Вокруг Кремля и Китай-Города - Сутормин Виктор Николаевич - Страница 8

Этого увидеть Савве Мамонтову уже не довелось, да оно и к лучшему, пожалуй.

2. «Метрополь»

После ареста Саввы Мамонтова строительство «Метрополя» приостановилось, но с заменой подрядчика было продолжено, и осенью 1901 года гостиница приняла первых постояльцев. Со стороны площади и Театрального проезда фасады сияли огромными окнами первого этажа и стеклянными эркерами, поражали прохожих невиданными картинами и окрашенными в тёплые цвета фигурами барельефа, а в дальних частях здания продолжались отделочные работы…

Оттуда и начался пожар. Случилось это 14 декабря 1901 года. Несмотря на все усилия и даже жертвы среди пожарных, сорок два часа боровшихся с огнём, гостиница выгорела практически полностью.

Пока владельцы здания подсчитывали убытки, а московские обыватели обсуждали извечный вопрос: кто виноват, газета «Московские ведомости» опубликовала мнение протоиерея Бухарева: «Проезжая мимо дома с гостиницей «Метрополь», невольно останавливаешь внимание на украшающих верх его разноцветных картинах… и барельефах, изображающих в разных положениях фигуры людей, по большей части женщин в обнаженном виде. Благомыслящие люди видят в пожаре «Метрополя» Божье наказание и вразумление. Вразумитесь, господа строители, поймите урок от пожара и, при исправлении дома, уничтожьте соблазн».

К счастью для нас, не прислушались к пастырскому слову владельцы «Метрополя», озабоченные совершенно другими вопросами. Оказавшись перед необходимостью полного восстановления здания, они сочли разумным произвести изменения внутри, ничего не переделывая снаружи, – прежде всего в целях снижения расходов. Майолику, не пострадавшую от пожара, оставили в неприкосновенности, а скульптурный фриз отчистили добела, в результате чего он стал выглядеть ничуть не хуже, чем в прежнем полихромном варианте.

«Метрополь» после пожара. Фото из журнала «Искры»

Самым серьёзным из того, что предстояло сделать внутри, была трансформация зрительного зала. Его решено было превратить в зал ресторана, ведь без поддержки Саввы Ивановича такой роскошный зал для его оперы стал непозволительной роскошью. Снова был приглашён Лев Кекушев, автор первоначального проекта, а также Павел Висневский. Последнему предстояло выполнить инженерные расчёты новых конструкций и руководить работами по исправлению фундаментов, поскольку был он в большей степени инженер-строитель, нежели архитектор.

Открытка 1910-х годов из коллекции Юрия Угольникова

«Метрополь» открылся повторно 20 февраля 1905 года. На пяти этажах разместилось 220 великолепно обставленных комнат и гостиных. Апартаменты класса люкс декорировались по отдельным проектам, поэтому на третьем этаже вдоль Театрального проезда ни одна из комнат не показалась бы похожей на другую. В номерах были телефоны и горячая вода (а ведь в те годы и холодная-то имелась далеко не в каждом московском доме), существовали даже холодильники – хотя всего лишь в виде ёмкостей, наполняемых льдом, но всё равно для того времени это был высший уровень комфорта.

Среди тех, кто счёл себя достойным самого лучшего, перечислю лишь несколько исторических личностей. Здесь останавливался Георгий Седов перед своей последней арктической экспедицией. Гришка Распутин, бывая в Москве, любил кутить в ресторане «Русская палата» (теперь «Боярский»). Знаменитый промышленник Савва Морозов на постоянной основе арендовал помещение на втором этаже (в наши дни оно стало банкетным залом, названным в честь мецената). Валерий Брюсов разместил в «Метрополе» издательство «Скорпион», а также редакцию журнала «Весы».

«Метрополь»: парадный зал

«Метрополь»: американский бар

«Метрополь»: кухня

А в том самом зале, что был сотворён для аншлагов Частной оперы, но заполнялся только для банкетов и ужинов, Федор Шаляпин однажды всё-таки спел: стоя на столе, он исполнил «Дубинушку». Видимо, от судьбы не уйдёшь.

