Пограничник - Мамонтов Павел Александрович - Страница 16

– А почему в бункере тогда нашли два трупа? – уточнил я.

– Я думаю, в Южном эти два Демона немного поконфликтовали. Придётся тебе съездить в Южную Колонию и с помощью твоего вновь открывшегося дара поискать следы Демона № 2. Слышал о партизанах?

– Слышал, конечно, только партизаны-то как связаны с нашим разговором?

– Да я не про тех, кто воевал на Внешней Земле. Партизаны – это те колонисты Южной Колонии, которые не приняли власть эгрегора и сбежали от Демона ещё дальше в степь. О них контрразведка только недавно узнала, тоже мне профессионалы. Ну да ладно. Скорее всего, я тоже с тобой поеду, помогу, чем смогу, родной Колонии.

– Серьёзно? – искренне обрадовался я: совместный рейд с Сэнсэем – это круто. Только уточнил: – Эта история надолго? До Южного минимум две недели добираться.

Почему-то промелькнула мысль о том, что Лена расстроится от такой долгой разлуки. Раньше я о её чувствах не сильно задумывался.

– Поверь мне, мы доберёмся до места назначения гораздо быстрее, чем ты думаешь, – подмигнул наставник.

– Когда выходим?

– Дня через три-четыре. Надо подготовиться и поговорить с Аглаей, может, она сможет поведать чего интересного.

– Аглая? А ты с ней ещё не встречался? – выпалил я и тут же смутился.

– Нет, Витя, она ещё под капельницей. Ты вот, кстати, проспал всего восемь часов, это неплохо. Тебе нужно научиться контролировать «форсированный режим».

– А всё-таки, когда очнётся Аглая, можно мне будет с ней пообщаться? – спросил я, пропустив мимо ушей слова Сэнсэя о «форсированном режиме».

– Можно. Обещаю, Витя.

– До того как мы уйдём в рейд?

– Да.

– Последний вопрос: я уйду в рейд только с тобой или со всей моей группой?

Сэнсэй улыбнулся.

– Естественно, со всей группой. А почему бы и нет? Времена сейчас спокойные, нечисти нет, а с нелюдьми теперь мир. Так что без твоей группы Колония не пропадёт.

8. Попавшие в чужой Мир

Лёша сидел у костра, протянув руки к огню. Позади него, в шалаше, тихо посапывая и подложив руку под голову, спала Таня. Он посмотрел на свою девушку, осторожно, чтобы не разбудить, поправил неказистое одеяло, наскоро сшитое из разноцветных лоскутов ткани.

Его очередь сторожить лагерь ещё не наступила, но он не спал несмотря на усталость. Гудели натруженные ноги, ныло потянутое плечо. Алексей с силой потёр глаза, попытался расслабиться и прогнать тяжёлые мысли из головы, но не получилось. Почему-то вспомнился тот день, когда он получил автомат.

Тогда Алексей также сидел у костра и вдруг услышал звук громкой оплеухи. Он сразу вспомнил, что Таня недавно ушла в лес. Только что там могло случиться? За пощёчиной раздался женский крик:

– А ну отстань от меня!

И за ним басовитый хохот.

Алексей бегло осмотрел ночёвку, где остановились такие же, как и он, попаданцы. Человек сорок лежали вокруг десяти костров, кутались кто во что, ночью холодно, и каждый делал вид, что ничего не заметил. Алексей рывком вскочил на ноги и побежал в лес. Всё было так, как он и думал. Таню прижимал к дереву один из тех сержантов, с которыми они вместе оказались в переделке. За спиной у него висел «калаш» (с момента попадания в другой Мир никто из стражей порядка с оружием не расставался), а двумя руками он крепко держал Таню, не давая ей вырваться.

– А ну отпусти её, мразь, – прошипел клокочущим от ненависти голосом Лёша.

– Ты чё, мудак, охренел? – Голос сержанта звучал глухо, как из бочки.

– Пошёл отсюда, я сказал, ублюдок.

– Это ты мне, что ли, сказал? – осведомился сержант с наглой улыбочкой.

– Тебе.

– Ну ладно, ты сам напросился.

– Лёша, не надо! – громко крикнула Таня.

Сержант демонстративно медленно начал снимать со спины автомат. Лёша смотрел и ждал, когда его противник наставит на него оружие, а дальше всё получилось, как… на автомате. Рывок вперёд, схватить за цевьё автомат, уход вбок с линии атаки и удар ногой с разворота в пах. Как учили.

– Ай, с-с-сука, – простонал согнувшийся насильник.

