авантюриста - Аллен Луиза - Страница 17

Грегор, как и всегда, когда был уверен, что Квину угрожает опасность, шел позади него, почти прижимаясь к его спине и вынуждая тем самым Селину выглядывать из-за его плеча. Квин подумал о том, что, если человек непривычен к присутствию Грегора, у него неизбежно создалось бы впечатление, что за ним следует огромный медведь. Он даже издавал звуки, подобные тихому, но грозному рычанию, хотя сам Грегор едва ли осознавал это.

– Все в порядке, Грегор, – сказал он. – Эти безобидные деревенские жители вряд ли поднимут бунт и бросятся на нас с вилами и острыми садовыми ножами.

Русский что-то сказал, и Селина прошептала:

– Что он сказал?

– Это было непроизносимое ругательство относительно происхождения всех здесь присутствующих, включающее в себя несколько неестественные действия и осла.

– Это было ужасно! – воскликнула Селина, как только экипаж тронулся. – Вы только подумайте, ведь в воскресный день они должны были хотя бы придерживаться хороших манер!

– Граф Шерингем весьма именитый аристократ в этих местах, – успокаивающе сказал Квин. – Все они приняли его сторону.

Однако по-настоящему его злило то, что из-за них переживала и была расстроена Селина. Теперь он думал, что ему не стоило посещать церковь, тогда и она не подверглась бы этому унизительному приему.

Мысль о том, что ему небезразличны ее чувства, поразила его. Что это могло значить, если эта женщина, с ее тайнами и своим незваным вторжением в его жизнь, так заинтересовала его? Еще неделю назад он бы просто пожал плечами и тотчас забыл об этом. Но Селина…

– Грегор, почему, охраняя лорда Дрейкотта, вы встаете так близко к его спине? – спросила она, прерывая его размышления. – А по прибытии в поместье вы проверяли все замки и окна. Тримбл рассказал мне.

Нет, только не это! Он отнюдь не хотел говорить или даже думать об этом. Но Квин слишком поздно ткнул локтем Грегора в ребра и не успел остановить его.

– Квин спас мне жизнь, выкупив меня, – просто объяснил он. – Теперь я охраняю его жизнь.

– Выкупил вас? – Лина ошеломленно смотрела на Грегора. – Хотите сказать, что вы были рабом? Но ведь это ужасно, это незаконно! Как вы могли? – задыхаясь, воскликнула она, повернувшись к Квину. – Это просто варварство!

– Что ж, полагаю, я мог оставить его умирать, – нарочито растягивая слова, сказал Квин. – Это шокировало бы вас меньше? Он был христианином и, попав в плен к туркам, стал их рабом. Он не слишком хорошо понимал их… приказы. – К ее изумлению, русский улыбнулся Квину. – Поэтому они избивали его до полусмерти, что было единственным способом присмирить его, а потом продали. – Он между делом пожал плечами так, словно рассказывал о выборе нового работника на ярмарке рабочей силы.

– Меня и еще одну девушку, которая была ранена. А после он освободил меня, – заявил Грегор. – И вот теперь, когда у меня есть деньги и я могу вернуть свой долг, я понимаю, что он не возьмет этих денег, а потому пытаюсь отплатить ему, охраняя его жизнь, к которой он относится так беззаботно.

– Ты стоил очень недорого, – сказал Квин таким тоном, будто уже устал от этого разговора. – Это было бы просто оскорблением просить, чтобы ты вернул эту сумму. К тому же ты уже успел спасти мою жизнь с полдюжины раз.

– А вы мою. Так что я по-прежнему в долгу.

Слушая их, Лина поняла, что это было еще одним загадочным проявлением мужской чести и достоинства. Ей становилось немного не по себе, когда она смотрела на массивную, твердую и непоколебимую, точно скала, фигуру Грегора. Что же они могли сотворить с этой громадой, чтобы довести до полусмерти? И каким нужно быть человеком, чтобы выкупить такое жалкое, измученное создание и вернуть его к жизни? «Должно быть, он хороший человек, – подумала она. – Но он едва ли поблагодарил бы меня, скажи я ему об этом. К тому же мужчина, спасший другого мужчину, несмотря ни на что, может представлять опасность для женщины. И кстати, что он сделал с раненой женщиной, которую упомянул Грегор? Кажется, ни один из них не имел желания говорить о ней».

