Мантикора и Дракон. Эпизод I - Кувайкова Анна Александровна - Страница 17

Почему-то стало страшно…

Упрямая, невыносимо упрямая, слишком самостоятельная женщина. Маленькая, беспомощная и беззащитная. Умная, но так и не желающая понять – обратного пути уже нет. Всё решено, и своим сопротивлением, недоверием Кора только дразнит зверя, побуждает его действовать с куда большим напором, чем хотелось бы.

Она. Моё. Сокровище. Только моё.

На то, чтобы понять, как поступить, ушло много времени. Ровно полминуты. Раз не верит словам, не понимает, что мы связаны, душой и телом, то нужно доказать это на деле. И пусть в каком-то смысле это насилие, отступать я не собираюсь. Нутром чую, она всё ещё не забыла ни прикосновений, ни того, что между нами было. Пусть сопротивляется сколько угодно. Всё равно всё будет так, как хочу я!

Улыбнувшись собственным мыслям, склонился ещё ниже, легко, едва ощутимо целуя. Почувствовав, как солнышко дёрнулось, пытаясь высвободиться, усилил нажим, скользнув языком между приоткрывшихся губ. Держался на одной силе воли. Хотя все инстинкты просто вопили о том, что надо подмять её под себя, сломить сопротивление, доказать – она моя. Была, есть и будет.

Пальцы скользнули по плечам, сминая ткань. Корана коротко выдохнула, попыталась отстраниться. Недовольно заворчал, только теснее прижимая к себе. Хочешь сбежать? Не получится, солнышко. Я один раз допустил такую оплошность, понадеявшись, что понятно всё без слов и лишних действий. Второй раз так наивен я уже не буду.

– Это… Ничего… Не… Изменит… – прерывистый шёпот, между поцелуями.

Резко оттолкнув меня, она вытащила заколки из волос, позволив густой шелковистой массе рассыпаться по плечам.

Заворожённо смотрел на это великолепие. Внутри колким ёжиком прокатилась ревность. Кто-то другой мог касаться этой красоты, запускать в неё пальцы, перебирать пряди?

Рыкнув, запутался пальцами в густых волосах, оттягивая её голову назад, лаская нежную шею. Корана же с силой надавила на плечи, вынуждая отстраниться, и, внимательно посмотрев в мои глаза, склонилась, уже сама целуя меня. Крепко, до боли кусая, терпко, с нотками злости и недовольства.

Определённо сегодня сделаю то, что навсегда свяжет её со мной. То, что нужно было сделать, ещё когда только понял, кто она для меня.

Обняв её за талию, встал, направляясь в спальню. Кабинет – неплохое место, но в кои-то веки хотелось, чтобы всё прошло идеально. А попробовать ковёр на полу у камина всегда успеется.

– Сеш’ъяр? – Хриплый голос разрушал остатки самообладания.

Планомерно и быстро. Остатка силы воли хватило, лишь чтобы аккуратно положить её на кровать, а не прижимать к ближайшей стене.

Как же я соскучился по моей драгоценной девочке…

Заведя её руки вверх, удерживая за запястья, нахально улыбнулся, невесомо поцеловав кончик носа:

– Я же сказал, ты моя.

– Ты остановился только для того, чтобы сказать это? – недобро прищурилась Кора, поджав губы.

Невольно улыбнулся, видя её недовольство. А она, не разделяя моего веселья, раздражённо фыркнула и попыталась оттолкнуть.

– Если да, то слезай с меня!

– Глупая… – выдохнул, придавив её всем телом.

Прижавшись ко лбу губами, на мгновение прикрыл глаза, позволяя собственной магии скользнуть вовне, создавая неповторимое, особое плетение, складывающееся в затейливый узор. Спустя пару секунд он едва ощутимой золотистой пылью осел на любимом лице. Вот теперь можно выдохнуть, расслабиться и отдаться на волю чувствам, давно уже грозившим вырваться из-под контроля:

– Глупая женщина… Моя…

Всё дальнейшее слилось в одно-единственное, непередаваемое, сладкое, тягучее наслаждение, наполненное особой торжественностью и только Хранителям ведомым сакральным смыслом.

Спустя долгое, почти бесконечное и счастливое мгновение я прижимал к себе спящую женщину, урча от удовольствия и перебирая длинные пряди. На правой руке виднелся пока что совсем тонкий золотой ободок с выгравированным стилизованным изображением дракона, по задумке – полностью кольца, как и брачная связь, должны будут проявиться спустя где-то полгода, максимум год.

