Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Гринберга Оксана - На пределе На пределе

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

На пределе - Гринберга Оксана - Страница 36


36
Изменить размер шрифта:

Вздохнув, повернулась к королю коритан за поддержкой. Пусть объяснит брату, как правильно утешить девушку, чтобы той срочно захотелось выйти замуж. Желательно, на следующей неделе. Нет, лучше, когда вернемся из Лондиниума! Устроим большой пир, музыкантов пригласим, даррийцев. Вернее, одного из них. Ладно, пусть и легионеров своих возьмет…

Тут я поморщилась. Казнь Веритакса определенно спутает все мои брачные планы. Мне все больше хотелось помиловать дядю, выслав его… Да хоть за Аррианов Вал. Ведь так хотелось праздника!

– Слушай меня, воин, – начал Вентурий, решив, кажется, помочь советом незадачливому жениху. – Пойдешь к ней и…

Дальше я вздохнула и отвернулась. Вентурий не скупился на детали и подробности. Детям до шестнадцати, называется. Встретилась взглядом с Актеоном. Король караветтов выглядел расстроенным. Плечи поникли, на лице застыло обреченное выражение.

– Значит, все же Вентурий? – спросил он у меня. – У меня нет никакой надежды?

Я покачала головой.

– Надежды никакой. Но это не Вентурий.

– Тогда кто?

Похожий вопрос задал легат, когда мы шли с ним по длинной колоннаде внутреннего двора к выходу из дворца. Квинта дожидался отряд легионеров, сопровождавший законников из Эборака; меня – чуть поодаль – два короля соседних племен, собственные придворные, друиды и старейшины. Люций терся неподалеку со списком бытовых проблем. Мой секретарь развлекал даррийских архитекторов, прибывших по моей просьбе из Лондиниума. В общем, есть чем заняться на ближайшую пятилетку.

Я же решила, что дела подождут. Шла рядом с легатом и не могла вымолвить ни слова, хотя так много хотела ему рассказать. Но повисший в воздухе вопрос выбил меня из колеи. Попыталась ответить, ведь надо было лишь произнести слово «ты». Честно старалась, но не смогла выговорить. Либо место не подходило для подобных признаний, либо… я не подходила. Поэтому ступала молча, вздыхала украдкой.

– Аэлика, ты не ответила на мой вопрос. – Квинт взял меня за руку, помогая спуститься по лестнице. Придерживал, чтобы не упала на недавно вымытых мраморных ступенях. Недавно видела, как на них поскользнулся Гахарит, и даже посох его не спас.

– Не ответила, – сказала я.

– Не ответишь?

– Пока не знаю.

Некоторое время мы шли молча.

– О чем ты думаешь?

– О дяде, – призналась ему. Надвигающаяся казнь убивала во мне романтические чувства. По большому счету, она убивала любые чувства, оставляя за собой ледяную пустоту неправильного решения, обрекшего на смерть другого человека. Как же поступить?

– Он должен понести наказание. Веритакс заслуживает смерти, – произнес Квинт. – Не сомневайся в своем решении. Я бы поступил точно так же.

Покачала головой, решив все же сделать по-другому.

– Могут ли ваши посты на Арриановом Валу пропустить мое посольство к кальзедонам?

Он остановился. Посмотрел на меня непонимающе.

– Ты же знаешь, для чего император построил защитную стену. Мы не собираемся допустить воинственное племя на земли Альбиона. Поэтому – о посольстве не может идти речи.

– Но, Квинт… Я вовсе не собираюсь воевать, а вот торговать, – заныла я. – Это урожайный год, у нас будет много пшеницы. Наши кузнецы и золотых дел мастера…

– Аэлика, говори напрямую, зачем тебе кальзедоны?

– Лучше бы спросил, зачем мне дядя, – вздохнула в ответ. – Я хочу дать ему шанс. Последний шанс послужить бригантам, – в голову лезли патетические глупости из старого советского фильма: «Свою вину он искупит кровью!» Хмыкнула, но вслух не произнесла. Вместо этого добавила: – Горцы все равно его прирежут, так пусть хоть не моими руками.

– Ты все-таки не хочешь казнить его? – на лице мужчины отразилось искреннее недоумение.

Я покачала головой, заранее каясь в содеянной глупости. Не могу! Не могу послать на гибель человека, и все! Пусть преступника и негодяя, но не могу. Унизить, сделав рабом? Веритакс из королевской семьи, это будет неправильно. Оставить его в живых в племени или же на землях Альбиона – тоже чревато. Он быстро оправится от пережитого испуга и вновь поднимет ядовитую голову.

