Черная аллея - Спиллейн Микки - Страница 15

— Ладно. Обязательно передам.

Старый бык сказал:

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Дули работал на моего отца.

— И без тебя знаю, — я нахмурился, изображая крайнюю озабоченность.

— А ты-то откуда знаешь?

— Служили вместе в армии. Все втроем, еще вон тот коп. — Уго не обернулся. Он знал, кого я имею в виду. Пат не спускал с нас глаз. Глазки Уго снова забегали, и я понял, что молодой бычок теряет кураж. Но рано или поздно обязательно приходит время, когда молодые бычки взрослеют, набираются сил, а старые стареют и сходят со сцены. И он очень на это рассчитывал.

Подойдя к возвышению, я оглядел новую обитель дули. Тусклого цвета металлическая урна, скромно украшенная наверху и внизу пластинами с выгравированными на них золотыми буквами.

Имя, дата жизни и место рождения значились наверху. Внизу же была выведена краткая биография, перечислены восьмизначные номера солдатских жетонов, а также упомянуто о том, что служить ему доводилось и за пределами США, на американском эскадренном миноносце «Лейлилль». Но никаких подробностей о том, чем именно он занимался на военной службе. Мы-то с Патом, черт возьми, прекрасно понимали, что он к нам не с неба упал, а вот откуда — Дули никогда не говорил. Теперь мы знали. Оказывается, он служил на флоте, откуда вдруг уволился и поступил в сухопутные войска. Очевидно, этот рыцарь автомата и каски просто страдал морской болезнью, но сохранил достаточно патриотических чувств, чтоб тут же вступить в новую военную заваруху, но только уже в сухопутных войсках.

Распорядитель похорон от фирмы «Ричмонде» тихонько подошел ко мне и спросил:

— Можно вас на минутку, мистер Хаммер?

Я кивнул и отошел с ним в дальний угол зала. Тут он немного помялся, явно не зная, как начать.

— Когда мистер Дули заказывал у нас... э-э... услуги, он просил, чтоб вы присмотрели за его... останками.

— Буду рад сделать это, — сказал я. — А как именно он хотел ими распорядиться?

— Он сказал, что у него есть сын по имени Мартин, и хотел, чтоб вы разыскали его и передали урну с прахом мальчику.

— Вот уж не знал, что у него есть сын.

— Очевидно, покойный никогда не упоминал о нем.

— Что ж, — ответил я, — раз он этого хотел, стало быть, должен получить. Разумеется, я готов оказать ему эту услугу.

Распорядитель взглянул на часы. Половина присутствующих уже расписались в траурной книге и разошлись. Остальные собирались сделать то же самое через несколько минут.

— Так я упакую для вас эту урну. Сможете получить ее в моем офисе.

И вот мы трое вышли из зала. Дули я нес на руках, упакованного поверх урны в коробку, словно некий редкий образчик. Пат хотел знать, что я буду делать с ней дальше, и я сказал, что в Квинсе имеется нечто вроде частного колумбария для урн с прахом усопших. Просто надо заплатить вперед, и тогда родственники и друзья могут посещать ваши останки, вделанные в нишу в бетонной стене. Пат вызвался разделить со мной расходы пополам — в память о нашей дружбе и все такое. Я согласился, а пока что забрал урну с Дули домой.

Женщины — весьма странные создания. В них с рождения заложено стремление вить гнездо, устроить себе домик в любой момент, как только представится возможность, чистить его, переставлять мебель и сметать пыль, которой не существует вовсе. Именно этим и занималась сейчас Вельда. Не в прямом физическом смысле, но в уме, прикидывая, как бы получше все сделать. Квартирка у меня типично холостяцкая. С первого взгляда ясно, что тут живет мужчина. Довольно дорогая, но, что называется, без излишеств. Все украшения — чисто мужского плана, и никакой безвкусицы. Но... мужские. Теперь обстановку несколько смягчили женские полутона. Она частенько бывала здесь и раньше, но теперь все было по-другому.

Закончив инспекцию, она небрежным тоном спросила:

— Когда именно планируешь жениться на мне, Майк?

— Ты что, торопишься?

— Просто жду не дождусь.

