Месть — мое личное дело - Спиллейн Микки - Страница 26

Снегоочиститель прополз перед моим домом как раз в тот момент, когда я подъехал, и должен был вернуться не раньше чем через час, так что я без опаски оставил машину прямо на улице и вошел внутрь.

Лифта ждать не стал, поднялся по лестнице, не снимая пальто, открыл входную дверь и щелкнул выключателем. Но свет не зажегся. Тогда я ощупью стал пробираться к настольной лампе. Каким образом человек понимает, что он в комнате не один? Какое смутное ощущение рождает у вас чувство опасности и заставляет действовать с быстротой зверя? Мои пальцы уже нащупали ножку лампы, когда я почуял нависшую надо мной угрозу.

Зарычав, я схватил лампу и изо всех сил швырнул ее в темноту. Она с грохотом ударилась о стену. В тот же миг раздался выстрел.

В неимоверном прыжке я кинулся на противника. Мне удалось поймать его за ноги. Он оказался легче меня и упал на колени. Но уже в следующий момент я заработал мощный удар в челюсть. Уворачиваясь от его кулаков, я случайно наткнулся на стол и опрокинул его. На пол с шумом полетели ваза и графин с коньяком. В соседней комнате послышались голоса. Я протянул руку и ухватил своего противника за куртку, но он оказался сильнее и, вырвавшись, опять двинул меня в зубы. Мне оставалось только защищаться. Как же я проклинал пальто, стеснявшее мои движения. Новым ударом убийце удалось свалить меня на пол.

Правда, в следующую секунду я вскочил на ноги, но запутался в шнуре настольной лампы и опять оказался на полу. Мне показалось, что мой противник замешкался и не знает, продолжать драку или смыться. В этот миг раздался стук в дверь и чей-то громкий голос. Это спасло меня. Неизвестный предпочел ретироваться, предварительно нанеся еще один сокрушительный удар по моей многострадальной голове. Что было потом, не помню. Потерял сознание...

У мужчины, склонившегося надо мной, было серьезное круглое лицо, а губы как-то странно шевелились. Это было смешно, поэтому я расхохотался, а он как будто стал еще серьезнее. Так продолжалось некоторое время, и лишь потом я сообразил, что мужчина со мной разговаривает. Он несколько раз спросил, как меня зовут и какой у нас сегодня день недели. Наконец я понял, чего он от меня добивается, перестал смеяться и ответил. Он тоже улыбнулся.

— Все в порядке, — заявил он. — Поначалу мне казалось, что дело обстоит гораздо хуже. — Он повернулся, обращаясь к кому-то, кого я не видел:

— Легкое сотрясение мозга и ничего больше.

В ответ на это я услышал сожаление, что мне не сломали шею. Я узнал этот голос. Он принадлежал прокурору. Импозантно засунув руки в карманы, он пытался произвести достойное впечатление. Я с трудом приподнялся и сразу же почувствовал в затылке страшную боль. Присутствующие стали расходиться. Маленький круглолицый человечек с черной докторской сумкой, две кудрявые девицы, швейцар, еще мужчина и женщина, немного напуганные... Остались детективы: один в новенькой морской форме, двое других в штатском, с сигарами в зубах. И конечно же прокурор. Мой друг Пат сидел в углу на единственном стуле, у которого еще остались ножки.

Прокурор сунул мне под нос два бесформенных свинцовых кусочка.

— Эти пули мы извлекли из стены, — набросился он на меня. — Вы можете объяснить, что это значит?

Один из детективов помог мне подняться на ноги. Расплывчатые очертания предметов перед глазами постепенно приняли отчетливые формы. До этого все сливалось в смутные темные и светлые пятна.

Я обнаружил, что улыбаюсь, лишь тогда, когда прокурор строго спросил:

— Что здесь смешного?

— Скоро узнаете.

Прокурор рассвирепел. Он подступил ко мне вплотную и, вцепившись в воротник моего пальто, часто задышал в лицо. В другое время я бы этого не стерпел, но теперь мне трудно было даже руку поднять.

— Что здесь смешного, Хаммер... Или вы... Я отвернулся и пробурчал:

— У вас изо рта воняет. Отойдите. Он едва не впечатал меня в стену. Я по-прежнему ухмылялся.

— Отвечайте, живо, — прохрипел прокурор.