– Я сделаю это за тебя, – сказал Квинт. – Заберу с собой в Эборак и…

– Нет, – покачала головой. – Я лучше пошлю его на смерть, но дам надежду. Пообещаю, что если договорится о мире с кальзедонами, прощу окончательно. Пойми, это лишь формальность! Никто не возвращался, отправившись на ту сторону Вала, – я знаю, друиды рассказывали. Кальзедонами пугали маленьких детей, утверждая, что они перекидываются в чудовищ, еще более страшных, чем драконы. Они жили на севере Альбиона, не подпуская никого к своим рубежам. – Веритакса прирежут за первой же сопкой.

Легат не хотел уговариваться, сопротивлялся, просил меня не дурить, но я умела быть прилипчивой. Мы, пиявки, такие… Особенно, когда соскучились. А соскучились мы так, что дух захватывало и хотелось подвывать от жалости к себе и к тому, что не могу ни обнять, ни поцеловать: люди смотрят. Мы и так уже вышли из дворца и давно разговаривали на ветру. Даррийские законники выглядывали из повозок, легионеры держали под уздцы лошадей, дожидаясь возвращения командира, а мы все не могли расстаться.

Наконец уговорила. Никаких торговых или же посольских миссий. Веритакса и его сообщников сопроводят и выпустят по ту сторону Вала. Без возврата. Я согласилась, вспомнив, как высылали военных или же политических преступников из Англии в Австралию. Хорошая возможность, мне понравилась.

– Когда ты поедешь в Лондиниум? – спросил мужчина. Мне казалось, он с трудом сдерживается, чтобы не коснуться меня. Протянул руку, но я покачала головой. Не здесь. Не сейчас. Не перед всем племенем.

– Скоро. Соберусь, дела закончу. Думаю, дня через три.

– Я буду тебя сопровождать, – сказал Квинт.

Сердце забилось. Радостно, предвкушающе. Это… отличные новости!

– Хорошо. Напишу тебе в Эборак, – сказала ему, не сдерживая улыбку. – Сама напишу, своей рукой! – пусть порадуется, что делаю успехи в изучении его языка.

– Буду ждать, – отозвался мужчина. – Поверю, когда увижу. Но я и так верю. Ты – чудесный алмаз, найденный мною в далекой провинции.

Улыбнулась. Знал бы он, что я еще и теорему Пифагора помню и, в общих чертах, откровения Ньютона, сподвигнутые падением яблока на голову. И еще многое из того, что легату и не снилось. Но это позже, позже! Не сейчас, а то народ вокруг нас давно уже нервничает.

– Прощай, Аэлика!

– А как же ответ? – улыбаясь, спросила у него. – Неужели не хочешь его услышать?

– Скажешь? – не поверил он.

Кивнула нерешительно.

– Или повременить?

– До нашей встречи три дня, Аэлика. Так долго! Слишком долго, – признался он. – Вдали от тебя. Без тебя.

Я собрала разбегающиеся мысли. Однажды Квинт назвал меня «любимой». Это придало мне сил. Вернее, смелости. Казалось, я давно уже ничего не боялась, кроме как… открыть свое сердце другому.

– Быть может, будет легче дождаться нашей встречи, если скажу, что ты его знаешь, – решилась я. – Прекрасно знаешь. Это – самый лучший человек на свете. Для меня. Если, конечно, тебя можно назвать человеком.

Зажмурилась, не уверенная, что выживу после сказанного. Сердце, открытое как на ладони – подходи и бери! – билось, словно сумасшедшее. Ладони вспотели. Нет, признания – не мой конек. Последнее было слишком давно. После него я и подумать не могла, что вновь произнесу подобные слова.

Наконец открыла глаза. Квинт смотрел на меня. Шагнул, обнял, наплевав на вражду между племенами.

– Люблю тебя, – сказал он.

Отпустил. Стоял, смотрел, любовался.

– Браслет, – попросил он. – Не снимай его. С его помощью я буду знать, что с тобой все в порядке.

Кивнула. Цепочку-то я порвала в прошлый раз. Наконец он развернулся и ушел к своим, а я продолжала стоять. Неподалеку терпеливо дожидалась охрана, суетились старейшины. Верховный жонглировал посохом. Ой, и достанется же мне… Ну и пусть! Я не сдвинулась с места, пока отряд даррийцев не скрылся за поворотом.