— Тогда помоги сперва закончить дело с Дули, — сказал я. Она уселась на диван, я примостился на подушке рядом. И рассказал ей о том, что Дули был связан с Лоренцо, пересказал, что он говорил о донах. В общих чертах обрисовал обстановку в семьях и то, как они распоряжались своими фондами. Заслышав это, она обернулась ко мне, глаза ее сузились.

— А ты заметил там, в крематории, такого маленького толстого человечка? Он был на входе.

— Серый двубортный костюм, розовая сорочка?

— Точно.

— Ну и что?

— Он или из казначейства, или же агент налогового управления. Месяцев шесть назад я освещала процесс в суде, в Бруклине, и он выступал свидетелем обвинения...

— Ну и чего ему было делать в крематории?

— Он следил, Майк.

Я тихонько присвистнул сквозь зубы.

— Ты уверена, что это именно он? Тот самый толстяк?

— На девяносто процентов, — ответила она. — А теперь объясни толком, что происходит.

— Началась утечка информации, котенок. Они состоят на службе у Дяди Сэма. И у них, этих ребят из налоговой, просто собачье чутье. Вот и идут по следу.

— Куда?

— Туда, где припрятаны восемьдесят девять миллиардов долларов, — я впервые назвал ей эту цифру, и она так и разинула от изумления рот.

— Майк...

— Я не шучу, малышка. Ежегодный сбор урожая в одной только Калифорнии составляет такую сумму в наличных, что свихнуться можно!

— Какого такого урожая?

— Марихуаны. И всякие там другие травки.

— Но, Майк, ты сказал «миллиарды»... В каждом миллиарде тысяча миллионов и...

— Да, Пат тоже так думает.

— Ты что, и вправду не шутишь?

— Какие могут быть шутки, когда речь идет о таких крупных делах, — я легонько сжал ее руку в своей. — И сейчас они ищут динозавров. Но их не существует. В лучшем случае найдут окаменевших ископаемых. На них, конечно, интересно смотреть, но не более того. А тот, кто мог рассказать о них, мертв.

— И ты поверил Дули, да?

Я не стал этого отрицать. Я действительно поверил Дули. Он рассказал, что сделал с добычей, но вот только не успел сказать, где она. А уж как ей распорядиться — это другой вопрос. Как прикажете перевозить и прятать восемьдесят тысяч коробок, набитых чистенькими красивенькими «зелеными», чтобы при этом никто ничего не заметил? Все это напоминало Карлофа* в фильме «Мумия», когда его захоронили живьем рядом с дамочкой, обманывающей своего мужа. Для того чтоб сохранить такое дельце в тайне, все рабы должны быть перебиты солдатами.

* Борис Карлоф (1887 — 1969) — англо-американский актер, исполнявший в фильмах роли чудовищ.

Меня всегда интересовало, что потом происходило с этими солдатами. Ведь они клялись в верности фараону, и потому были как бы вне подозрений. И уж никак не были способны на предательство. По крайней мере — до тех пор, пока не появлялся новый, более могущественный фараон.

Я решил выбросить эту мысль из головы и поднялся.

— Хочу, чтоб завтра ты съездила в Администрацию по делам ветеранов и проверила бы послужной список Дули. — Я запомнил номера солдатских жетонов, выбитых на урне, и, записав их, протянул листок Вельде.

— А что именно надо искать?

— Его ребенка. Оказывается, у него был сын. Вся эта информация должна быть зарегистрирована, когда солдат подписывает контракт.

— И где сначала смотреть?

— Попробуй Вашингтон, округ Колумбия. Позвони по телефону. Если будут спрашивать, зачем понадобилась эта информация, скажешь, что пытаешься отыскать наследника.

— Все это прекрасно, Майк... Но зачем нам его искать?

— Да затем, что у отцов особое отношение к сыновьям. Они могут доверить им такие вещи, которые не доверят депозитному ящику в банковском сейфе. Этот парнишка, Марвин, вполне может знать... — После паузы я добавил: — И вот еще что. Посмотри календарь и уточни, когда ты ездила на тот суд в Бруклине. Выясни, как звали человека, выступавшего там свидетелем обвинения. Какие-нибудь знакомые у тебя там есть?