— А у вас есть ордер на арест? — спокойно поинтересовался я. — По какому праву вы врываетесь ко мне в дом и требуете, чтобы я отвечал на ваши вопросы? Если мы встретимся как-нибудь на улице, я раскрою вашу самодовольную физиономию. А теперь убирайтесь отсюда и поцелуйтесь со своей толстой задницей. И лучше вам сделать это прямо сейчас, пока я еще не очухался. Да, кстати, заберите с собой этих прихвостней. Они не полицейские... они как вы... лизоблюды. Убирайтесь.

Двое детективов с трудом удержали его, когда он бросился ко мне, чтобы набить морду. Никогда я не видел прокурора в такой ярости и надеялся, что этого ему хватит надолго. Трое молодчиков увели своего шефа, и никто из них даже не заметил, что Пат остался в комнате. Он по-прежнему сидел на стуле.

— Когда же ты наконец образумишься? — проговорил он, покачивая головой. — Надеюсь, мне-то ты скажешь, что здесь произошло?

Я взглянул на свои руки. Кожа на костяшках была содрана, а вместо ногтя на указательном пальце болтался лишь жалкий огрызок.

— Кто-то был здесь, когда я пришел. Два раза выстрелил в меня, но промахнулся. Мы подняли такой шум, что ему пришлось удирать. Если б я не грохнулся, у прокурора были бы все основания обвинить меня в убийстве: живым бы я этого подонка отсюда не выпустил. Кстати, как прокурор пронюхал об этой истории?

— Твои соседи сообщили в ближайший полицейский участок. Начальник участка уже знал о тебе и позвонил прокурору. Тот бросил все дела и примчался сюда.

Я хмыкнул и попробовал разжать кулаки.

— А ты видел пули у него в руке?

— Да, я лично вынимал их из стены. Они того же калибра, что и в витрине на Бродвее. Это означает, что тебе уже дважды удалось увернуться от неизвестного убийцы. Говорят, в третий раз не везет.

— Они должны будут сравнить эти пули с другими.

— По твоей теории получается, что если она выпущена из пистолета, из которого в тебя стреляли на Бродвее, то на тебя напал Рейни, а если из другого, значит, Клайд.

Я потрогал скулу и поморщился от боли.

— Это не мог быть Рейни. Черт возьми! Чего ты ждешь? Надо пойти и схватить этого подонка Клайда немедленно. Пат печально улыбнулся:

— Пойми, Майк. Есть такое слово — улики. Где они? Или ты думаешь, что прокурор поверит твоим домыслам? А особенно теперь... Даже если это был Клайд, он не оставил никаких следов. Так же как и убийца Рейни. Тот тоже был в перчатках.

— Да, ты прав, старина. Клайд запросто может обеспечить себе хоть десять алиби.

— И это еще не все. По документам Вилер покончил с собой, и мне будет стоить большого труда убедить начальство, что это не так Взглянув на свою руку, я заметил, что все еще сжимаю указательным и большим пальцами кусочек материи. Я осторожно взял его и протянул Пату.

— Отнеси в свою лабораторию. Может быть, это нам поможет.

Пат долго и с интересом разглядывал обрывок, потом вынул конверт и аккуратно засунул кусочек материи туда.

— Этот убийца — самый сильный человек из тех, кого я встречал. Он — просто танк.

— Ты помнишь, что я тебе говорил, Пат? Вилеру пришлось защищаться перед смертью. Я все время думаю об этом. Убийца выследил Вилера и пробрался в номер... Он полагал, что Вилер спит, но тот, вероятно, собирался пойти в туалет или в ванную. Убийца хотел расправиться с ним, не применяя оружия, и представить дело так, будто мы, напившись, подрались. Но Вилер не спал, и этому подонку пришлось изменить свой план. Вилер же понял, что его ожидает, и начал отчаянно защищаться. Видимо, именно он и вытащил мой пистолет из кобуры... Представь себе, Пат. В руке у Вилера пистолет. Он стреляет в напавшего на него человека, но тот успевает ударить его по руке, и пуля попадает в матрац. Затем убийца выворачивает руку Вилера, направляет дуло пистолета на него и спускает курок пальцем своей жертвы.

— Да, возможно, — кивнул Пат после некоторого раздумья. — Затем убийца забрал обе гильзы и вытащил пулю из матраца. Он рассчитывал на то, что такую маленькую дырочку могут не заметить. И все прошло бы для него очень удачно, если бы ты не помнил, сколько патронов осталось в твоем пистолете.