Любители тел - Спиллейн Микки - Страница 6

— Странный клиент, конечно.

Она неодобрительно пожала плечами.

— Пат ведь не хочет, чтобы ты совался в это дело. Ты просто ищешь неприятностей.

— Черт побери, да я вовсе ничего не собираюсь делать. Я лишь собираюсь отыскать эту пропавшую девушку.

— Это все одни разговоры. Но черт с тобой, ты все равно возьмешься за это дело. Только не начинай прямо сейчас, ладно?

— О'кей.

— О'кей, — повторила она с лукавым видом и прижалась ко мне.

Не успел я и моргнуть, как она расстегнула мой ремень, и я почувствовал, как ее пальчики страстно впились мне в спину.

Глава 3

В досье Гарри Сервиса значилось, что ближайшей родственницей была сестра Грета.

Когда полтора года назад его упрятали за вооруженное ограбление, она, как значилось в досье, жила в Гринвич-Виллидж. Я не помню, чтобы она присутствовала на суде, но когда я стал просматривать старые подшивки газет, то вскоре на одной из фотографий увидел стоящую спиной женщину в черном пальто, которая судорожно вцепилась в руку Гарри после вынесения ему приговора.

Когда Гай Гарднер вошел в свою контору, было уже начало третьего. Он указал мне на стул, а сам уселся за пишущую машинку.

— Что тебя интересует, Майк?

— Дело Сервиса.

— Ты оказал ему небольшую услугу, отправив его за решетку. Теперь он, похоже, не попадет на электрический стул. Ты ведь не собираешься ворошить это дело?

— Конечно, нет.

— Тогда в чем же дело?

— Когда ему вынесли приговор, какая-то женщина приходила с ним прощаться. Похоже, что это была его сестра. В вашей газете была ее фотография, только со спины. Если бы ты знал кого-нибудь из фотографов, кто занимался этим делом, то, может быть, у кого-нибудь из них нашлась бы и фотография ее лица.

— Она что-нибудь натворила?

— Возможно, она окажется важной свидетельницей по одному делу, но я хочу удостовериться в этом.

— Могу проверить, — сказал он. — Подожди минутку.

Минут через двадцать служащий справочного бюро принес два моментальных снимка 4х5, на которых можно было без труда узнать ее лицо. На одном девушка была изображена в профиль, на другом — в фас. Второй снимок был лучше. Пальто не могло скрыть ее пышных форм, и из-под широких полей шляпы выглядывало лицо, которое даже без косметики казалось очень хорошеньким. Подкрашенная же она должна быть по-настоящему красивой. Фотография не попала в газету, потому что на ней сам Гарри отвернулся в сторону, но пометка на обороте гласила: “Грета Сервис, сестра”. Трое других лиц на фотографии были: адвокат Гарри, прокурор и владелец магазина, который Гарри пытался ограбить.

— Мне можно взять это фото, Гай?

— Конечно, — ответил он, не отрываясь от своих бумаг. — Когда же ты мне все расскажешь?

— Это все чепуха. Может, и рассказывать будет не о чем.

— Не пытайся меня околпачить, детка. Я уже видел у тебя такой взгляд раньше.

— Может, мне лучше не играть в покер?

— По крайней мере, не со мной, а уж тем более — с Патом.

Я поднялся и взял шляпу.

— Так ты хочешь быть в курсе?

— Нет, только не сейчас. Я отсюда вытряхиваюсь. Еду в Майами. Я всегда знаю, когда надо остановиться. Напиши мне, когда все будет кончено.

— Само собой, — сказал я. — Спасибо.

Нужный мне дом в Гринвич-Виллидж оказался обшарпанным строением из коричневого камня. Это было обветшалое трехэтажное здание, которое, возможно, раньше служило каким-то иным целям, теперь же его превратили в студию для художников и писателей. Войдя в небольшой вестибюль, я провел пальцем по списку жильцов, висевшему под почтовыми ящиками, но не нашел имени Греты Сервис. Это меня не удивило. Она могла сменить имя после того, как ее брат приобрел такую известность. Теперь все зависело от моего везения.

Я нажал кнопку первого звонка и толкнул дверь. Щелкнул замок. Парень в измазанных красками брюках высунулся из-за двери и проговорил:

— Да?

— Я ищу Грету Сервис.