Не ушёл от своей судьбы и «Метрополь», недаром же он смотрит восточным фасадом на площадь Революции. Собственно говоря, пространство между Театральной и Манежной так названо и было как раз потому, что в октябре 1917 года здесь шли настоящие бои. Засевшие в гостинице юнкера смогли продержаться почти неделю – удобная планировка коридоров и наличие телефонов в номерах позволяли быстро перебрасывать подкрепления из одной части здания в другую. Выбить обороняющихся удалось только Михаилу Фрунзе. Подтянув артиллерию к Большому театру, он открыл огонь прямой наводкой – и юнкера прекратили оборону, поскольку через пару часов артобстрела им всё равно оборонять было бы уже нечего. Но хотя победителей и не судят, эта победа не украшает послужной список наркома.

«Метрополь» после обстрела, вид с Театральной площади. Фото из фонда ЦИГИ

Понятно, что победившая сторона заняла под свои нужды все лучшие здания Москвы (да и всей страны). «Метрополь» стал называться 2-м домом Советов. Первым был «Националь» – там поселились члены Совета народных комиссаров во главе с товарищем Лениным.

Население «Метрополя» было рангом пониже, но с биографиями не менее интересными. Здесь жили нарком иностранных дел Чичерин (наркомат обосновался на втором этаже); бывший подпоручик Владимир Антонов-Овсеенко, руководивший захватом Зимнего дворца и арестовавший членов Временного правительства; балтийский матрос Павел Мальков, назначенный комендантом Кремля; генеральская дочь и феминистка Александра Коллонтай, получившая в первом большевистском правительстве пост народного комиссара общественного призрения.

Свою деятельность на этом посту она начала с ареста всех прежних сотрудников ведомства, не пожелавших пустить её на рабочее место, а продолжила попыткой реквизировать ценности Александро-Невской лавры, что привело к человеческим жертвам в результате столкновения революционных матросов с безоружными верующими.

Александра Михайловна стала не только первой женщиной-министром, ей предстояло стать ещё и первой в истории женщиной-послом, что было вполне достойно человека, говорившего на шести языках и не путающегося в столовых приборах. Жаль, что старый фильм «Посол Советского Союза» был посвящён вымышленному образу, а не ей – такой судьбы и такого характера хватило бы на несколько захватывающих серий. Например, серия «Метрополь»: головокружительный роман между 45-летней дворянкой и 28-летним матросом Павлом Дыбенко, сыном черниговского крестьянина, взлетевшим до поста народного комиссара по морским делам.

Человек нахрапистый, но не слишком умный, Дыбенко оказался совсем ни на что не способным, когда его во главе отряда моряков бросили под Нарву, чтобы остановить наступление германских войск. Отряд Дыбенко 23 февраля 1918 года был разбит, Нарва сдана немцам, а доблестный нарком бросился в Москву. Павел жил в «Метрополе» в номере своей любимой, и все делали вид, что не знают этого, хотя неудачливого полководца ждал трибунал. Через некоторое время суд всё же состоялся, но подсудимый был оправдан, потому что пропагандисты-большевики к тому времени уже перекрасили поражение в победу, и впоследствии день 23 февраля вообще сделался праздником.

В номере 340 жил Юрий Ларин (он же Михаил Лурье) с женой и 4-летней дочкой Анечкой, а как раз под ними, в номере 240 – редактор газеты «Коммунист» 30-летний Николай Бухарин. Наверняка маленькая Аня заходила в гости к дяде Коле, потому что у него в номере жил настоящий медвежонок, привезённый однажды с охоты. Бухарин любил охоту, но вот добивать подранков никогда не мог. Потому подстреленных птиц он привозил домой и лечил их, как умел, и они жили у него в номере. Ни Бухарин, ни Анна ещё не знали тогда, что через шестнадцать лет она станет его третьей и последней женой, что всем его жёнам придётся отмотать срок за связь с врагом народа независимо от того, отрекутся они от бывшего мужа или нет.