Ночь одиночества - Спиллейн Микки - Страница 19

Словно две вишни на ветке. Глаза судьи. Они смотрели на меня. Вдруг свет пропал, исчезли и две вишни-глаза. Я взялся вновь за телефонную трубку, на этот раз я звонил в “Глобус”. Марти как раз собирался уходить за очередными новостями, но у него нашлось время поговорить со мной.

— Ты знаешь семью Брайтонов? С Пятой авеню.

— Конечно, Майк. Немного, но знаю, а в чем дело?

— Этель Брайтон в ссоре со своим отцом. Об этом что-нибудь было в газетах?

— Частично эта история попала в печать, это было довольно давно. Кажется, Этель Брайтон объявила публично о своей помолвке с одним молодым человеком. Вскоре после этого помолвка была расторгнута.

— И это все?

— Да нет, — хихикнул он, — самое интересное впереди. Скажи спасибо нашей старательной мисс Карпентер, которая занимается раскрытием тайн светской жизни. Молодой человек, с которым Этель Брайтон была помолвлена, второразрядный актер. Он выступал с речами в пользу красных и был рад стать миллионером после женитьбы. Во время войны он отказывался от военной службы по политическим мотивам. Ее папаша был категорически против, но ничего не мог поделать с дочерью. Тогда он сказал, что оставит Этель без единого цента, но она заявила о непреклонном намерении выйти замуж. Старику ничего не оставалось делать. Но он согласился дать благословение в том случае, если парень запишется в армию. В то время армия нуждалась в людях, а как только парень прошел обучение в лагере, его отправили тут же за океан. Он был убит, хотя на самом деле дезертировал во время боя и получил по заслугам. Позже Этель узнала, что все это подстроил ее отец. Пару раз она публично устраивала ему скандал, затем все затихло.

— Девчонка молодец, — констатировал я.

— Во всяком случае, она красавица.

— Спасибо тебе за информацию. Я уже собирался положить трубку, когда он настороженно спросил:

— Это тоже относится к тому делу, о котором мы недавно говорили?.. Что-нибудь связанное с Ли Демером?

— Нет, это мои личные дела.

— Понятно, звони мне в любое время, Майк.

Так вот какова история Этель Брайтон! Прекрасная девушка оказалась в одиночестве, оттого что отец спас ее от замужества. Она счастливо отделалась, не подозревая об этом.

Я посмотрел на часы и вспомнил, что хотел купить еды для Вельды да забыл. Затем спустился вниз и закусил сам. Когда я закурил после еды и стал обдумывать новую информацию, что-то начало складываться в моей голове, какая-то мысль рвалась наружу, но я никак не мог ее поймать. Наконец я решил больше не напрягаться, оплатил счет и вышел на улицу. В кинотеатре в соседнем доме светилась афиша нового фильма, и я заглянул туда. Меня надолго не хватило, проснулся, когда фильм стали показывать уже по второму разу. Я посмотрел на часы и поспешил уйти.

Клуб “Обо” был всего лишь второразрядной забега-, ловкой на боковой улице, пока какой-то репортер случайно не заскочил туда и не написал в газете, что это — прекрасное место для тех, кто ищет уединения и покоя. На следующий же день заведение становится первоклассным ночным клубом, где можно найти все, что пожелаешь, за исключением уединения и покоя. Реклама делает чудеса.

Я немного знал главного официанта, к тому же было еще довольно рано, и мне без труда удалось получить отдельный столик. В баре толклись в основном те, кто после работы зашел выпить на дорожку.

Я сел и заказал виски с содовой и льдом. Этель появилась в сопровождении двух официантов, когда я допивал четвертую порцию.

Один усадил ее в кресло и, поклонившись, удалился, другой принял плащ и повесил на спинку соседнего кресла.

— Поедим? — спросил я.

— Прежде хочу выпить то же, что и ты. Я подал знак официанту и сделал заказ.

— Как твои дела?

— Прекрасно, — ответила она, — даже лучше, чем ожидала. Получила больше, чем в прошлый раз.

— Товарищи будут гордиться тобой. Она оторвалась от выпивки и посмотрела на меня с нервной улыбкой.

— Я... надеюсь.

— Они обязаны. Ты раздобыла кучу денег.

— Каждый должен стараться делать то, что может. Она говорила бесцветным голосом, словно автомат. Затем подняла стакан и сделала большой глоток. Подошел официант, принял у нас заказ и принес еще две порции виски.