Сзади сразу же раздался топот и треск, и рядом появились два других сержанта с оружием на изготовку.

– Что за херня? – спросил один из них, низкорослый, с покрытым оспинами лицом.

Лёша стоял в каком-то ступоре.

– Это ты его тронул? – снова повторил сержант, указав стволом автомата на лежавшего приятеля. – Отвечай, падла. Я тебя спрашиваю.

– Положи оружие на землю, – за его спиной раздался спокойный, холодный голос.

Сержант, говоривший с Лёшей, обернулся. За ним стоял Капитан, уже с «макаровым» в руке.

– Капитан, я не понял, что за…

Выстрел разорвал тишину леса, и друг насильника рухнул на землю с простреленной головой.

– Я не при делах, командир, – заявил второй подбежавший сержант, невысокий, но коренастый и широкоплечий, и отошёл в сторону. При этом автомат он очень медленно повесил на плечо стволом вниз.

– Капитан, ты чё творишь? – прохрипел снизу насильник.

– По законам военного времени наказание за изнасилование одно. Приговор я приведу в исполнение немедленно.

Мозги ещё одного стража порядка расплескались по земле.

– Ну вот и всё. Возьми оружие, будешь моим замом.

Лёша не сразу понял, что Капитан обращается к нему.

Так и стал Лёша в свои неполные семнадцать заместителем Капитана милиции. Хоть никакой милиции в округе и не было. Была группа выживших попаданцев, которыми командовал бывший оперуполномоченный по прозвищу Капитан. Его тоже звали Алексей. А вот с последним сержантом, Максимом, Лёша очень даже хорошо сдружился. Оба были молодые парни, только Макс на три года старше. Он отслужил в армии и совсем недавно устроился работать в милицию. Лёша же ещё даже не окончил школу, зато был крепким парнем. С детства ходил по секциям спортивных единоборств: айкидо, дзюдо, карате – всего понемногу, но дрался очень редко. Он вырос в благополучной семье, в благополучном районе и уже полгода дружил с Таней. Макс помогал Лёше с армейским бытом и в обращении с оружием. Лёша, в свою очередь, учил Макса некоторым боёвым приёмам, которые редко показывают в армии и в милицейской академии.

Сама жизнь Лёши и Тани и остальных попаданцев выглядела терпимой, точнее, переносимой. По крайней мере они живы в отличие от других, менее удачливых. Поначалу всё выглядело как затянувшийся, немного экстремальный поход на природу. Люди обнаружили себя посреди довольно густого ельника, было их пятьдесят три человека. Капитан сразу взял командование в свои руки, организовал людей, разделил их на десятки, разобрался с тем, кто что умеет. Собрал все имевшиеся лекарства, сложил их в один котёл. Каждому давал работу, назначал дежурство по лагерю: разводить костёр, собирать дрова или готовить пищу. Всю добытую еду Капитан делил поровну между попаданцами. Он сразу решил, что делать, и сообщил своё решение остальным. Капитан хотел пробиваться к Колониям, искать их поселения и там обустраиваться. Кто хотел, мог идти с ним, но в этом случае должен был признать абсолютную власть его – Капитана. Никто не отказался. И всё бы ничего, но никто не знал даже примерное направление куда идти. В конце концов, путь выбрали на северо-запад.

Через два дня вся романтика и радость приключений прошли. Особенно после того, как зарядил трёхдневный ливень. Пришлось остановиться и смастерить шалаши из мокрого лапника. Спустя трое суток каждый второй попаданец был серьёзно болен. У троих оказалось воспаление лёгких, помочь им было нельзя. Тогда же случился и первый приступ недовольства: люди больше не хотели никуда идти. Сержанты с молчаливого согласия Капитана расстреляли двух человек. После этого случая Лёша начал догадываться, что Капитан побаивался своих подчинённых, но вынужден был с ними считаться. А потом Лёша стал заместителем Капитана, и, казалось, всё изменилось в лучшую сторону. Попаданцы наконец оставили злосчастный лагерь, похоронили умерших и двинулись дальше. Но не успели пройти и тридцати километров, как нарвались на болото, а потом кто-то в самодельном котелке из бронежилета принёс тухлую воду. Двадцать человек отравились, среди них была и Таня. Ей повезло, она выпила совсем немного и её успели отпоить активированным углём. А десять человек отравились насмерть. Это всегда очень страшно, когда близкий тебе человек (каждый из попаданцев сдружился друг с другом) болен или оказался при смерти, а ты ничем, совершенно ничем не можешь ему помочь.