Тогда, если всё ещё будет упрямиться, у Коры просто не останется выбора. Брак расторгнуть, отпускать её и сына я не собираюсь, а бороться за своё счастье буду так, как посчитаю нужным.

Улыбнувшись собственным мыслям, задремал, чувствуя маленький тёплый комочек счастья, зародившийся в душе. Пообещав самому себе беречь и лелеять его, лишь крепче прижал к себе Кору, зарывшись носом в шелковистую массу волос.

Комнату окутал предрассветный сумрак. Открыв глаза, медленно скользила рассеянным взглядом вокруг, отстранённо рассматривая окружающую обстановку. Светлые стены. Несколько картин с пейзажами и одна с драконом, парящим в высоте над горами. Мягкая кушетка у стены и хрупкий столик, на котором стоит ваза. В ней ветки вишни с полураспустившимися цветами. И какая-то книга, оставленная хозяином раскрытой с краю.

Тихо выдохнула, вытирая непрошеную слезинку, катившуюся по щеке. Ощущение незнакомой магии, нити от которой тянулись к этому невыносимому упрямцу, не давало покоя. Хотелось так и лежать, свернувшись клубком рядом с ним, отмахнувшись от всех возможных проблем и мира, урвать кусочек своего личного счастья.

Только всё, что тут было, – это финальная точка в так и не начавшемся витке новых отношений. Поэтому лучше всего будет исчезнуть. Прямо сейчас.

Устало вздохнув, повернулась на спину и, взяв себя в руки, осторожно высвободилась из объятий Сеш’ъяра. Сев и спустив ноги на пол, согнулась пополам и спрятала лицо в ладонях.

В душе царил хаотичный бред, состоящий из влюблённости маленькой дурочки и скепсиса взрослой, повидавшей много чего женщины. И разобраться в нём не представлялось возможным.

Снова посмотрела на спавшего мужчину. Он улыбался во сне, словно выиграл какой-то приз или вырвал собственную судьбу из лап Хранителей.

Пальцы едва заметно дрогнули.

Хватит. Хватит мучить себя и потакать его желаниям. Хватит создавать иллюзию возможного счастья. Хватит.

Неслышно поднявшись, вытащила платье из-под его одежды и быстро натянула, недовольно ругаясь про себя. Сеш’ъяр не отличался терпеливостью и всегда не любил все эти застёжки, шнуровки и прочие «женские штучки, призванные затмить разум уважающего себя мужчины и отвлечь его от пути истинного», как когда-то выразился этот дракон. Именно по этой причине некогда весьма приличное платье напоминало наряд оборванки с отсутствием части деталей.

Покачав головой, осмотрела себя со всех сторон. В таком виде идти – только позориться. Раздражённо цокнув языком, оглядела комнату. Небольшая, чисто мужская, с минимальным количеством мебели. Но шкаф тут всё-таки имелся, и, после недолгих раздумий, я направилась к нему. Конечно, рубашки Сеш’ъяра и его штаны будут висеть на мне мешком, но других вариантов нет. Не появляться же перед ребёнком в разорванном платье!

Открыв створки высокого деревянного шкафа, оценивающе осмотрела его содержимое. Выбрав чёрную рубашку, узкие, облегающие штаны и куртку, вернулась к кровати. Скинув то, что когда-то было платьем, переоделась, чувствуя какое-то мазохистское удовольствие оттого, что это именно его одежда. Она вся пропиталась запахом мужчины, едва уловимой ноткой горькой рябины и вишни.

Как ни странно, но вещи оказались почти впору. Заправив штанины в сапоги, собрала волосы в небрежный хвост и только после этого вспомнила, что в кабинете Сеш’ъяра остался плащ с застёжкой. Возвращаться за ним не было смысла. Застегнув куртку, в последний раз посмотрела на дракона и подошла к окну. Открыв створки, свистнула.

Внизу послышалось лёгкое царапанье когтей по каменной кладке. Не глядя перемахнула через подоконник, приземлившись точно на спину волка, и почесала его под ошейником, зная, как он это любит. Ург довольно заурчал и, махнув хвостом, мелкой рысью направился в сторону гостиницы. Мысленный и эмоциональный фон шаури окрашивало спокойствие и умиротворение, весьма редкое для него сочетание, означавшее, что вверенное ему под охрану в безопасности. Это известие было как нельзя кстати и подействовало словно бальзам на потрёпанную душу. Правда, был один маленький момент, царапавший сознание. Сеш’ъяр явно использовал магию до того, как мы оба полностью отдались во власть чувств. Только определить, что именно он сделал, так и не получилось.