Я попытался продолжить тему нашего разговора:

— А ты когда-нибудь интересовалась, на какие цели все это идет?

— Ты имеешь в виду... деньги? — Я утвердительно кивнул. — Зачем? Нет, не интересовалась. Об этих вещах думают другие, моя задача доставать деньги. — Она нервно прикусила губу и опустила голову к тарелке.

Я настойчиво продолжал тему:

— Если бы я был на твоем месте, мне бы было любопытно. А как ты думаешь, куда они могли бы идти?

В этот раз я увидел страх на ее лице. Он появился в глазах и складках рта, а вилка застучала, выбивая дробь на краю тарелки.

— Пожалуйста...

— Ты не должна бояться меня, Этель. Я совсем не такой, как другие. Ты должна знать это. Выражение ее лица немного изменилось.

— Я не могу понять тебя... Ты такой разный. Это как-то...

— Скажи мне, что ты думаешь по поводу денег. Мы имеем право быть в курсе партийных дел. В конце концов, разве это не партийный принцип, когда все служат общему делу и все равны? Если это так, то ты должна знать все про всех, чтобы следовать этому принципу.

— Да, это так. — Она немного расслабилась и улыбнулась. — Понимаю, чего ты хочешь. Думаю, большая часть денег идет на финансирование школ и на пропаганду. Потом, существует масса мелких статей расхода, например, канцелярские товары, содержание наших помещений и тому подобное.

— Пока все правильно. Ну а на что еще?

— Мне не очень хорошо известно остальное, у меня только эта информация.

— Ты не знаешь, чем зарабатывает себе на жизнь Глэдоу?

— Насколько мне известно, он работает служащим в универмаге, а разве не так?

Я кивнул, словно мне было хорошо это известно.

— Тебе приходилось видеть его машину? Этель нахмурилась:

— Да. У него новый “паккард”, а что?

— Видела его дом?

— Да, была там дважды, — ответила она. — Большой дом в фешенебельном квартале.

— И все это на зарплату обычного служащего универмага?

Лицо ее побледнело. Она подняла стакан и отпила довольно много, стараясь не смотреть мне в глаза. Пришлось сказать, чтобы она не прятала глаза, и, когда она взглянула на меня, я увидел в них страх. Этель боялась меня. Я попытался улыбнуться ей, но безрезультатно. Пытался успокоить ее, но мои слова падали, как в пустоту. Она говорила со мной и даже рассмеялась одной моей шутке, но по-прежнему страх стоял в ее глазах, и она никак не могла от него избавиться.

Наконец я предложил ей сигарету и спросил о времени встречи с Глэдоу.

— В девять часов, — ответила Этель.

— Тогда нам пора. Чтобы добраться до Бруклина, нужно время.

— Хорошо, — согласилась она.

Я подозвал официанта и расплатился за обед. Когда мы проходили мимо столиков и бара, половина голов обернулась в нашу сторону. Я поймал пару завистливых мужских взглядов, как бы говорящих: “Счастливчик, у тебя такая девушка!” Я полностью разделял их мнение.

Нам пришлось немного подождать, пока с клубной стоянки был подан ее автомобиль. Было пятнадцать минут девятого, когда мы влились в поток машин на главной улице. Этель сидела за рулем, сосредоточив все свое внимание на дороге. Она молчала, отвечая кратко на мои вопросы. Наконец я понял, что разговаривать с ней сейчас бессмысленно, включил радиоприемник и, откинувшись на спинку сиденья, надвинул шляпу на глаза.

Только после этого, как мне показалось, она немного расслабилась. Дважды она поворачивала голову в мою сторону, но мне не удавалось поймать ее взгляд. Страх. Всегда страх. Зеленые карточки и страх. Ужас на лице девушки на мосту: непонятный страх, когда она взглянула на меня. Страх такой сильный, что толкнул ее с моста в реку навстречу смерти.

Не забыть бы спросить Пата о теле, его должны бы были уже найти.

Улица, как и в прошлый раз, была темной, вонючей и заброшенной. Человек в армейской куртке, как всегда, стоял у дверей, явно наслаждаясь тишиной ночи. Меня проверили так же тщательно, как и в прошлый раз, хотя явно узнали. Я показал свою карточку перед дверью, затем еще раз той же самой девушке за столом. В этот раз она заметно волновалась, сверяя карточку, а моя улыбка почему-то ее напугала.