Он ухмыльнулся и покачал головой:

— Это безусловно не я, приятель. Я единственный настоящий мужчина в этой дыре. Ты ведь имеешь в виду даму, не так ли?

— Так мне сказали. Она жила здесь полтора года назад.

— Это было задолго до меня, приятель. Я живу здесь всего шесть недель.

— Ну а как насчет других жильцов?

Парень поскреб голову и нахмурился.

— Насколько мне известно, это стадо на втором этаже поселилось здесь около четырех месяцев назад. Типичные студенты, если тебе известно, что это такое. Длинные волосы, узкие джинсы и весьма распущенные... я имею в виду их моральное состояние. Я и сам человек свободной морали. Но эти — настоящие подонки. Перебиваются случайными заработками и чеками из дому, а чеки им посылают специально для того, чтобы удержать их подальше. Если бы я был на месте их родителей...

— Кто живет здесь еще?

Он издал короткий смешок:

— Можешь попытаться добиться чего-нибудь у Клео, с последнего этажа. Если она в состоянии разговаривать. Это с ней не часто случается. Говорят, она здесь живет довольно долго.

— Как ее фамилия?

— Не все ли равно, — сказал он. — Не помню, чтобы кто-нибудь называл ее иначе.

— Спасибо. Попытаюсь узнать что-нибудь.

Когда он скрылся за дверью, я поднялся на второй этаж и постоял несколько минут на площадке. Внутри квартиры за полуоткрытой дверью какая-то пара спорила о достоинствах какого-то музыканта, а двое других распевали под аккомпанемент заезженной пластинки. Было только десять часов утра, но, по-видимому, трезвых в этой компании не было.

Я последовал совету парня с нижнего этажа и поднялся по лестнице еще выше.

Мне пришлось дважды постучать в дверь, прежде чем я услышал шаркающие шаги. Затем дверь отворилась на пару дюймов, насколько позволяет предохранительная цепочка (так обычно отворяют женщины). Затем она распахнулась настежь, рывком, так, чтобы ошеломить визитера. Это было поистине театральное зрелище. На пороге стояла девушка, опершись рукой о косяк двери. Свет, лившийся из французских окон позади нее, пронизывал насквозь ее шелковое кимоно, очерчивая пышные формы, скрытые под ним. Подстриженные под пуделя волосы обрамляли лицо, отмеченное необычной пронзительной красотой, на котором особенно выделялись черные глаза. В них было такое выражение, что, казалось, они пронизывают и прощупывают вас, а уже потом выносят свое решение, достаточно вы съедобны или нет.

Целую секунду она была хозяйкой положения, и все, что я смог, это выдавить из себя ухмылку и сказать:

— Клео?

— Да, это я, незнакомец, — ее глаза еще раз ощупали меня, после чего она добавила: — Мне кажется, я вас где-то видела.

— Меня зовут Майк Хаммер.

— Ах, да! — из горла у нее вырвался смешок. — Это вы красуетесь на первых страницах газет?

Она опустила руки и взяла меня за рукав.

— Входите. Да не стойте же вы там!

На этот раз мои глаза обшарили ее всю с ног до головы, решая свои собственные проблемы. Клео отлично поняла смысл моего взгляда и рассмеялась.

— Не обращайте внимания на мой туалет. Я рисую автопортрет, — сказала она. — Пожалуй, я вас ошеломила с первого взгляда, не так ли?

— Очень интересно, — согласился я.

Она недовольно покачала головой.

— Мужчины, похожие на вас, слишком долго живут на свете. Для них уже не существует ничего нового. Так и хочется пристукнуть такого. — Она опять усмехнулась и провела рукой по волосам. — Зато на мужчин другого сорта это производит впечатление, можете мне поверить.

— Я не знаю другого сорта мужчин.

— Ну, конечно.

Она впустила меня в квартиру и плюхнулась на деревянный вращающийся табурет перед мольбертом. Я оглядел комнату. В отличие от большинства загородных помещений это была профессиональная, отлично оборудованная студия. Окна и застекленная крыша выглядели вполне современными и были весьма разумно расположены, так что достигалась максимальная освещенность. Вся необходимая утварь располагалась на стенных полках. Дальний угол студии, от стены до стены, занимали приспособления для гравировки и резьбы. По стенам были сплошь развешаны картины в рамках, частично оригиналы, остальные цветные или черно-белые копии и репродукции. На каждой красовалась надпись “Клео”.