Долгое ожидание - Спиллейн Микки - Страница 32

— Где вы это раздобыли? — только и удалось выдавить мне через некоторое время.

— В нашей паршивой газетке отличный архив. Читайте остальное.

Я прочитал. Здесь были отчеты о преступлениях, в которых я подозревался. Во всех них указывались даты: последнее преступление совершено за три недели до того дня, как я потерял память. Я сунул бумаги обратно в конверт и вернул их Логану.

— Что вы собираетесь с этим делать?

— Сам еще не знаю, — проронил Логан. — Сказать по правде, совсем не знаю. Сами видите, вас разыскивает полиция.

— Как-нибудь обойдется.

— Обойдется, если учесть, что пока у вас нет отпечатков. Но рано или поздно полиция что-нибудь придумает. Конечно, можно все свалить на Джонни Макбрайда. Он ведь мертв, и ему все равно.

— Оставьте ваши шуточки!

— Ладно, я ведь просто так сказал. Я, кстати, проверил всю вашу историю. Компания, где вы работали, все подтвердила. Похоже на то, что вы совершенно изменились. Быть может, вы теперь другой человек, и было бы несправедливо отдать вас в руки полиции за то, что совершило ваше прежнее “я”.

Я усмехнулся:

— Спасибо, приятель, на добром слове. А что, если память ко мне вернется?

— Подождем, пока это произойдет.

— Вы думаете, я сообщу вам об этом?

— Нет, не думаю.

— Вряд ли меня настолько заест совесть, что мне захочется болтаться на веревке.

— Что так, что этак — вам не уйти, — осклабился Логан. — Забавно будет, если вас повесят за убийство Минноу, а не за собственные ваши подвиги.

— Линдсею об этом известно? Логан отрицательно покачал головой:

— Линдсея больше интересует Макбрайд. И вам выгоднее, чтобы он принимал вас за него.

— Что-то вы странно ведете себя для репортера, Логан. Упускаете сенсационную историю. Трудно поверить.

Он покачал головой.

— Я просто жду, пока она раскрутится до конца. — Логан повернулся ко мне и смерил меня долгим взглядом. — Я уничтожу эти бумаги, — проговорил он. — Конечно, их можно будет раздобыть и еще раз, но, по крайней мере, никто не наткнется на них случайно. Я буду ждать, Джонни, ждать до тех пор, пока мой репортерский нюх не подскажет мне, что пора вмешаться.

— Понятно. Что-нибудь выяснили насчет Веры Уэст?

— Ничегошеньки. Исчезла без следа.

— А мои приятели, которые чуть-чуть не укокошили меня?

— Если они на кого-то и работали, то никаких ниточек не осталось.

— Ладно. Скоро случится что-нибудь еще. Третий остался жив и расскажет своему хозяину, как все произошло. После этого они опять примутся за меня. Тогда я вам позвоню.

— Хорошо. Вы найдете меня в “Сиркус-баре”, если уцелеете, конечно.

— Уцелею, Логан, — оскалился я. — Вы даже не представляете себе, насколько я живучий.

Он ответил улыбкой на мою ухмылку и вылез из машины. Я подождал, пока он отъедет, и тоже тронулся с места.

Полчаса спустя я был в квартале красных фонарей. Номер 107 оказался последним на улице Вязов. Двухэтажный белый дом с красными ставнями, красной дверью с красными венецианскими жалюзи на окнах.

Очень символично.

Я поднялся по ступенькам и позвонил. Изнутри доносились звуки радио — “Лунная соната”. Довольно странная музыка для такого заведения.

Дверь отворилась, и на пороге возникла женщина с приветливой улыбкой на лице. Бросив взгляд на часы, она чуть насмешливо окинула взором мужчину, в столь неурочное время появившегося в этом квартале: было лишь четыре часа дня.

Я бы не назвал ее бабой, как это сделал Джек. Вообразите себе чуть расплывшуюся Венеру с угольно-черными волосами, пышным ртом и огромными глазами, затянутую в облегающее, как перчатка, платье, которое, кажется, треснет по швам, если до него дотронешься, и тогда вы представите, как выглядела та, что открыла дверь.

— Меня прислал Джек, — произнес я, чувствуя себя полным идиотом. — Но знай я, что здесь живете вы, я и сам бы примчался со всех ног.

Она мелодично рассмеялась и пригласила меня войти. Я очутился в приятно обставленной комнате, по стенам которой висели полки с книгами, и притом с хорошими. В углу стоял проигрыватель с набором пластинок, в основном классика и всего несколько популярных мелодий, судя по надписям на конвертах.

— Нравится?

Она поставила передо мной поднос с бутылкой виски, бокалами и льдом.

— Как-то непривычно. Я никогда раньше не бывал в подобном заведении.

— В самом деле? — Она отпила из своего бокала. — Я одна до шести часов. Девушки приходят в начале седьмого.

Так весьма тонко она дала понять мне, что она здесь хозяйка, а не какая-нибудь наемная девица.

— Я пришел так рано специально, детка, — проговорил я. — Мне не нужны девушки, мне нужна информация. Джек сказал, что вы, может быть, слышали что-нибудь о Вере Уэст.

— Конечно слышала. И что?

Голос ее прозвучал так холодно, что я на секунду запнулся.

— Где она сейчас?

— Не знаю. Раньше она была девушкой Серво, но в этом нет ничего удивительного. Очень многие женщины бывали в ее положении.., какое-то время.

— Вы также?

— Очень давно. В течение недели. — Она затянулась и выпустила кольцо дыма. — Ведь вы хотите спросить.., спросить у меня.., не стала ли Вера одной из нас?

— Примерно так.

— Не думаю. Мне кажется, что у нее не было ничего на продажу. Она не того сорта.

— По-моему, вы тоже не того сорта. Она засмеялась и ласково провела пальчиками по моим волосам.

— Это длинная история и не слишком интересная, кстати. Расскажите мне лучше о Вере Уэст.

— Мне нечего рассказать. Я ищу ее.

— И давно она пропала?

— Довольно давно.

— Вы не пробовали обращаться в полицию? Я грязно хихикнул, и она меня поняла.

— Мне кажется, вам стоит попробовать навести справки на вокзале, — заметила она. — Кто-то должен был заметить ее, если она уехала отсюда. Кстати, она ведь раньше работала в банке? — Я кивнул. — Тогда она наверняка устроилась где-нибудь секретаршей или стенографисткой.

— А вы неплохо ориентируетесь в этих делах.

— Когда-то я была замужем за копом. Я загасил сигарету и встал.

— Я сделаю все, чтобы найти ее. По крайней мере, теперь я знаю точно, что здесь ее нет.