– Что ж, приятно слышать, что, давая приют рабу, мы не нарушаем закона, – спокойно заметила Лина. – А что же случилось с девушкой?

– Теперь она свободна, – так же невозмутимо ответил Квин, давая понять, что не намерен продолжать разговор на эту тему.

Лина не имела представления, как ей логично продолжить беседу о необыкновенной истории Грегора, чтобы не выказать при этом излишних эмоций, способных выдать ее переживания.

– Надеюсь, вы не будете против скромного, бесхитростного обеда. Покойный лорд Дрейкотт имел обыкновение давать прислуге время на отдых после воскресного завтрака и до ужина, так что в нашем распоряжении только холодные закуски.

– Нет, я вовсе не возражаю против такого обеда, – ответил Квин, а экипаж тем временем остановился перед домом, и Грегор ловко выпрыгнул из него. – Не согласитесь ли вы прогуляться со мной по саду?

Едва заметным движением головы он указал на своего неизменного спутника. Интересно, о чем же хотел лорд Дрейкотт поговорить с ней наедине?

– Безусловно, милорд, – сказала она, хотя ее мысли все еще были заняты враждебным приемом прихожан и ужасающей историей Грегора.

Она проследовала за ним через небольшие ворота, и они попали в когда-то самую нарядную часть сада.

– Сады уже давно заброшены. – Они стояли и с грустью взирали на грубо скошенную траву и кустарники, разросшиеся до бесформенных зарослей. – Боюсь, его светлость не слишком интересовался этой частью поместья.

– Вы понимаете что-нибудь в садоводстве? – спросил Квин и, осторожно взяв ее под локоть, направил к обветшалому летнему домику. – Полагаю, я должен привести все это в порядок, прежде чем продавать поместье, однако, хотя я и могу прочесть вам множество примеров персидской поэзии, воспевающей прекрасные сады, но проку от этого никакого, особенно когда речь идет о северном побережье Норфолка, которое круглый год овевают холодные ветры. Я очень сомневаюсь, что когда-нибудь нам доведется отдохнуть здесь под тенью раскидистой пальмы, наслаждаясь сочными ягодами винограда.

Он отряхнул от пыли и листьев скамью в летнем домике и жестом предложил ей присесть.

– Садоводство? Нет, едва ли я понимаю что-нибудь в этом. – Лина старалась отогнать от себя картину, которую Квин только что обрисовал; этот образ был слишком близок к тому, каким она видела в своих фантазиях восточный гарем. Интересно, ее он представлял при этом в летящих, полупрозрачных шелках? – Но я могу поговорить с садовником, если вы пожелаете, и узнать, что можно сделать, чтобы это место выглядело более ухоженным. Видите ли, здесь, к сожалению, только один садовник.

– Скажите ему, чтобы он нанял себе помощников, – сказал Квин. Он сел рядом с ней, совершенно не заботясь о своем изысканном фраке, несмотря на то что скамья была покрыта мхом. – Спасибо вам, Селина.

– Да за что же? Нет ничего сложного в том, чтобы поговорить с садовником. Напротив, это может быть даже интересно. Я же вам говорила, я была бы рада быть полезной.

– Я говорю совсем не об этом. – Он наклонился, опершись локтями на колени и сосредоточенно глядя на свои сцепленные ладони. – Спасибо, что так самозабвенно защищали меня там, в церкви. Мне жаль, если мое присутствие заставило вас испытать стыд перед своими друзьями.

– Они мне не друзья, – сказала она, а про себя подумала: «Все мои друзья остались в лондонском борделе, а где мои любимые сестры, я и вовсе не знаю». – Они лишь знакомые, не более того.

– Вам пришлось оставить в прошлом много друзей? – спросил Квин, своим неожиданным вопросом заставив ее буквально подпрыгнуть. Он выпрямился и посмотрел на нее, и во взгляде его был не просто вопрос, а скорее попытка разгадать какую-то тайну.

– Нет, я потеряла лишь несколько близких друзей. Мы жили неподалеку. Ну и своих сестер, конечно.

– Я полагаю, когда у вас будут деньги, вы захотите вернуться к ним? – спросил Квин и протянул руку, чтобы коснуться ее кисти.